Среди действующих белорусских атлетов Марина Литвинчук, пожалуй, главный и непререкаемый авторитет. Причем по всем параметрам: тут и железные воля с характером, и активная жизненная и политическая позиции, и правильное воспитание вкупе с человеческими качествами (Марина всегда за добро и справедливость), и, безусловно, спортивные достижения. Завоеванных титулов в гребле на байдарке у нее, образно говоря, чемодан и две коробки, а среди главных титулов — три медали Олимпийских игр (четвертую, возможно, золотую, не дали выиграть политические негодяи, без всяких на то оснований закрыв для нашей примы путь на Игры в Париж), звания чемпионки мира, Старого Света и Европейских игр. В гребле Марина Литвинчук уже почти четверть века, но весла пока сушить не собирается. Не пустили в Париж — готовится стартовать на Играх БРИКС. Ну и, конечно, несмотря на все трудности и передряги, Марина не унывает, находя смысл жизни в преодолениях и любимой семье.
То, о чем болит
— Честно говоря, для болельщиков был шок, когда совсем недавно стало известно, что вас с Олей Худенко, одних из главных мировых звезд гребли на байдарках, не допустили к олимпийскому отбору и даже шанса вам не оставили, чтобы попасть в Париж. Представляю, каково было вам.
— Конечно, очень больно, печально и неприятно. Я получила много сообщений от атлетов, тренеров, обычных поклонников спорта из разных стран, в которых было недоумение, а также искренние и теплые слова поддержки. Мы прошли большой путь, проделали гигантский объем работы, находились в хорошей физической форме и были готовы завоевать олимпийские лицензии.
Марина Литвинчук со старшим тренером национальной команды Геннадием Галицким.
— Кто конкретно принял решение о вашем недопуске?
— На нас с Олей представители недружественных стран, назовем их так, собрали две папки какого-то таинственного досье. На Олю папка чуть потоньше, а моя — толщиной с кирпич. Стало ясно, что выступать не дадут.
— Что там, в этих материалах? Ты видела? Оля и Марина кушают младенцев? Цепляют котам на хвосты жестяные банки? Надувают лягушек? Что за страшные грехи лишили вас Олимпиады? Чем вы так страшны, что недостойны участия в Играх? Как они после этого вообще в своих комитетах и федерациях могут даже заикаться о справедливости, демократии и принципах честного отбора?
— Нас с содержимым папок не ознакомили, но, полагаю, там нет ничего сенсационного: обычные записки и сбор сведений, которые находятся в общем доступе. Мы с Олей, например, являемся завсегдатаями многих чествований и спортивных собраний с участием нашего Президента. Александр Григорьевич Лукашенко вручал мне награды, приезжал за нас болеть на гребной канал в Заславле на Европейских играх, имеются фотографии, где мы вместе радуемся успеху.
Марина Литвинчук и Ольга Худенко на пьедестале II Европейских игр.Для меня очень ценно, что Глава государства так разбирается, любит и поддерживает греблю и спорт, я никогда не скрывала своего к этому отношения и мнения не поменяю. Еще раз с гордостью об этом могу сказать.
Но мне непонятно, как эта позиция может повлиять на спортивные соревнования и на мое в них участие? Беларусь не является участницей какого-либо военного конфликта, ведет миролюбивую внешнюю и внутреннюю политику, страна развивается, пропагандирует труд, добро и традиционные ценности, в ней живут счастливые люди. Это всё факты, не требующие доказательств, — они на виду, их не надо искать. Но о них, так получается, вслух говорить запрещено, если хочешь быть частью западного мира и выступать на Олимпиаде. Это называется демократией? В это же время другие спортсмены, которые являются военнослужащими или состоят в полиции иных стран, где на данный момент жестко подавляются митинги или ведутся боевые действия, никаких препятствий на пути в Париж не имеют. Я не понимаю, где тут справедливость, о которой все кричат, и где тут соблюдение норм Олимпийской хартии.
— Да, так можно далеко зайти. Я, признаться, после Игр в Париже подумывала спортивную карьеру потихоньку заканчивать. Особенно если бы удалось достичь там максимального результата. Но мне не дают это сделать и успокоиться, видимо, не хотят со мной прощаться.
— Когда ты на сей счет примешь окончательное решение?
— Это самый популярный вопрос, который мне сегодня все задают. У меня нет на него ответа. Очень сложно уйти, потому что хочется сделать это на громкой, красивой ноте. Еще раз доказать, что Беларусь и ее гребля сильны, что мы не сдаемся и не прогибаемся, что, как бы нас ни били, ни стегали и ни пытались уничтожить, мы крепко стоим на ногах и все равно готовы побеждать. Врать не буду, все эти отстранения с психологической точки зрения даются мне нелегко, они нанесли большой урон.
Тяжело найти мотивацию, когда тренируешься до потери сознания, но не можешь ответить себе на простой вопрос: зачем ты тянешь из себя жилы? Для чего я по тысяче километров сделала за два сбора в Китае? Зачем выхожу на реку в зимнюю слякоть, преодолеваю колючий снег в лицо и ветер? Я 24 года в гребле для того, чтобы теперь меня не пускали на соревнования и отпихивали ногой, словно нашкодившую кошку? Но потом собираю себя в кулак и думаю: что ж, не случится у нас Парижа, поедем в Казань на Игры БРИКС. Будем побеждать там.
Когда семья вместе, то и душа на месте
— Насколько семья в этом всем творящемся мировом бардаке является для тебя поддержкой?
— Мой муж Артур — гребец, олимпийский чемпион Пекина-2008, он прекрасно знает, что такое спорт, тренировки, сборы и соревнования. Все происходящее мы, конечно, с ним проговариваем и переживаем вместе. Его поддержка очень помогает и важна для меня. А мой любимый сыночек Эльдар, которому скоро семь, — настоящая прелесть. Если в спорте вопрос «зачем мне все это нужно?» иногда возникает, то дома все становится предельно ясно и понятно. Помогает справляться со всеми неурядицами и моя ненаглядная мамочка. Я ценю всех своих родных, они мне очень дороги, помогают пережить любые неприятности и являются напоминанием об истинных жизненных ценностях.
Артур Литвинчук предложил Марине стать его женой перед выездом на тренировочный сбор.
— Как Артур сделал тебе предложение?
— Мы познакомились, когда он еще не был олимпийским чемпионом. Артур как-то угостил меня клубникой, посмотрели вместе кино… Понравились друг другу, стали встречаться.
Чемпионский заезд их байдарки-четверки на Играх в Пекине я наблюдала из Мозыря, мы были на сборе, и все дружно смотрели телевизор в номере гостиницы «Припять». Радость после победы была неописуемая — устроили настоящий карнавал.Потом стали с Артуром вместе жить, снимали в Мозыре квартиру. И вот утро, собираемся на очередной тренировочный сбор в Молдову. Как сейчас помню, вылет был назначен на мой день рождения — 12 марта. Укладываем чемоданы, опаздываем. Я нервничаю, подгоняю, ворчу, Артур совершенно не торопится. И вдруг буквально на пороге хлоп на колено и кольцо мне протягивает. «Выходи, — говорит, — за меня замуж…» К выезду мы, конечно, опоздали. Но когда тренеры узнали, что стало тому причиной, наказывать не стали, а наоборот — поздравили и были за нас очень рады.
— Можно сказать, что сейчас ты живешь на два города — Минск и Мозырь?
— Пока так и есть. Но, думаю, это ненадолго. До конца сезона. Потом переберемся в Минск основательно. Так будет лучше и для нас, а главное, для ребенка: в столице, что ни говорите, перспектив и вариантов саморазвития немножко больше. Эльдар у нас парень шустрый, и его энергию нужно куда-то направлять.
Сынишка Эльдар в спорте с детства.
— Наша дача. Одно из главных ее преимуществ — плохая телефонная связь. Это значит, что есть полная возможность побыть наедине с собой, с семьей и с природой. Домик у нас маленький, но места там потрясающие. 20 километров от Мозыря — настоящее Полесье. 300 метров до речки, можно и прогуляться, и на велосипеде погонять, и на лодке покататься. Тишина, птички поют… Для человека, который вырос в деревне, нет ничего лучше и приятнее.
— Неужели бывает хоть день, когда ты не тренируешься?
— Бывает. Но случается и по-другому.
Встану рано утром, скажу Артуру, что пойду на полчасика на речку, а возвращаюсь спустя часа два. Затягивает. Наверное, это уже профессиональная деформация. Сразу гребу спокойно, наслаждаюсь. А потом вдруг один элемент начну отрабатывать, затем второй. Это попробую, другое. В себя приду — солнце высоко. «Ты ж на полчасика…» — с легким упреком говорят родные. «Извините, увлеклась», — смущенно улыбаюсь в ответ.— А какой для тебя идеальный выходной?
— Проснуться не слишком рано. Взять велосипеды и проехаться по велодорожке, наслаждаясь чудесными видами красавца Минска. Сделать остановку где-нибудь в районе Дроздов и покидать камешки в воду. Устроить небольшой пикничок на обочине — там имеются замечательные места, где и ребенку есть чем заняться, и его родителям. Тупо лежать на диване — такой отдых не для меня.
Вот моя деревня
— Если бы не спорт, кем бы ты стала?
— Даже не знаю… Я ведь в деревне росла, на воле вольной, была очень боевой и спортивной девочкой. Мои родные Бабуничи до сих пор часто вспоминаю. Дом, в котором жили, стоит, там сейчас другие люди. Мы приняли решение продать его, чтобы избежать запустения, сохранить и дать новую жизнь. Очень рады, что под его крышей снова счастье и тепло. Маму я забрала в Мозырь, она очень помогает нам смотреть за малышом. Время быстро летит, а детство — чудесная пора. У нас было большое хозяйство, приходилось много работать, но я всегда находила время на активные игры и развлечения. Мама работала продавцом в сельском магазине, папа — водителем на КАМАЗе. А в греблю меня забрали в 12 лет, спасибо родителям, что отпустили. Расставаться было сложно для всех, но мама и папа приняли это важное решение, и оно в итоге предопределило мою судьбу.
— Знаю, что твой папа очень интересовался спортом, но, увы, рано ушел из жизни.
— С папочкой у меня связаны только самые светлые воспоминания. У нас с ним была невидимая внутренняя связь. В детстве я часто ездила с ним на сенокосы, на уборку зерна и кукурузы. Он был очень добрый, но строгий, любил спорт и смотрел по телевизору все трансляции, знал всех хоккеистов и футболистов, боксеров, гребцов и борцов. Но однажды папа заболел. Ему сделали операцию, удалили гортань. Говорить стало тяжело, он очень переживал и говорил, что я единственный человек, который без труда понимает его, даже когда мы общаемся по телефону.
В 2006 году я выиграла первенство Европы среди юниоров в Афинах и попросила телефон, чтобы на одну минуту связаться с папой, — позвонила сказать, что я чемпионка! Он заплакал от счастья и устроил праздник на всю деревню! Умер папочка в 50 лет в день своего рождения. Я всегда чувствовала его поддержку, уверена, что он гордится мной и сейчас, глядя с высоты небес.
Еще повоюем!
— Ты в команде чувствуешь себя матерым ветераном? Как тебя молодые девчата называют — тетя Марина?
— Ну нет! Иногда на «вы» и Марина Викторовна, но я говорю, что это не обязательно. На фоне молодежи я сама себя чувствую молодой. Муж, правда, когда я слишком уж усердствую на тренировках, говорит, чтобы почаще заглядывала в паспорт. Без проблем, давайте заглянем вместе: в марте мне исполнилось 36. Если честно, эти цифры для меня выглядят как-то странно, ведь по внутренним ощущениям мне года 24, не больше. А человеку, как известно, столько лет, насколько он себя чувствует.
— Планы на «после спорта» ты для себя уже прорабатывала? Это будет работа тренером, должность в федерации, попробуешь себя в политике, может быть?
— Пока все мысли только о гребле. Знаю точно, что так будет и после того, как карьеру закончу, потому что очень люблю свое дело, много трудов и лет жизни ему посвятила.Хочу, чтобы гребля развивалась и становилась в нашей стране еще популярнее. Чтобы много детишек было на реках и озерах, чтобы тренировки и отдых на байдарках стали национальным досугом, чтобы гребля приносила людям в Беларуси удовольствие, а государству — олимпийские медали. На это и положу все свои силы.
