21 ноября во Дворце Республики состоится концерт группы «Белорусские Песняры» в сопровождении Liptnitsky Show Orchestra. Накануне громкого музыкального события еще раз о «Песнярах», Владимире Мулявине и драматических событиях в знаменитом ансамбле вспоминают Влад Мисевич, Валерий Дайнеко и Олег Аверин.
"Песняры". 1997 год.
Культурной Беларуси конец ХХ века запомнился громким раздором: легендарных «Песняров» после некоторого отсутствия из–за болезни вновь возглавил Владимир Мулявин, но не был встречен музыкантами с распростертыми объятиями. Стройной вереницей из ансамбля вышли почти все его звездные участники, став «Белорусскими Песнярами». Почему? Вокруг этого слухи роились с 1999 года. Сегодня, спустя более 15 лет, участники золотого состава делятся сокровенными воспоминаниями и отвечают на вопросы, волнующие почитателей их таланта. Право высказаться первым мы предоставили ветерану ансамбля, заслуженному артисту Владиславу Мисевичу.
— Почему у вас не сложилось сотрудничество с Мулявиным, публике доподлинно не известно. Некогда витавший в прессе лейтмотив «водка и женщины» стал навязчивым и отдает неприкрытой желтизной. Владислав Людвигович, в чем, на ваш взгляд, истинные причины того раскола?— Работа, обязательства Володи перед нами, наши перед ним — все это порождало естественную усталость друг от друга. К тому времени, когда это случилось, каждый из нас был определившимся человеком. Каждый со своими взглядами. В общении мы были на равных, потому в ансамбле стали прорисовываться разные векторы. Ну а главная проблема состояла в том, что появились посредники для нашего общения, например жена. Почему я не говорю жены? Потому что супруги всех участников ансамбля были управляемы, а жена руководителя — «должность». Кто на ней бывал, а Володя был женат несколько раз, преследовали определенные цели, порой вмешиваясь в творческий процесс.
Договариваться стало сложнее. А потом Мулявин заболел. И это было предопределено прежде всего его эмоциональным состоянием. Он работал на износ, работал всегда, а ему было почти 60 лет. Три жены, дети, мы — тоже дети... и Владимир Георгиевич стал срываться. Ему дали время для отдыха, чтобы восстановиться, прийти в себя. Меня тогда назначили директором «Песняров», но конечно, его никто не мог заменить. И как его не хватает сейчас! Как исполнителя, как генератора идей, как человека. Он желал — он достигал. Но, как уже сказано, тысяча мелочей провоцировала нас на конфликт. Если сказать совсем просто, мы вырвались на свободу и оказались более подготовленными к этому разрыву, чем он. Мы ушли с большим запасом сил, чем был у него, хотя Мулявин мог еще многое.
— Чувствуете ли вы свою вину в том, что случилось в ваших отношениях с Владимиром Георгиевичем?
— До того как мы стали «Белорусскими Песнярами», мы связывали себя договоренностями, которых сами желали: Мулявин с каждого нашего концерта получал свою заслуженную долю, хотя сам все реже в них участвовал. Но одно его имя на афише означало, что он руководит своим детищем, — всем этого было достаточно: и нам, и ему. Но все изменилось.
На основании личного опыта я теперь понимаю, что одна сторона виноватой в конфликте быть не может. Обвинять кого–то просто смешно, учитывая, что на всех лежит груз ответственности за случившееся. Осуждать это жизненное течение бессмысленно, но объяснить — можно. Когда–то ушел Борткевич — и до сих пор работает. Потому что инерции у этого проекта оказалось больше, чем кто–либо мог предположить. «Песняры», разделившись на пять (а то и больше!) частей, продолжают жить. И мы собираем полные залы. А что было раньше!
Достойный брэнд с такой биографией стал достоянием всех участников. Но мы все же видоизменили название, чтобы не просто цитировать прошлое, но и строить что–то свое. Да и не должны мы отказываться от своей причастности. Когда–то мы зарабатывали государству миллионы: тиражи пластинок, гастроли — на все распространялась монополия. Нам возвращалась небольшая часть — аппаратурой да костюмами. Став самостоятельными в 1999 году, мы взяли то, что и нам принадлежало по праву, — одно слово из названия. Но не ущемили Мулявина, который продолжил свое дело. Так, параллельно с биографией «Песняров» появилась и наша биография, которая насчитывает уже 15 лет.
— Что вы больше всего ценили и цените в творчестве «Песняров»? Какое самое теплое воспоминание, связанное с работой в ансамбле, вы храните в своей памяти?
— До сих пор меня не покидает ощущение «как же мне повезло!». Я участвовал во всем с нуля: начал с армейской дружбы с Мулявиным и, возможно, даже повлиял на становление «Песняров», а может, просто отображал все то, что придумывал Володя, проводя свои эксперименты над нами, музыкантами. Нам повезло, но мы были готовы к успеху. Вспоминаю тот заветный 1970 год. Четвертый Всесоюзный конкурс артистов эстрады в Москве. Везение длилось до тех пор, пока мы не вышли на сцену: мы могли не попасть туда, нас могли не отправить, да и конкурс проводился чуть ли не раз в 10 лет! А когда вышли — оказались во всеоружии, царапались как могли и были готовы. Лауреатами этого конкурса когда–то были Зыкина, Райкин — вот она, ступенька в известность, которую ждали! В тот год, помимо нас, одержали победу Лещенко, Петросян. А это фигуры! И получилось то, что получилось. Если бы не случай, терпение и нюх, мы были бы знаменитостями местного масштаба, а стали известными на весь Союз и даже ездили в коммерческие поездки по всему миру и пели не только для русских и белорусских эмигрантов. И имели бешеный успех.
— Следите ли вы — «Белорусские Песняры» — за творчеством государственного ансамбля «Песняры»? Чем вы отличаетесь друг от друга?
— Нынешнее творчество всех «Песняров» — объедки с барского стола. Для него нет будущего. Есть сегодняшний день, весьма неплохой, сытый... «Белорусские Песняры» на вольных хлебах, и нам легче определиться с присутствием старого и нового в нашей программе, используя взаимопроникновение новой аранжировки в старую песню. Сложнее оставаться в госструктуре и думать о том, что дальше петь. Оказывается, ничего, кроме песен былой славы, уже нет.
Мы отличаемся тем, что в центре нашего коллектива «отщепенцев» — личности. Та недосказанность в пении Дайнеко, которая существовала при Мулявине, выливается сегодня в нечто новое, совершенно самобытное. Пусть и на том же материале.
— Во Дворце Республики 21 ноября публику ожидает ваш большой концерт. Чем будете удивлять зрителя? Что нового в вашей программе?
— Вся надежда на наше здравие, музыкальное и вокальное, на выбор аранжировок. Ну и, конечно, мы выпускаем впереди себя шоу–оркестр Липницкого — нашему ансамблю всегда нужны свежие идеи. Все–таки 15 лет вместе — это долго, этим мало кто может похвастаться. И мы не стоим на месте. Не хочется давать определения нашему «фирменному секрету» такого долгого сотрудничества, но факт, что хотелось бы еще столько же. Потому что многих из нас не останавливает ни жизнь на два дома, ни нагрузки, ни расстояния. И дружбой это объяснять еще рано...
— В век суррогатной музыки, как принято сегодня говорить, какое будущее вы видите для репертуара, созданного «Песнярами»?
— Понятно, что всю молодежь мы за собой не поведем. Если хотя бы кто–то из молодого поколения будет знать о нас, этого уже достаточно. Не важно, сам он придет к этому или его заботливо приведут за руку... Что говорить, сегодня «Битлов» уже не знают! А это вселенский масштаб, с них начинался наш жанр, суть которого в том, что запели играющие музыканты, а не вокалисты, коими мы себя не считаем. И, несмотря на то что в наш репертуар пытаются вдохнуть новую жизнь, прибегая к римейкам, все сроки все равно прошли. Ничто не вечно. Что с наследием Мулявина? Ну а что с наследием Бетховена, если спросить для контраста? Если есть интересующиеся люди, то есть и эта музыка. Она занимает крепкий регион, даже если говорить обо всей цивилизации. Когда–то мы даже замахивались на Америку, но нас за уши оттуда вытянули. А кто знает, что было бы? Мы ведь полностью соответствовали требованиям времени даже по западным меркам, могли годами не возвращаться из зарубежных гастролей.
— Что вам нравится, а что нет в современном шоу–бизнесе? Какое место в нем занимает ваш коллектив?
— Нас из гордости радует и, конечно, огорчает, что много лет уже нет таких новых событийных явлений. Во все времена были свои трудности, и я понимаю, что сейчас непросто, но музыканты с большой буквы есть, а дел нет. Мне нравится то, что сейчас делает, например, Войтюшкевич. Иногда я вижу потрясающие вещи по телевидению: из серого сборища вдруг появляется яркий исполнитель, который мог бы попасть куда–то, но куда? Ведь мы не занимаемся продвижением молодых талантов, не считая тех, кто с нами сотрудничает. И тут предъявляем жесткие требования, в том числе к себе, граничащие с самоедством.
— Как гласят легенды, когда–то Мулявин ездил по стране в поиске молодых голосов. Сегодня на телевидении множество проектов, позволяющих открыть новые звезды. Что можете пожелать молодым артистам, стремящимся выйти на большую сцену?
— В самом деле, когда–то было довольно сложно найти талант, уникальный голос. Но, несмотря на то что сегодня молодежь сама рвется в бой на большой экран, существуют свои барьеры. Тут давай стартовый капитал! Когда–то нужно было преодолеть косность партийной системы, а сейчас нужно ломать стенку в другом месте — класть в кассу. И это не значит, что всем будет крутить–вертеть бездарь, нет! Деньги берут со всех, но пробиваются единицы — и это тоже таланты. Не знаю, когда было труднее: в те времена, когда все будто бы равны, или сегодня. Но артистов в настоящем больше, и это вполне себе работа! А к нам когда–то на гастролях обращались: «Здорово, ребята, поете, ну а работаете–то вы где?» Через советское сито было не протолкнуться, а сейчас из тысячи лиц выбирай себе кумира. Значит, есть возможность пробиться, значит, не так и плохо живется нашим белорусским коллегам.
cultura@sb.by
Советская Белоруссия №219 (24600). Вторник, 18 ноября 2014.
