С Владимиром Александровичем Гилепом судьба свела меня в начале 90–х годов минувшего века. Когда новая жизнь не пришла закономерно на смену прежней, не наступила мирно, а обрушилась на головы несчастных людей, как рушатся стены и крыши домов при сильном землетрясении. Разрушалось все, даже то, что казалось вечным и незыблемым. Что внушало силу и надежность. Сокрушительный удар был нанесен по культуре и духовным ценностям. Новая жизнь в них не нуждалась...
Чтобы разрушать, большого ума не надо. А вот созидать, сберечь и отстоять бесценное достояние народа — тут нужна личность особого масштаба. И когда создали комитет по культуре стран СНГ, то его председателем избрали Владимира Гилепа. Первый заместитель министра культуры Беларуси возглавлял комитет, в составе которого — министры культуры стран Содружества.
Он никогда не был чиновником от культуры. Владимир Александрович — ее живое воплощение. Глубочайшая компетентность, огромнейший практический опыт, интеллигентность, уравновешенность, спокойствие и душевное тепло буквально волнами исходят от него. И это нельзя было не почувствовать и не оценить.
Когда заседания комитета проходили в Минске, на них приглашались и председатели творческих союзов. Повестка дня была предельно насыщенной, но единодушие присутствовало редко. Всегда были возражения, несогласия, а что–то и вовсе отвергалось. Но с каким достоинством, мужеством и терпением Владимир Александрович отстаивал свои позиции! Это надо было видеть. Действуя последовательно и неутомимо, целиком доверяя своим нравственным ориентирам, он добивался того, что не многим было по силам. Провести реставрационные работы в Брестской крепости за бюджетные средства в 1990–е годы — задача немыслимая. Но когда комитет по культуре принял решение об участии в реставрации «крепости–героя» каждой из стран Содружества, дело увенчалось успехом. Каких усилий, какого напряжения стоило это председателю комитета (кстати, на общественных началах), ведомо только ему одному. Но делом этим Владимир Александрович гордится по праву...
Однако я забегаю вперед. Почему жена политрука Мария Гилеп в то роковое утро оказалась с детьми на киевском вокзале? Все просто. За месяц до войны Александра Васильевича перевели из Киева на новое место службы в город Перемышль. Это на самой границе с Польшей. На обустройство семьи понадобится время, вот и решили, что Мария Прокопьевна с детьми поживет пока в родительском доме. Думалось, разлука будет недолгой, а она растянулась на три страшных года...
Летом 1944–го под натиском советских войск немцы драпали на запад. Чувствуя свою обреченность, лютовали зверски. Жгли деревни, а жителей, если те не успевали спрятаться в лесу, уничтожали. Дед запряг лошадь, посадил на телегу своих домочадцев, погрузил кой–какие пожитки, продукты и отправился в лес за километров пять от Острово. А когда стало известно, что немцы покинули деревню и вот–вот придут наши, они вернулись к родному порогу. Хату оккупанты превратили в свинушник. На полу — солома, все загажено и в грязи. Ночевали во дворе: дети — на телеге, а взрослые — где придется. Утром Мария Прокопьевна, закинув на плечи коромысло с ведрами, пошла за водой к соседскому колодцу. Надо же все отмыть, отскоблить, отчистить. Дети были во дворе, когда у их дома остановилась полуторка. Девочка, увидев военного, с пронзительным криком «Немец! Немец!» бросилась в дом и забилась в угол на печке. Володя во все глаза смотрел на офицера. Он–то понимал, что это свой... Но вот вернулась мама с полными ведрами воды. Глянула на офицера, который, радостно улыбаясь, стоял на подножке полуторки... Коромысло соскользнуло с ее плеч, ведра полетели на землю и опрокинулись. А возле них как подкошенная упала мама...
Всего два часа побыл с семьей Александр Гилеп. О, как хотелось рассказать ему родным людям о том, что видел, испытал и пережил, о чем передумал он за долгие версты войны. Как рассылал письма во всевозможные инстанции с просьбой разыскать его семью. Ответы приходили одни и те же: «Вашей семьи на оккупированной территории не обнаружено»... Два часа свидания после такой разлуки — это как вдох–выдох... Но сигналит, сигналит полуторка, зовет замполита в дорогу. Распрощался он с родней, оставил ящик американской тушенки (неслыханное богатство!), и запылил грузовик по проселочным дорогам вдогонку за своей частью.
В составе 1-го Белорусского фронта майор Гилеп воевал в Польше и на территории Германии. В Берлине его тяжело ранят. А когда выйдет из госпиталя, останется служить в Группе оккупационных войск в Германии. Правда, недолго. Командование предложило замполиту Гилепу место службы на выбор: либо под Ленинградом, либо в Крыму. «Намерзлись мы с тобой, Маруся, достаточно. И слякоти нам хватило. А в Крыму и солнце, и море, и фрукты — ешь не хочу. Детям они вон как нужны. Так как насчет Крыма: нет возражений?» — с таким предложением–советом обратился Александр Васильевич к жене. Мария Прокопьевна, конечно же, не возражала.
Воображение Володи рисовало Крым не иначе как рай. В реальности все оказалось не так. Авиационная часть, куда направили служить отца, располагалась в степи. Солнце выжгло землю до коричневого цвета. Ни деревьев, ни травы. Лишь ветер гоняет шары перекати–поля. А морем и не пахнет... И когда отец в 1953 году принял твердое решение демобилизоваться и вернуться в родную Беларусь, Володя был счастлив. Рай там, где ты родился...
Из всех предметов в слуцкой школе № 1 Володя Гилеп отдавал предпочтение истории. Любил он ее до самозабвения. Учебники, уроки не так давали ему знания, как служили затравкой для их получения. Он шел в библиотеку, заказывал специальную литературу и с головой погружался в любимое чтение. И когда учитель истории вызывал его к доске, то не раз убеждался, что ученик в чем–то превосходит его. Но это не раздражало учителя, а вызывало гордость за своего ученика. Мечтал же Владимир стать археологом. Но вот незадача: первая попытка поступления на истфак Белгосуниверситета не принесла удачу. «А может, так и надо, — размышлял Володя. — Может, дается мне возможность убедиться в правильности моего выбора». А пока суд да дело, отправился Володя Гилеп в Слуцкий райком комсомола за путевкой на ударную стройку. Направили же его учеником–шлифовальщиком на Минский завод запасных частей. Он постигнет сложнейшее мастерство «ловить микроны» в зубчиках глисоновских резцов. Предназначались же они для снятия стружки внутри деталей. Потом была служба в Советской Армии. Целых три года. Демобилизовался Владимир Гилеп в звании младшего лейтенанта. Срочникам такое звание присваивалось в редчайших случаях.
Подумать над выбором профессии времени было больше чем достаточно. Нет, ничего не изменилось ни в мечтах, ни в планах Владимира Александровича. Он успешно сдаст экзамены и поступит на исторический факультет БГУ. На первом и втором курсах была специализация. Летом студенты отправлялись в экспедиции. Первая экспедиция Владимира Гилепа — в древнее замчище города Минска. Уйдут археологи на обед, а Владимир Александрович возьмет тетрадку и давай зарисовывать культурные слои. И с таким увлечением, с таким жадным интересом вглядывался он в прожилки древней культуры, скрытой под гигантским слоем земли, что забывал обо всем на свете. Часто рядом с ним оказывалась его сокурсница Римма Хорошавина. И, как выяснилось, совсем не случайно. На третьем курсе они поженились. И будет Владимир Александрович с улыбкой рассказывать друзьям, что свою жену, свое счастье он откопал в древнем Минске на глубине аж пяти метров...
Окончив университет, Владимир Гилеп получил распределение в государственный исторический музей. Рядовым археологом. Пройдет совсем немного времени, и его назначат заместителем директора музея по науке. Потому что не использовать организаторский талант, инициативу и находчивость Владимира Гилепа было бы непростительно. А когда экспозиция Государственного музея истории Великой Отечественной войны не получила одобрения, Владимира Александровича перевели на такую же должность для создания новой экспозиции. Сделать это было весьма непросто. Здание на Центральной (ныне — Октябрьской) площади предназначалось для исторического музея. И перекроить что–то было уже невозможно. Пять лет создавалась экспозиция единственного в мире музея истории Великой Отечественной войны. И 30 лет оставалась она неизменной...
Неожиданный звонок из отдела культуры ЦК КПБ не предвещал ничего хорошего. Просили срочно зайти в отдел. О чем только не передумал Владимир Александрович по дороге в ЦК! Но только не о том, что его, ни дня не проработавшего в партийных органах, возьмут на работу в аппарат Центрального комитета партии. После двухчасовой беседы с Петром Мироновичем Машеровым он будет заниматься музейным делом, которое со временем приобретет масштабность. В душе Владимир Александрович никогда не считал себя партийным работником. Его жизнь неразрывно связана с культурой. И это предначертано ему судьбой. И по–своему завещано его отцом — комиссаром Александром Гилепом.
А сколько замечательных дел и событий связано с этим удивительным человеком! Владимир Александрович стоял у истоков создания уникальной серии книг «Память» и ее продолжения «Славутыя iмёны Бацькаўшчыны». На общественных началах 22 года Владимир Гилеп руководил Белорусским фондом культуры. Много лет возглавлял общественное объединение «Белорусский комитет международного совета по памятникам и местам» (ИКОМОС). Он создал «Краязнаўчую газету» и 15 лет является ее главным редактором.
«Любовь — в сердце, а добро — в руках. И пока живешь на этой земле, никто твое предназначение за тебя не выполнит» — таково кредо Владимира Гилепа.
