Об этом рассказал на встрече с участниками первой постановки «Дикая охота короля Стаха» народный артист БССР, первый исполнитель роли Дубатовка Владимир Экнадиосов:
– Я когда приехал в театр в 1977 году, то никто, в общем-то, из наших актеров, певцов не хотел петь на белорусском языке.
«Дикая охота»
Причина отчасти понятна. Из тех, кто в 1977 году делал погоду в оперной труппе Большого театра БССР, родились в России Людмила Златова, Инесса Одинцова, Лидия Галушкина, братья Анатолий и Владимир Генераловы, Игорь Сорокин, Юрий Бастриков, Аскольд Сухин, Виктор Чернобаев; в Украине – Тамара Кучинская, Людмила Колос, Надежда Губская, Светлана Данилюк, Зиновий Бабий, Виктор Гурьев, Михаил Дружина.
Звездный тенор Александр Дедик родился в Ташкенте.
Но были среди тогдашних артистов Большого театра БССР и уроженцы Беларуси, в том числе выходцы из деревень. Ирина Шикунова родилась в Коммуне Любанского района, Людмила Кривенок – в Летцах, Полина Дружина – в Полоево, Михаил Галковский – в Судилах, Александр Рудковский – в Долголесье.
Все они наверняка учились в белорусских школах и хорошо знали язык. Но не было еще такой гордости за Беларусь, такой любви к белорусской культуре, которая пришла к нам вместе с независимостью.
Кстати, сам Владимир Сергеевич Экнадиосов, в 1977 году ратовавший за пение на белорусском языке, отнюдь белорусом не был. Он родился и вырос в селе Алексеевка Матвеево-Курганского района Ростовской области, окончил Уральскую консерваторию.
– Я нашим белорусам говорил: «Ребята, но вы же поете на итальянском, на немецком, на английском, на чем угодно. Но почему же вы не хотите петь на своем родном белорусском языке?» – вспоминает он.
«В пущах Полесья»
Отчасти причиной нелюбви артистов к белорусскому языку был неуспех белорусских опер. Их в 1970-е годы практически не ставили, и в репертуаре они не задерживались.
1970-й год. «Андрей Костеня» Николая Аладова. Огромный труд дирижера Кирилла Тихонова, режиссеров Олега Моралева и Юрия Уженцева, художника Евгения Чемодурова и всей труппы театра не принес желаемых лавров. Буквально несколько показов – и спектакль был снят с репертуара.
В 1977 году дирижер Ярослав Вощак, режиссер Семен Штейн и художник Лысик осуществили постановку оперы Сергея Кортеса «Джордано Бруно». Ее успех был весомее, но она шла на русском языке.
Кстати, любопытно: если белорусский композитор пишет оперу на общеевропейский или русский сюжет, он как бы по умолчанию заказывает для нее русскоязычное либретто. «Матушка Кураж», «Визит дамы», «Юбилей», «Медведь» Сергея Кортеса, «Мастер и Маргарита» Евгения Глебова, «Записки сумасшедшего» Вячеслава Кузнецова – все они написаны и звучат исключительно по-русски. То же касается и детских опер.
Странно, если вдуматься. В те же годы на сцене Купаловского театра в огромном количестве идут переводные пьесы: Шекспир, Островский, да что угодно. Появлялись и такие пьесы, как «Затюканный апостол» Макаёнка. Это развивало сам язык, его выразительные возможности.
Белорусский язык долгие годы был зарезервирован для сюжетов колхозных или партизанских. И когда Дмитрий Смольский написал «Седую легенду», это стало прорывом, революцией. В 1978 году – буквально с пылу с жару – ее поставили, и это был самый первый серьезный долговременный успех.
К сожалению, следующая белорусская постановка – «Тропою жизни» Генриха Вагнера по повести Быкова «Волчья стая» такого успеха не снискала, несмотря на всю смелость сценического эксперимента. А «Новая земля» Юрия Семеняко в 1982 году была снята с репертуара сразу после премьеры. Причина та же – недостаточная «оперность», отсутствие того живого нерва, который связывает воедино музыку и действие, заражает певца, мощной волной захлестывает публику в зале. Вроде и хорошо, а чуда не случилось.
И вдруг семь лет спустя – Владимир Солтан и его «Дикая охота короля Стаха». Спектакль, ошеломивший публику, сбивший ее с ног.
Наталья Руднева в роли Любки
И одна из причин – впервые зазвучавшая на оперной сцене живая, естественная, без пафоса, без манерности и резонерства белорусская речь.
– Светлана Михайловна Климкович не просто была либреттистом, – рассказывает Владимир Экнадиосов. – Она ведь каждого актера учила белорусскому произношению, потому что ни Ярослав Антонович Вощак, ни Александр Михайлович Анисимов, ни я – мы не владели белорусском языком.
Дочь автора белорусского гимна оказалась превосходным учителем. Достаточно посмотреть и послушать, как тридцать два года спустя Владимир Сергеевич Экнадиосов безупречно произносит текст монолога Дубатовка.
При нынешней постановке «Дикой охоты» вопрос языка вообще не стоял, для всех исполнителей естественно петь и говорить по-белорусски.
Но остается вопрос новых белорусскоязычных опер, новых сюжетов, которые увлекут зрителя. Об этом надо думать сообща – и Большому театру, и Белорусскому союзу композиторов, и Союзу писателей Беларуси. Ведь опера – это общее дело, и создается она общим трудом.
