Вчера очередная группа беженцев из 60 человек попыталась пройти в Польшу, но была жестко остановлена. Люди в отчаянии кричали, плакали, умоляли их пропустить. Но польские силовики делали вид, что ничего не слышат. Хотя почему делали вид? События последних дней показывают, что им действительно плевать на права этих людей… В итоге обессиленные беженцы отправились вдоль границы и вошли на территорию лагеря, где уже находятся около 2 тысяч таких же несчастных и замерзших…
Среди вновь прибывших — взрослые и дети. Они говорят, что хотят в Германию, и не понимают, почему Польша их не пропускает. Те, кто находится в лагере давно, знакомятся с пришедшими. Вопрос Where are you from? (откуда ты?) звучит на каждом шагу. Беженцы дружелюбны по отношению к вновь прибывшим и помогают найти место, где можно было бы расположиться.
Но во всем прочем никакого позитива нет. Впервые становлюсь свидетельницей настоящей гуманитарной катастрофы.
В последние дни температура скачет и уже опускалась ниже нуля. Поэтому скитальцы стали чаще обращаться за медицинской помощью.
Но сложнее всего в лагере таким, как 70-летняя Байян Мохаммад Мустафа.
Она говорит, что у нее установлен клапан на сердце, а в почках много камней. Женщина очень хочет встать и пообщаться с нами, но не может — ноги просто не держат. Однако она намерена во что бы то ни стало попасть в Евросоюз — там уже один из ее сыновей, который пересек границу пару недель назад и сейчас содержится, как говорит сама Байян, в польском заключении.
Сложная ситуация и у Бенан из Ирака, которой 29 лет. Она ждет второго ребенка, сейчас находится на шестом месяце беременности. Девушка говорит, что первый день был несложный, но дальше становилось все труднее. Бенан чувствует боль в животе. Уверена, что плохое питание сказывается на ее самочувствии. Она плачет, потому что ей, беременной, нужны витамины. И если бы польские власти не были так жестоки, то пропустили бы ее.
26-летняя Шила из Багдада буквально тащит меня за руку в сторону. Рядом с ней ее дети — младший на руках, ему едва исполнилось десять месяцев, старший — рядом, держит за ногу. Девушка очень устала и признается, что не может дальше сражаться с польским правительством. Дети начинают болеть. Шила очень хочет в Евросоюз, но, видя безразличие и жестокость польских силовиков, у нее опускаются руки.
Такие, как Шила, здесь, скорее, исключение. Большинство беженцев настроены решительно. Например, Самир, 25 лет, говорит, что в Германии его ждет семья. Он пытается держать с ними связь, но зарядить телефон не всегда удается. Самир очень зол на польское правительство, которое не пускает к семье. В глазах его друзей непонимание: почему и за что их лишают законного права просить убежище?
День в лагере у беженцев расписан по важным моментам: привоз воды, еды, гуманитарной помощи. Недавно в этот распорядок добавился и привоз дров.
Это очень важный момент для беженцев, поскольку, не имея инструментов, собрать для обогрева топливо непросто. Напомним, в четверг Президент дал поручение Совету Министров обеспечить лагерь беженцев дровами. С этого же дня здесь практически каждый час встречают груженые машины. Как только транспорт пересекает границу лагеря, к нему тут же со всех сторон начинают стекаться люди. Дрова сейчас — вопрос жизни.
Чтобы дров хватило всем, к делу подключились Гродненский и Скидельский лесхозы.
Виталий Яшкин, директор Гродненского лесхоза, рассказал, что в четверг, например, в лагерь беженцев уже отвезли 115 кубометров древесины, в пятницу — столько же:
— Мы стараемся возить сухое дерево, чтобы его можно было использовать для отопления. Та древесина, которую вырубают для обогрева, не предназначена для этого, она попросту не горит.
Чтобы лагерь беженцев не остался без отопления, на его границе специально создали склад, куда загружают большое количество бревен. А затем силами пограничного комитета их пилят на дрова и грузят в машины. В лагерь они приезжают небольшими партиями. Виталий Яшкин говорит, что это позволяет снабдить дровами разные точки лагеря, а также не допустить травмирования людей, которые разбирают древесину.
***
Беженцы часто объединяются в группы. Они обсуждают актуальные проблемы, делятся своими ресурсами, поддерживают. В какой-то момент люди не выдерживают, подходят к колючей проволоке и становятся напротив польских солдат. Они смотрят им в глаза, не опуская головы, минут 15—20. Но с той стороны лишь безразличие и брезгливость.
При этом польские военнослужащие продолжают оказывать психологическое воздействие на беженцев, используют громкоговорители, прожекторы и стробоскопы.
Вблизи лагеря периодически очень низко пролетает польский военный вертолет. Он приземляется на площадку у самой колючей проволоки буквально на несколько секунд, а затем взмывает вверх. Цель у этого только одна — оказать психологическое давление на беженцев. Дети начинают плакать от громкого звука и летящих в лицо пыли, пепла, веток, листьев. Взрослые отворачиваются, закрывают рукавами глаза, которые и так воспалены от постоянного дыма. Когда вертолет улетает, многим приходится заново разжигать костры.
isaenok@sb.by
