— Михаил Михайлович, в нынешнем году наши леса, а именно сосны испытывают на прочность короеды. В чью пользу борьба?
— Увы, жук пока нас обходит. В некотором роде мы заложники ситуации в нашем климате. Ведь сосна стала легкой добычей для этих стволовых вредителей из-за экстремальных погодных условий последних лет – засухи, отсутствия дождей и снега, ураганов. Площадь поврежденных насаждений на юге страны, требующих сплошных санитарных рубок, составила более 28 тысяч гектаров. С наступлением холодов мы реже выявляем новые очаги, однако в отдельных районах все еще ставятся на учет поврежденные сосняки.
1980 год. Минск.
Чтобы не допустить распространения вредителей, лесхозы должны незамедлительно проводить санитарные рубки в очагах. Как и в случае с буреломами, для оперативной разработки усыхающих насаждений мы запретили отпуск древесины из плановых рубок главного и промежуточного пользования по хвойному хозяйству. Взять древесину лесхозам Витебской, Гродненской и Могилевской областей предлагали на Гомельщине и Брестчине. По согласованному с Институтом леса Национальной академии наук алгоритму порубочные остатки сжигаются. Наши методы в этом вопросе не отличаются от мировых.
Однако кстати пришлись бы способы ранней диагностики. О такой помощи мы просили экспертов ФАО ООН. Мы также предложили ученым поработать над способами ранней диагностики и профилактики. Как вариант – подключить специалистов лесного хозяйства Украины. Ведь беда у нас одна на двоих. Кроме того, «Беллесозащита» экспериментально распылила препараты для защиты сосновых насаждений. Эффективность такого метода пока изучается.
— Каков прогноз на следующий год?
— Дальнейшее развитие ситуации во многом зависит от погоды зимой. Будут морозы — перезимует меньше вредителей. Вместе с тем, по данным «Беллесозащиты», в последующие годы ожидается продолжение усыхания сосновых насаждений. И в 2018 году количество требующих проведения сплошных санитарных рубок в них составит, по прогнозам, около 15 тыс. гектаров.
Один харвестер вместо 20 лесорубов
— Объемы заготовки древесины год от года только растут. Не последнюю роль в этом играет техника. Каков объем механизации сегодня и каковы планы?
— Как показывает практика, один харвестер способен заменить около 20 лесорубов. А это, прежде всего, производительность и безопасность производства. Поэтому мы стремимся увеличить долю механизации — в последнее десятилетие постоянно закупаем и обновляем парк лесозаготовительной техники. Как результат — половину древесины заготавливают машины. Их уже почти две с половиной сотни. Растет и количество заготовленного сырья. В 2010-м мы стартовали с 8,9 млн кубометров, в нынешнем будет уже 15,5 млн. Благодаря имеющейся технике мы оперативно вывозим древесину из леса и реализуем ее. На сегодня в отрасли насчитывается почти 670 автопоездов-сортиментовозов и около 1,2 тысячи погрузочно-транспортных машин. 90% парка – это наша техника. Импортные машины мы закупаем только для проведения рубок ухода, потому что у нас пока такой класс машин не производится.
— Кстати, на закупку техники ушла и часть займа от Всемирного банка, выделенного на проект развития лесного сектора. Расскажите подробнее, как осваиваются деньги.
— Первоначально по проекту нам выделили 40,7 млн долларов. Эти средства пойдут по пяти направлениям. Основная часть — на покупку специализированной техники. Цель нашей технической революции — выстроить всю цепочку лесозаготовок на современном уровне. В прошлом году мы купили 30 машин, за нынешний — уже 75. В следующем году осталось получить еще 53 единицы. Плюс мы покупаем пожарные машины и автомобили для охраны и защиты леса. Кроме того, запланировано строительство лесосеменных комплексов по выращиванию посадочного материала с закрытой корневой системой. Уже освоено 17,4 млн долларов. В целом по результатам проведенных процедур закупок заключено контрактов на сумму 37,4 млн долларов в эквиваленте. Это более 90% займа. Чтобы воплотить все проекты в жизнь, готовим документы на предоставление дополнительных 14 млн долларов. Столько не хватает для строительства трех лесосеменных центров.
Премьер-министр Андрей КОБЯКОВ, заместитель Премьерминистра Михаил РУСЫЙ и министр лесного хозяйства Михаил АМЕЛЬЯНОВИЧ во время республиканского субботникаКадры и зарплата
— Несмотря на то что идет внедрение новых технологий, количество работников остается примерно на одном и том же уровне. Как так получается и есть ли недостаток в кадрах?
— Действительно, лесная отрасль динамично «перевооружается», а доля ручного труда сокращается. Вместе с тем за счет роста объемов производства работников меньше не становится. Например, на начало прошлого года в отрасли работало примерно 36,5 тысячи человек, а в начале 2017-го — 37,3 тысячи. Острого недостатка в кадрах мы не испытываем. Количество вакансий, образующихся за счет естественной текучести, находится на уровне 3—4 % от общего числа работников. Закупается новая техника — значит, нужны будут машинисты, операторы. И зарплату мы им сегодня предлагаем достойную.
Михаил АМЕЛЬЯНОВИЧ сажает деревья на месте бывшего бурелома— Кстати, о зарплате. В лесном хозяйстве одни из самых небольших зарплат. Но перед всеми отраслями стоит задача выйти на среднюю зарплату в тысячу рублей. Выполните?
— Я поднял статистику. Так вот, средняя зарплата по отрасли в этом году не сказал бы, что так уж сильно отстает от средней по стране. Так что у нас положение дел лучше, чем в других «бюджетных» отраслях. Одна из особенностей лесного хозяйства — частичное финансирование из средств республиканского бюджета, где четко определены и установлены рамки по оплате труда работников бюджетной сферы. С другой стороны, лесхозы ведут предпринимательскую деятельность, результаты которой могут направляться на повышение зарплаты. Так что поставленные Правительством задачи в части роста зарплаты мы выполняем в полном объеме. Причем любое повышение подкрепляется ростом производительности труда.
Хотел быть юристом — стал лесоводом
— Михаил Михайлович, судя по вашей биографии, лесу вы не изменяете. Что предопределило выбор профессии?
— Знаете, а ведь леса возле деревни, откуда я родом, не было. До него надо было идти четыре километра. И ходили. Мы со сверстниками старались как можно больше времени провести в лесу. Ведь как: ценишь то, что не имеешь или что далеко. Кроме того, любовь к лесу привил дедушка, который жил с нами. Он много рассказывал, объяснял. Я помогал ему заготавливать дрова, грибы вместе собирали — он был заядлым грибником. Потом я превзошел его в этом деле. Интерес был такой, что я успевал прийти со школы — до нее было пять километров, еще за грибами отправлялся. Но поступить хотел на юридический факультет БГУ.
Будучи школьником, в сельской библиотеке прочитал все книги про милицию. К тому же неплохо учился, в аттестате были сплошные пятерки. Только по русскому языку из-за помарок в сочинении поставили 5/4. Из-за этого не было золотой медали. Родители отправили меня одного подавать документы. А я до того дальше Новогрудка никогда не был. Люди рассказали, как от вокзала дойти до БГУ. Но я не туда свернул, вышел на улицу Свердлова. Смотрю — передо мной технологический институт. Дай, думаю, зайду, посмотрю, что за он. Увидел, что есть там лесохозяйственный факультет. Решил сдать документы: волновался, может, еще не найду юрфак, а после обеда надо возвращаться домой. Экзамены позже сдал успешно, хотя предметы были разные, времени на подготовку было мало. Но знания были у меня хорошие. Физику или историю сдавать мне было одинаково.
Современный вид того самого здания Осиновского лесничества, теперь в Витебском лесхозе.— Как родители отреагировали: отправляли сына в один вуз, а приехал абитуриентом другого?
— Они обрадовались. В то время не знали, что за профессия такая — юрист. Дед похвалил.
— Ваше первое место работы — Богушевский лесхоз на Витебщине. Как выпал именно этот лесхоз?
— В то время мы не думали, как сейчас молодежь, остаться в городе, найти тепленькое местечко. Хотелось поближе к родителям. Но тогда Гродненщина и Брестчина были практически укомплектованы кадрами. Недобор в лесном хозяйстве был на Витебщине. Но группа у нас была большая, и мы с другом подумали: может, если мы опоздаем на распределение, все места заберут, и нас отправят на родину самостоятельно искать место. Приехали с опозданием. Нас поругали. Но два места для нас как раз осталось, в отстающих лесничествах. Тянули на спичках, кто куда поедет. Друг вытянул Оршанский лесхоз, я — Богушевский. Мне, наверное, досталось место получше — всего 30 километров от Витебска. Мы сели в один автобус и поехали. Так началась моя карьера.
Потом было много вопросов. Например, туда ли я попал, мое ли это. Во время учебы такого не было. Работать было не с кем. На 12 вакансий было всего 8 лесников, из них четыре инвалида. Лесничество занимало последнее место в лесхозе. Из транспорта была лошадь. Хорошо, что я знал, как с ней обращаться. Летом на край лесничества, за 15—20 километров, добирался верхом, зимой — на санях. Через три года выделили служебный мотоцикл МТ10 — это было для меня счастье.
Во время открытия первого памятника лесничему возле БГТУЗарплата была небольшая. Некоторые мои однокурсники работали в колхозе и получали вдвое больше. Плюс им давали жилье. Мы верили, что наша работа не напрасная, и работали с этой идеей. Любопытно, как за годы все поменялось. Сегодня на селе зарплаты у лесничих выше, чем у крестьян, обеспечиваем своих людей жильем, транспортом. Но тогда через три года после распределения оставались единицы. Друг уехал в Минск. Меня звали то в комсомол поработать, позже на партийную работу зазывали. Но у меня были учителя, которые поддерживали, настраивали, мол, получается, надо здесь оставаться. Повлияла на решение и семья.
— Передалась ли увлеченность лесом по наследству?
— Династии большой нет. Хотя дети получили специальности, связанные с лесом. Сын закончил БГТУ по профилю «лесное хозяйство», дочка изучала экономику лесного комплекса. Сын остался в профессии, работает главным лесничим в Борисове. Хотя мог задержаться в Минске. Когда он выбирал свое будущее, я не сильно отговаривал, но задавал провокационные вопросы. Мол, ты же видишь, какая работа тяжелая, мало времени придется уделять дому. Будем надеяться, у меня еще будут внуки, которые тоже пойдут по этой стезе. Иначе ружья придется передавать девчатам. У меня четыре внучки. Считаю, что профессия работника леса мужская. Хотя в администрации работа не физическая, девчат туда охотно берут. Посмотришь на аудиторию лесохозяйственного факультета — там почти поровну молодежи обоих полов.
«Елку к Новому году покупаю сам»
— Лесхозы подготовили для новогодней продажи более 180 тысяч елей и сосен. Правда, говорят, что спрос на живые елки с каждым годом падает. Как относитесь к такой тенденции?
— Думаю, правильно, что с каждым годом покупают меньше елей и сосен. Пусть они живут в лесу. Сегодня много красивых искусственных изделий, за ними надо меньше ухаживать. Если бы в советские годы было так налажено производство искусственных елей, не так были бы популярны живые. Судите сами: когда работал лесничим, только нам надо было заготовить, довезти до станции, погрузить 10 вагонов елей для Северного Кавказа, Ставропольского и Краснодарского края. В вагон помещалось 10 тысяч метровых деревьев или 7 тысяч, если они повыше. А сегодня там никто не покупает живые ели. Значит, стоят искусственные, появилась другая традиция. Правда, в этой части меня беспокоит вопрос их утилизации — просто выбрасывать их неправильно.
Во время службы в армии.— А сами вы ставите елку? И какую?
— Мы каждый год ставим живую елку. Была у нас искусственная, но она «не прижилась». Нет хвойного запаха. После 25-го, как правило, иду на елочный базар и там покупаю полутораметровую. Бывает, выбор не очень хороший — какая достанется. Специально мне елку никто не привозит.
— Посоветуйте, что делать, чтобы елка дольше простояла?
— Мы ставим ее в землю. Подливаем через день водичку с аспирином: таблетка на полулитровую кружку. Долго ли простоит елочка, зависит и от места, где она была вырублена. Если жила на открытом пространстве, то и выглядит лучше, приспособлена к различным условиям. Если была в подлеске, будет хуже стоять.
Жизнь — как езда на санках
— Сразу за Новым годом идет ваш день рождения. В этот раз — юбилей. Есть ли у этой даты какой-то особый ореол?
— Раньше этот день воспринимался как праздник, торжество, а сейчас — как обыкновенный день, когда о дате напоминают поздравления близких, друзей и знакомых. Через призму прожитых лет он не воспринимается, как нечто долгожданное. Когда размышляю над возрастом, ассоциирую его со старением. Жизнь — как катание на санках с горы: сначала идет медленно, затем набирает обороты, а внизу замедляется ход. 60 лет — этап спуска с горы, когда скорость уменьшается.
— А какие критерии того, что скорость уменьшается?
— Смотришь в паспорт и всегда думаешь: санки идут медленнее.
— Судя по вашему плотному графику, и не скажешь.
— Нельзя стоять на месте. Знаете, я вот думаю: не совсем хорошо, когда человек рождается на праздничные дни. Люди отмечают Новый год, а тут день рождения на следующий день. Жена родилась 8 марта — праздник вообще размывается. Сын – на Покров. У невестки день рождения в день Казанской иконы Божией Матери. Одна внучка появилась на свет почти на День Победы, похожие истории и у других трех. Когда день рождения в будни в течение года, повеселее. И поводов для отдыха и встреч больше.
Михаил АМЕЛЬЯНОВИЧ на новогоднем утреннике в санаторной школе-интернате Глуска во время акции «Наши дети» «Мечтаю съездить на английские стадионы»
— Как вы отдыхаете?
— Редко, но хожу на охоту. Люблю спорт. Сам играю в бильярд, настольный теннис. Смотрю спортивные передачи — про футбол, баскетбол, волейбол. Когда собираемся все вместе, даже бывают споры, что смотреть. Благо телевизор в доме не один. Я люблю смотреть английский футбол за его динамичность, скорость, отдачу футболистов на поле. В частности, болею за «Арсенал». В свое время там играл Глеб, может, это привлекло внимание к команде. У меня есть вся атрибутика болельщика. Мечтаю когда-нибудь съездить на английские стадионы. Считаю, такой футбол должен быть и у нас. Футболисты должны бегать по полю до конца. Так и на работе — с полной отдачей и без отвлечений.
— Может, у вас есть еще какое-то не связанное с лесом хобби?
— Я собираю топоры. Началось все с детства. Как у любого хозяина, топоры не всегда были в хорошем состоянии. Так я начал создавать «подменный фонд», добавлять к нему разные по функционалу. Сейчас в моей коллекции около 250 топоров, 50 из них — современные. Шесть недавно купил по скидке в строительном гипермаркете. Как раз насобирал наклеек, по которым можно было взять со скидкой ряд товаров. В том числе топоры. Еще две сотни — старинные, с историей. Есть среди них и тысячелетний. Его, похоже, забыли во время строительства церкви на Гомельщине. Он попал в мои руки. Есть в коллекции немецкие топоры времен Первой мировой войны. Инженерные, с обеих сторон лезвие функциональное: таким и гвозди забивать можно было, и тесать дерево. Есть боевые топоры, которые участвовали в сражениях.
Много экспонатов нахожу на барахолках, на торговых рядах во время проведения «Славянского базара». Где-то обмениваюсь, что-то покупаю. Друзья привозят что-то в подарок. Я их обрабатываю, насаживаю на топорище и вешаю на стены. Дома негде уже вешать, использую баню.
— Что интересного в топорах?
— Каждый — это история. История его создания, использования, времени. Недавно был на съезде ученых, беседовал с одним археологом. Он заинтересовался моей коллекцией, предложил систематизировать ее, может, даже выставлять. Если оценят, отдам с удовольствием в музей. Чем они просто будут у меня лежать, так пусть лучше люди смотрят. Понимаю тех, кто коллекционирует утюги, самовары, монеты. Это действительно увлекательно.
Немного философии
— Считается, каждый мужчина должен посадить дерево, построить дом и вырастить сына. Как думаете, есть ли смысл в этой поговорке сейчас, когда направо и налево говорят о том, что никто никому ничего не должен?
— Философский вопрос. Думаю, к этому должны стремиться все мужчины и сегодня, чтобы оставить после себя след. Сын у меня есть, леса за свою жизнь посадил много, построил пять домов — мы часто переезжали. Первая моя стройка – административное здание Осиновского лесничества. Жаль, что потерялись фотографии за время переездов. Мы с работниками лесничества своими руками за год поставили тот сруб восемь на десять метров. Когда закончили, неожиданно дали премию в 140 рублей. Накрыли стол, позвали соседей из других организаций, два гармониста у нас было. Душевно отметили новоселье. Люди до сих пор вспоминают, что так потом не праздновали. И это здание украшает деревню.
Думаю, к озвученному вами списку надо добавить, что каждый мужчина должен сохранить дом, где родился и вырос, где жили его родители, передать любовь к этому месту своим детям. Кто-то продает отцовские дома, другие живут рядом и ленятся прийти покосить траву. А ведь ухаживай они за усадьбами, и деревни иначе бы выглядели. Я за родительским домом смотрю. Приезжаю с детьми и внуками, рассказываю им про своих бабушек и дедушек. На половине огорода, чтобы земля не пустовала, посадил лес — березы, ели, сосны, клены. На второй — сад. Летом будут первые яблоки. Когда воспитываешь детей на традициях, в уважении к своей семье, есть надежда, что не забудут и тех, кто постарше. Главное, делать так с детства. Я бы хотел, чтобы в сознании внучек я был добрым и справедливым. Так что да, мужчина должен — в первую очередь родителям, своей семье — жене и детям, это надежный тыл. А также учителям, друзьям, коллегам. Все и всё в жизни связано.
— Спасибо за интервью! С наступающим Новым годом и грядущим юбилеем!
— Спасибо!
druk@sb.by
