«Не знаю, чем это могло кончиться, – вспоминает жена Аскольда Запашного Элен. – Слава Богу, мне хватило ума сказать мужу: «Выслушай, мне очень надо объяснить тебе, что со мной творится». Мы проговорили до четырех утра, высказав друг другу все претензии и обиды, которые, как выяснилось, выеденного яйца не стоили. Тогда мы оба поняли, что от недомолвок может случиться непоправимое». О том, что произошло в семье Аскольда, cупруги рассказали нашему корреспонденту в Сочи, где гастролировал Цирк братьев Запашных.
При таком раскладе можно и без сына обойтись
Аскольд: Мы с женой давно обговорили, что дети будут погодками. У нас с братом Эдгардом разница в возрасте год и два месяца – идеальная, по-моему, для того, чтобы найти общий язык. Вот и Эльза родилась через год и два месяца после Евы. Кажется, мы были на гастролях в Екатеринбурге, когда Элен, встретив меня после представления дома, сказала: «Слава Богу, все получилось, я беременна». Я не впал в эйфорию, но обрадовался: «Вот здорово! Я рад!»
Элен: Просто удивительно, что мужчины забывают такие важные моменты. В Екатеринбурге мы были в мае – июне, а забеременела я в июле в Италии. Мы до сих пор, бывает, в шутку спорим: в Риме это случилось или в Венеции. А когда Эльза подрастет, отвезем ее туда. Лихорадочных ожиданий беременности у нас не было, мы с Аскольдом жили себе и жили, думая: даст Бог ребенка – и хорошо. Сразу после отпуска муж уехал на гастроли в Иваново, мы собирались к нему, но там оказались жуткие бытовые условия, и Аскольд отправил нас с Евой в Израиль, к моим родителям. Я расслаблялась, отдыхала, гуляла, а в один прекрасный день очнулась: «А что это я тест на беременность не делаю?» Помчалась в аптеку и – о радость! – обнаружила две полоски. Тут же эсэмэснула мужу: «У нас будет ребенок!» Ответ пришел сдержанный: «Да, очень хорошо». Я пишу: «Ты не рад?» – «Конечно же, рад! Очень!» Так что Аскольд про Эльзу узнал по телефону – так же, как и о моей первой беременности. Я в то время жила и училась в Минске, а Аскольд был в Питере. Когда я обнаружила, что жду ребенка, захлебываясь от счастья и волнения, начала набирать СМС – букву за буквой, то и дело ляпая ошибки и тут же их исправляя: «Ура! Я беременна!!! Ты скоро станешь папой!» Ожидала слез, эйфории, а он: «Очень хорошо, все по плану, мы же мечтали о ребенке». Вот такой Аскольд сдержанный мужчина...
Когда Эльза появилась на свет, я сфотографировала ее на телефон и послала ему ММС, он гастролировал в Питере. Аскольд ответил: «Чудо!» Приехал к нам, когда дочке было уже недели две. Вошел в комнату: «Где моя красавица?» Взял ее на руки – спокойно так, уверенно. Тогда я поняла, что такое отцовский взгляд. Без сю-сю, воркования, а с четким пониманием: вот еще один МОЙ ребенок, частица меня – любимая, лучшая, самая красивая. Дочек Аскольд обожает!
Аскольд: До появления Эльзы я все время звонил Элен – переживал и за нее, и за ребенка. Мама меня успокаивала: «Да родит твоя жена, не дергайся! Не было еще такого, чтобы женщина не справилась». Буквально за пару минут перед вечерним представлением приходит сообщение от Элен. Фото нашей новорожденной и несколько слов – точно уже не помню их, что-то вроде: родила, люблю, целую... В этот момент ко мне подходит Эдгард. «Ну что? Дочка? Снова дочка? Отлично! Скоро из твоих девчонок балетную труппу создадим», – шутит. Потом спрашивает: «Можно я объявлю зрителям о рождении Эльзы?» Я замахал руками: «Не надо! Я еще дочку не видел, мало ли что... Роды – дело рисковое».
– Когда у вашего отца, дрессировщика Вальтера Запашного, родился первенец, он прервал представление и устроил в честь такого события фейерверк. Это потому, что наследник у мужчин вызывает больше эмоций, чем дочь?
Аскольд: Я абсолютно счастлив от того, что у нас с Элен растут девочки – это же МОИ дети. Посмотрите: они похожи на меня как две капли воды! Но эмции-то у людей по-разному выражаются, правда? О мальчишке я мечтал только по одной причине: было бы кому передать фамилию. Надеюсь воспитать дочерей так, чтобы они гордились принадлежностью к роду, думаю, они вполне могут оставаться Запашными и после замужества. При таком раскладе можно и без сына обойтись. Честно говоря, считаю, что больше двух детей в семье – перегруз. Так можно и до безумия дойти – вдруг снова дочь?
Элен: Пока приходится тормозить. Организму надо отдохнуть, учебу необходимо закончить: диплом терапевта я получила два года назад, а ординатуру еще не прошла. Мне бы освоить узкую специализацию, а потом можно и снова семью пополнить. Аскольд лукавит, он тоже хочет еще детей.
Ничего не сделали, а лапки уже в жирке!
– Элен, ваш муж, по данным Forbes, миллионер. Ежегодный доход братьев Запашных составляет $5,7 млн. Зачем вам думать о работе?
Элен: Кем бы ни был супруг, женщине стоит иметь профессию, любимую, хорошо оплачиваемую работу, ведь она в ответе за детей. Кто знает, что нас ждет в будущем? Вдруг, не дай-то Бог, случится так, что кормилицей стану я? А ординатуру надо окончить хотя бы для того, чтобы иметь право работать в любой точке земного шара.
Аскольд: Элен, кстати, вовсе не обязательно со мной кочевать. Она может работать в Москве, к примеру, а я буду к ней периодически приезжать. Так многие цирковые живут. В нашем коллективе около сотни человек, и, конечно же, не всех сопровождают семьи. Напротив, большинство в разлуке со своими половинами. Другое дело, что и дочкам придется жить не с мамой, а со мной, поскольку, скорее всего, они станут артистками цирка. Ева и Эльза не могут обойтись без матери, пока маленькие, а потом все будет проще.
– Значит, то, что дочки пойдут по отцовским стопам, – вопрос решенный, и споров у вас по этому поводу нет?
Аскольд: Элен смирилась с тем, что мужчина в семье – глава. Выходит, мне решать основные вопросы.
Мне кажется очевидным, что работа циркового артиста интереснее профессии врача. Представляете, какие возможности дочерям открывает наша династия? Моя мама смеется: «Девочки еще ничего не сделали, а лапки уже в жирке – все у них есть». Им даже не придется проходить цирковые училища – я сам подготовлю их к работе. Лет с трех буду учить Еву. Мы с братом начинали с акробатики и жонглирования. Потом лошади, дрессура. И девчонок поведу тем же путем.
Не знаю, будут ли они дрессировщицами хищников – это не обязательно. Главное, чтобы стали звездами цирка – иллюзионистками, воздушными гимнастками, акробатками, да хоть клоунессами – и работали на должном уровне.
Мы не доживем до старости – я тебя придушу
– Аскольд, а что с поклонницами? Ведь они способны создать серьезные проблемы в семье кумира...
Аскольд: Иногда в шутку говорю жене: «Мы не доживем до старости, потому что когда-нибудь я тебя придушу». Я артист, и от повышенного женского внимания мне не избавиться, а Элен ревнует. Причем, как ни странно, в разлуке она обычно спокойна. Мы созваниваемся, эсэмэсимся, болтаем по скайпу. Правда, недавно она чуть мозг мне не вынесла по телефону. Получилось так: в интернете какая-то барышня выложила фотографию со мной. Элен звонит: «Кто это? Ах, не знаешь? Почему так близко к ней наклонился?» А я никак не могу взять в толк, о какой фотографии идет речь. Нас с братом постоянно просят сфотографироваться! Но Элен страшно беспокоит, что скажут люди, она боится выглядеть обманутой лохушкой. (Смеется.)
Нет, я практически никогда не оправдываюсь – а почему я должен это делать? И подобные темы не люблю – к чему бессмысленные разговоры? Если кто-то хочет изменить, он изменит. Надо либо доверять, либо расходиться, чтобы нервы себе не портить. Элен после разлук становится очень подозрительной, приглядывается ко мне, вроде даже мобильник «листает»... Я злюсь: «Если не доверяешь, не нужно со мной жить». Ну такой вот я человек – страшно напрягаюсь от контроля.
Элен: Да не влезаю я в твой телефон, Боже упаси!!! Это очень давно было. Не могла сдержать себя: хотелось знать, кто ему звонил, как долго разговаривали... Тогда я считала это невинным шкодничеством, ведь любящая женщина на страже собственных интересов. Но с тех пор как мы расписались, честное слово, еще ни разу этого не делала. Знаю, что Аскольд обижается, – и держусь. Даже подшучиваю над собой: «Д-а-а-а, Элен, вечно ты из мухи слона делаешь, это уже диагноз». Чем дольше мы вместе живем, тем больше я ревную. Хотя нет, правильнее сказать – не ревную, а просто стараюсь не допустить возможных проблем. Я же не вчера родилась: в семьях, где жена поглощена заботами о маленьких детях, всякое бывает. Но в какой-то момент поняла, что просто «достала» мужа своими придирками и решила: поеду к родителям, в Израиль, отдохну, а то Аскольд с ума от меня сойдет. Он, разумеется, не понимает, с чего я с утра до вечера толкую про будущий отъезд. Удивляется: «Что это тебя вдруг на родину потянуло?» Словом, дело приняло скверный оборот: мы стали меньше разговаривать, муж утыкался дома в компьютер, я ходила злая и молчаливая. Цеплялась к нему, а он отмалчивался. Не знаю, до чего мы могли дойти, но, слава Богу, мне хватило ума сказать Аскольду: «Поговори со мной, пожалуйста!» – «Я играю», – ответил он холодно, уткнувшись в монитор. Вижу: у него из-за моих взбрыков нервы на пределе. Обняла: «Выслушай, мне очень надо объяснить тебе, что со мной творится». Он тут же отъ-
ехал на стуле от компьютера, посмотрел внимательно. Мы проговорили до четырех утра. Аскольд тоже успел себя накрутить, решил, что я устала от переездов, уже не так сильно его люблю. В тот вечер мы высказали друг другу все претензии и обиды.
Когда родилась младшая дочь, я так выматывалась, что постоянно хотела спать, снова накопилась усталость. Пока все дела переделаю – уже два ночи, а в пять Эльза просыпается – и понеслось! На уговоры Аскольда куда-нибудь сходить вдвоем я отвечала: «Родной, возьми друзей, у меня сил нет». Его мама услышала это и сказала мне: «С мужем надо всегда находиться рядом. Как бы ни устала – встань, накрасься, уложи волосы и иди». А мне было все равно... Мы стали меньше проводить времени вместе, и наконец Аскольд не выдержал, упрекнул: «Сколько раз я просил побыть со мной, хотя бы просто вместе кино посмотреть – ты отказываешься. Это ненормально». Мы снова поговорили откровенно. Муж страшно удивился: «Почему ты все сама-сама и ни разу не показала, как, к примеру, кашку ребенку развести?» Я оправдываюсь: «Да потому что я не работаю, а еще буду тебе детей подсовывать!» Аскольд долго смеялся: «Это ты-то ничего для семьи не делаешь? Ну даешь! Ты же мама – и это огромная ответственность. Я готов тебе помогать во всем. Хочешь, ночью встану, а ты поспишь?..»
Сейчас полным-полно разводов, супруги то и дело друг другу изменяют. Думаю, что виноваты в этом не только мужчины. Наверное, их жены были недостаточно соблазнительны. Когда родилась наша старшая дочь, мне казалось, жизнь кончена: я ничего не успевала. А теперь приноровилась – дома порядок, за собой ухаживаю: косметолог, маникюр-педикюр. На фитнес хожу. А едва кольнет ревность – как бы шутя сообщаю ему об этом. Знаю, что молчать опасно, надо обсуждать каждую мелочь, которая мешает жить. Аскольд меня слушает, потом улыбается и обнимает: «Мне с тобой так хорошо, так спокойно, я могу полностью отдаваться делу – цени это».
– Аскольд, с братом вы обсуждаете детские темы? Как он относится к племянницам?
Аскольд: Эдгард – человек загадочный. О детях мы с ним не беседуем, у нас много других общих тем. Если видит Еву, говорит: «Давай-ка воздушный поцелуй!» Та чмокает свою ладошку и показывает ему. Он смеется и идет себе дальше. Ну а чего от него еще ждать? Прогулок и сюсюканья? Вряд ли ему это интересно. Думаю, что брат просто боится расстаться с беззаботной жизнью. Дети – это ответственность. Когда они появляются, мужчина становится другим. Конечно, в холостяцком образе жизни куча плюсов, но один жирный минус сводит их на нет: настает время, когда ты становишься никому не нужен, – нет семьи, нет людей, которые бы за тебя переживали. Я уверен, что Эдгарду это все-таки не грозит.
Алла ЗАНИМОНЕЦ, ООО «Теленеделя», Москва (специально для «ЗН»), фото Андрея ЭРШТРЕМА
