Знак Скорины

Знак Франциска Скорины — Солнце, поглощающее Луну, — не дает покоя исследователям. Что он может означать? Версий несколько, к единому мнению ученые не пришли до сих пор. Живущий в чешском городе Оломоуц белорусский историк-любитель Сергей Кныревич, который в прошлом году обнаружил в архиве чешского городка Йиндржихув Градец документы, связанные с сыном Франциска Скорины Симеоном Русом. 500-летие белорусского книгопечатания мы отпраздновали, но интерес к теме не пропал ни у него, ни у других исследователей. Сергей взволнован: «Кажется, я раскрыл значение скориновского знака!». И вот в пражской кофейне мы удивляем посетителей разложенными по столу репродукциями средневековых книжных гравюр и вспоминаем самые распространенные версии, объясняющие значение знаменитого знака.

Кныревич загибает пальцы: «У Немировского есть версия, что это издательский знак Скорины». Евгений Немировский — один из важнейших авторитетов скориноведения, доктор наук, профессор, дело всей жизни которого — изучение истории русского и европейского книгопечатания. Впервые издательский знак (или издательскую марку) применили в «Майнцской псалтыри» (1457 год) Петер Шеффер и Иоганн Фуст. В 1502 году самый знаменитый венецианский издатель того времени Альд Мануций начал метить свои книги изображением дельфина, обвивающего якорь. Так что начавший печатать книги в 1517 году Франциск Скорина с концепцией издательского знака был, конечно, знаком. Но его Солнце, поглощающее Луну, появляется порой в самых неожиданных местах гравюр, где, кажется, издательскому знаку не место. И как это объяснить?

По другой версии, этот знак указывает на затмение Солнца, которое произошло в год рождения Франциска Скорины, и таким образом символизирует дату его рождения. Слишком эгоистично, кажется нам.

Есть версия, которая озвучивается в недавно вышедшей книге Алексея Шаланды «Код Францiшка Скарыны», о том, что изображение Солнца и Луны — герб первопечатника. Геральдическая версия ненова, но, как считает Сергей Кныревич, недостаточно убедительна. По той же причине, что и издательский знак: в очень неожиданных местах появляется. Рассматриваем скориновскую гравюру «Люди Израилевы около храма» (Книга Числа): идет войско со знаменами и хоругвями, а впереди — скориновские Солнце и Луна. «Вот если считать это гербом, почему он помещен именно здесь? Почему впереди, почему на уровне вельмож, королей и Папы Римского?» И хотя наш Франциск понимал значение своей издательской деятельности, но, думаем мы, вряд ли стал бы печатать свой герб на уровне Папы Римского. Менталитет в то время был другим. А менталитет времени для понимания скориновской деятельности — штука исключительно важная.

«Какие еще версии есть?» — спрашивает Сергей Кныревич. Я вспоминаю разговор с известным скориноведом, доктором исторических наук, главным научным сотрудником Института истории НАН Беларуси Георгием Голенченко. Для книги «Исторические прогулки с Франциском Скориной» он дал мне большое интервью, в котором среди прочего говорил и о Солнце с Луной. «Это популярные знаки, в значительной степени мифические, и в размежеванном варианте встречаются во многих европейских изданиях. Это и «Всемирная хроника» Шеделя (ее еще называют «Нюрнбергской хроникой». — И.П.). Между прочим, некоторыми досками этой Шеделевой типографии пользовался и Франциск Скорина, это уже доказано, — говорил Георгий Яковлевич. И, перейдя к скориновскому знаку: — Я считаю, что тут проглядывает библейская концепция. Все христианские концепции построены на противопоставлении божественного подхода к людям, его рекомендаций, Библии — с одной стороны и дьявольских замыслов — с другой. И тут показано, что, если считать Солнце божественной идеей, оно наплывает на дьявольский мир. Возможно, тут такая концепция. Но она чисто фигуральная, абстрактная, нужно в ней еще покопаться».

Прага
ФОТО ОЛЬГИ ПАК

Сергей Кныревич, о моем интервью с Георгием Голенченко не знавший, выдвигает версию, которая эту идею — религиозную — развивает. Но для начала раскладывает передо мной веер из средневековых гравюр. Начинаем со знаменитого портрета Франциска Скорины, вокруг которого видим два знака. Белорусский ученый Алексей Шаланда полагает, что это гербы отца и матери первопечатника, а вот профессор из Литвы Сергей Темчин, специалист в области славянского и балто–славянского исторического языкознания, считает, что это религиозные знаки: Голгофский крест и Тау–крест, то есть сочетание знака Святой Троицы и древнего изображения креста. Нам с Кныревичем этот вариант кажется более близким к скориновой реальности. Когда в прошлом году я ездила по городам, связанным с жизнью и деятельностью нашего первопечатника, и встречалась со скориноведами, все они в один голос подчеркивали: Франциск Скорина был человеком исключительно верующим, и это во многом определило характер его деятельности. Профессор венецианского университета Ка–Фоскари, автор монографии «Франтишек Скорина из Полоцка. Жизнь и письма» Александр Наумов говорил: «Скорина очень традиционный, очень верующий человек. Вот нам кажется, что он был гуманист, думал о просвещении народа и так далее. Основная вещь, о которой все тогда думали, так это о спасении — личном и своих близких». О том же говорил в Вильнюсе и профессор Темчин.

Сергей Кныревич, указывая на знаменитый портрет Скорины, продолжает:

— Остается третий символ («Я не сомневаюсь, что этот знак тоже имеет религиозное значение», — говорил мне Темчин). когда я начал этим заниматься, посмотрел, где эти символы, особенно Солнце, использовались. Распечатал все изображения из скориновой Библии, пронумеровал и начал смотреть, где этот символ применяется. Я изучал книги современников Скорины, какую они применяют символику. Я пытался смотреть на них глазами человека, жившего в то время. Символика, которую Франциск использовал, должна была быть понятна для простых людей и связана с Библией.

— Сами по себе знаки Солнца и Луны были очень распространены во времена Скорины, — говорю я. — Принципиальное отличие его изображения в том, что он их совместил. Что это означает?

— Я считаю, что это графическая интерпретация Иисуса Христа и Девы Марии. И это оригинальное изображение, придуманное Франциском Скориной. Этот знак символизирует Иисуса Христа и Деву Марию вместе.

— Хорошая версия, — говорю я.

— Я считаю, она логичная. В любом костеле в главном алтаре увидите Солнце и сокращение IHS (Iesus Hominum Salvator — Иисус, спаситель человечества), там эти знаки используются до сих пор. Даже Папа Римский использует этот знак в своей геральдике. У Франциска Скорины Солнце — Иисус Христос, Дева Мария — Месяц. Вот, например, Солнце и Луна в изданной в 1502 году книге Preparamentum saluberrimu. Здесь под Солнцем написано: IHS. В Средние века Деву Марию достаточно часто изображали стоящей на Луне. Мое объяснение символа Солнце–Луна более универсальное и подходит для всех гравюр, а их более двадцати, которые Скорина разместил в своей Библии. Если принять мою версию, то сразу становится понятно, почему в гравюре «Люди Израилевы около храма» флаг со знаком Солнце–Луна находится во главе людей, идущих к храму: потому что этот флаг — символ Иисуса Христа и Девы Марии. Давайте еще раз под этим углом посмотрим на портрет Скорины. Мы видим там религиозные символы: Голгофский крест, Тау–крест (Святая Троица) и знаки Иисуса Христа и Девы Марии. Добавляем к ним расшифровку надписей «1517» и «Франциск Скорина» и получаем законченное графическое послание, которое белорусский первопечатник адресовал как своим читателям в XVI столетии, так и всем современным белорусам: «В 1517 году Франциск Скорина напечатал для людей посполитых Библию, т.е. книгу об Иисусе Христе и Деве Марии». В более широком смысле знак Скорины можно расшифровать как символ веры или символ Библии.

Я слушаю Сергея Кныревича и думаю: почему до такого объяснения никто до сих пор не додумался? И вспоминаю строчку из Откровения Иоанна Богослова (эту книгу еще называют Апокалипсисом), которую при желании можно использовать для подтверждения этой идеи: «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд». Все сходится? Нам кажется, что да. Для проверки этой гипотезы связываюсь с Сергеем Темчиным, а он мне: «Этот взгляд, хотя и не абсолютно точен, но все же близок к истине и в любом случае заслуживает внимания. Если я правильно помню, раньше такие идеи не высказывались: исследователи нашего времени обычно пытались применять к Скорине современные поведенческие модели, предполагая, что он мог думать только о себе самом или, по крайней мере, о своих друзьях–меценатах. Современному человеку бывает трудно представить, что религиозные люди прошлых веков могли думать о вечном. Ведь сейчас это нетипично, теперь модно подчеркивать собственный вклад во все, что угодно».

Георгий Голенченко, скромно оценивший собственную интерпретацию скориновского знака как «допустимую», рассказывал о градации исторических версий: весьма вероятные, вероятные, маловероятные и допустимые. Как можно оценить предложенную Сергеем Кныревичем интерпретацию скориновского Солнца, поглощающего Луну? Мне она кажется как минимум вероятной. Интересно, как ее воспримет белорусское научное сообщество?

Георгий Голенченко
ФОТО МИХАИЛА ПЕНЬЕВСКОГО

Прага.

sbchina@mail.ru