Путешествие вместе с литераторами по местам, где прошло детство каждого, по нашей родной Беларуси...
Справка «СБ»
Алесь Карлюкевич — журналист, краевед, директор редакционно–издательского учреждения «Литература и искусство». Родился в 1964 г. в д. Затитова Слобода Пуховичского района Минской области. Окончил отделение журналистики Львовского высшего военно–политического училища и Академию управления при Президенте Республики Беларусь. Автор краеведческих книг «Вяртанне да... Беларусi», «Далёкiя i блiзкiя суродзiчы», «Iгуменскi блакнот», «Блонь», «Сцежкамi Iгуменшчыны» и других. Лауреат премии Президента Республики Беларусь «За духовное возрождение».
Болот вокруг хватало... Чтобы перейти через небольшую речушку Титовку, впадающую в Свислочь (ту самую, минскую), есть мост и давно, лет сто назад, насыпанная гребля. И речка (даже две), и леса вокруг, и луга, и поля — все для жизни моих пращуров издревле было Всевышним обустроено.
Вот инвентарь Пуховичского ключа за 1779 год. Дворов в деревне тогда насчитывалось 28. Хозяева, главы семей, и попали в инвентарный список. Знакомьтесь со слободчанами последней четверти восемнадцатого столетия: Макар Райко, Ермола Туринчик, Корней Черный, Тит Свиридчик, Афанасий Шевко, Гриша Майко, Давыд Аникиевич, Демид Шавель, Сава Яскевич, Федор Щербин, Вера Милкучева (видно, вдова, жила самостоятельно), Емельян Щербин, Федор Поскребко, Федор Скоробогатый... Похожие или точно такие же фамилии встречались в деревне в другие времена, встречаются и сейчас — Илькевичи, Щербы, Майко, Шавели, Поскребки, Скоробогатые. Судя по знакомству с инвентарями более позднего времени, можно утверждать, что крестьяне с фамилиями Дубовик, Карлюкевич, Шичко, Манюк, Сугако поселились в деревне в середине и в конце девятнадцатого века... Из инвентаря 1779 года известно, что межа Затитовой Слободы установлена в 1623 году. Других, более ранних, упоминаний в документах о деревне пока что не найдено.
Деревня традиционно поделена была на «концы» — Разуваловка, Слобода, Мирщина и Притыка. В названиях этих — и своя образность, понятная, наверное, многим и сегодня. Часто в разговоре можно было услышать: «Живет на Притыке», «Слободские хлопцы», «Переселился на Мирщину»...
Разуваловка. Теперь с нее начинается деревня. Большак идет через речку, по гребле приводит к первым хатам, к кладбищу. Налево пойдешь — вся деревня впереди. А справа — немногие дома, где некогда стояла и панская усадьба. А почему Разуваловка?.. В Затитовой Слободе не было церкви. Сельчане ходили в праздники, по воскресеньям в местечко Пуховичи. Когда на обратной дороге подходили к деревне, разувались, снимали с ног сапоги и даже лапти. И дальше шли босыми. Ноги–то чего экономить...
Слобода. Старики, которые здесь живут, только себя слободскими и считают. Центр, основа! Здесь и была сделана попытка отводить от центральной дороги в сторону, к речке и полю, неширокие улочки. Судя по всему, именно со Слободы и начиналось когда–то поселение. Старшее поколение слободчан или их городские дети–дачники, когда заговоришь об их усадьбе, вспоминают, что некогда на этом дворе жили их деды или прадеды.
Дальше, за деревенским клубом, — Мирщина. Согласно преданию, на этом «конце» деревни разместились подворья переселенцев из Мира. Хотя, может быть, просто «из мира» — откуда–то издалека. В конце Мирщины дома шли только по правой стороне, к полю. На левой — свободный выгул, открытое пространство перед Свислочью. Здесь в конце 1950–х снимали художественный фильм «Строгая женщина», для чего специально и новехонький дом срубили. Правда, по замыслу киношников хата должна была сгореть. Представляете, каково было колхозникам, привлеченным в массовку, еще помнящим сожженные фашистами хаты, жизнь в землянках, созерцать такое «искусство»?! Почему–то фильм долго в прокате не продержался...
Еще дальше от Мирщины — Притыка. Говорят, что туда перебирались слободские же погорельцы после крупного деревенского пожара. Переселялись, как притыкались, присоединялись — считай, до самого леса...
Историко–архитектурный ландшафт даже такой небольшой деревни, как Затитова Слобода, — явление особого порядка. И то, на каком удалении от улицы поставлена хата, и количество окон могут рассказать, из какого времени строительное решение. Сегодня границы и свидетельства стираются. Исчезают в памяти и легенды, предания, местные выражения, поговорки, пословицы, красноречивость которых иногда иным томам социально–политической истории равна. К примеру, так говорили у нас о смене власти в Кремле: «Прыйшоў Малянкоў, дык наелiся блiнкоў»... Конечно же, моей безграмотной бабушке, солдатской вдове (дед погиб в Восточной Пруссии), матери троих детей Татьяне Семеновне Карлюкевич личность предсовмина СССР (1953 — 1955) Георгия Максимилиановича Маленкова мало о чем говорила. Но то, что в середине 1950–х трудодень стал другим, крестьяне не могли не заметить. Причины же перемен, произошедших с приходом к власти Хрущева и Маленкова, — снижение налогового прессинга. Сегодня мало кто помнит, а между тем, работая в колхозе, на подворье, крестьяне мало что оставляли себе из общественной и личной продукции. Снизив налоги, новые вожди еще и закупочные цены на сельхозпродукцию увеличили. И нормы поставок государству были для колхозов снижены. Деревня будто глоток свежего воздуха получила. А ведь в конце 1940–х — 1950–е люди еще выползали из землянок, даже не мечтая о высоких урожаях на израненных полях...
В Государственном архиве Минской области хранится по–своему уникальный документ — отчет колхоза «Путиловец» за 1949 год. «Путиловец» — такое имя было некогда у нашего слободского колхоза, созданного рабочим из Ленинграда Геннадием Бембянюком (все «по Шолохову»: и присланный «двадцатипятитысячник», и два похода единоличников в коллективное хозяйство — сразу и повторно, после выхода, после открытого письма Сталина о перегибах, и стрельба кулаков в первого председателя). Цифры красноречивее любых легенд и преданий. Работников тогда было в колхозе: мужчин от 16 до 60 лет — 60 человек, женщин в возрасте от 16 до 55 лет — 153. Работали в «Путиловце» и подростки (от 12 до 16 лет) — 25 человек... Из живности в колхозе имелось всего лишь 12 коров, 70 свиней и 59 лошадей. А еще — 33 курицы и гусь, за которыми присматривала одна птичница. Отсутствие техники, изможденные, почти без удобрений земли — все это накладывало свою печать на итоги самоотверженных усилий. Долги колхоза за 1949 год составили 224 тысячи рублей. Не было в «Путиловце» ни агронома, ни зоотехника и, разумеется, инженера или механика тоже. А зачем? Машин и тракторов ведь тоже не было. Хозяйством управляли председатель и четыре бригадира...
К счастью, времена поменялись. И уже в 1960 — 1970–е колхозная жизнь обрела другое лицо. Рядом с вдовами взрослели и впрягались в трудовую лямку их дети, новое поколение людей. Повезло Затитовой Слободе и на председателей. Михаил Андреев, а за ним и Афанасий Лопан, будучи больше хозяйственниками–практиками, нежели дипломированными «стратегами», сумели и «результат дать», и людям помогли хозяевами стать.
Укрепилась традиция праздничных встреч 9 Мая в соседнем с Затитовой Слободой сосновом бору. Собирались вблизи сожженной фашистами в 1943 году Березянки — лесной деревушки из нашего же колхоза... Фашисты нагрянули сюда рано утром 6 сентября. Оцепив деревню, согнали всех жителей в конюшню. Удалось спастись только семнадцати березянковцам, которые выбрались из пекла через окошко в тыльной стене конюшни. Сожгли фашисты и дома жителей Березянки. И хотя после войны разрешалось селиться на месте уничтоженной деревни, мало кто из числа выживших и пришедших из леса построил здесь свою хату. А в начале 1970–х и вовсе никого не осталось в Березянке. И народный поэт Беларуси Якуб Колас, который в предвоенные годы снимал в деревне дачу, отказался от довоенной затеи построить здесь летний домик. Хотя с этим примечательным уголком писателя связывало многое. Читаем у коласоведа Миколы Жигоцкого: «Два последних предвоенных лета писатель провел в поселке Березянка... Сначала одно лето жил в хате Левона Щербы, затем на другом конце поселка — у крестьянина по фамилии Карлюкевич. Работал здесь в основном над пьесой «Война войне»...
Крестьянин Карлюкевич — родной брат моего деда. В конюшне сгорели его жена, невестка и малолетние внуки. Сам хозяин был в ночном. Но когда заприметил в небе огненное зарево, учуял запах дыма, рванул в деревню. Оказался лицом к лицу с карателями, которые и застрелили старика. Сын в то время был в партизанах. Когда Пуховщину освободили от фашистов, его оставили работать в районе. Не выдержал, попросился на фронт, погиб... Типичная для Затитовой Слободы и соседствующей с ней «огненной деревни» история. Так же типичны и судьбы из лихолетья по линии моей бабушки — Татьяны Семеновны Карлюкевич (в девичестве Шичко), уроженки Затитовой Слободы из 1909 года. В семье Семена Шичко было четыре дочери и сын. У каждой из них погиб в войну муж. Не вернулся с фронта и сын Семена — Константин...
Мельчают нынче деревни. Меньше становится жителей и в Затитовой Слободе — милой и дорогой мне деревеньке, расположившейся на берегу Титовки и Свислочи... Бывая во многих больших и малых краеведческих, этнографических музеях, вспоминаю непременно и Затитову Слободу — вышитую мамой и облеченную в рамку под стекло картину на льняном холсте...
Заметка краеведа
Затитова Слобода — деревня в Пуховичском районе Минской области. Первое упоминание в инвентаре Пуховичского ключа — о том, что деревня существовала в 1623 г. В XIX — начале XX в. — деревня Пуховичской волости Игуменского уезда. В 1919 г. здесь создана школа 1–й ступени, в которой в 1922–м двое учителей обучали 70 мальчиков и девочек. В 1933 г. были колхозы «Путиловец» и «Октябрь». В 1959 г. в Затитовой Слободе снимали кинофильм «Строгая женщина» (играли в нем Юрий Белов, Стефания Станюта и другие известные актеры). Сегодня — деревня Пуховичского сельсовета Пуховичского района.
