Размышления по поводу алкогольных этикеток
«Пить или не пить?» — вот в чем вопрос. Согласна, банальщина, дальше некуда. Но что делать, когда все, связанное с алкогольными возлияниями, по большому счету, оригинальностью и новизной не отличается. Даже там, где претендует на эти самые оригинальность и новизну.
Мы давно уже привыкли посмеиваться над некоторыми нашими «национальными особенностями». Поэтому и водку с этикетками, изображающими эпатажного российского политика Жириновского или самовлюбленного предпринимателя Довганя, когда–то, давно уже, встретили с добродушным подтруниванием: чудят, мол, ребята, мания величия одолела. Да пусть уж... Чего там... И мы бы...
Сегодня с «и мы бы» нет никаких проблем. Заказываешь себе нужное количество этикеток с собственным изображением — остается только налепить на соответствующий водочный продукт и гордо выставить на праздничный стол. А, собственно, почему бы и нет? Вдове Клико и Дому Периньону можно увековечить свои личности, а «настоящему полковнику» нельзя? Да ради Бога, гусарить так гусарить! Но зачем же при этом опускаться до примитивной пошлости? Читаю на одном из предлагаемых образцов нечто примерно следующее: пейте все, но в меру, не наливайте лишь «беременным детям», «туберкулезным свиньям» и «скотобазюкам». Бр–р–р... Юмор, однако...
А водка свадебная? Это когда с гордым названием «Горькая» и изображением жениха и невесты на этикетке? Дорогие невесты! Не боитесь ли вы таким водочным «благословением» накликать действительно горькую судьбу, когда семейное счастье благополучно утонет в этой самой бутылке? О вкусах, конечно, не спорят. Но все–таки не зря принято, чтобы жених с невестой на свадьбе позволяли себе не более чем бокал–другой шампанского. Это и красиво, и рационально. Неужели лучше — до свинячьего визга и физиономией в салат? Кому–то, видимо, лучше. Но тогда и претензии в дальнейшем только себе, а не всему миру.
Наш читатель из Витебска, ветеран–фронтовик П.Ладик расценил как личное оскорбление себе и своим боевым друзьям появление на прилавках магазинов водки под названием «Фронтовая». «Ведь многие могут подумать, что на фронте пили, вместо того чтобы бить фашистов, — написал в редакцию Павел Мартынович. — Это неправда, во время войны существовал неписаный «сухой закон», который добровольно поддерживался всеми. Я воевал на трех фронтах, участвовал в боях за освобождение Белоруссии. За все это время выпил 3 — 4 раза по 100 граммов водки, которые после боя иногда выдавали солдатам для снятия стресса. Но не все пили. Молодежь тогда не была приучена к выпивке, только «старики» употребляли свою норму. Во время операции «Багратион» в течение полутора месяцев я прошел с боями 550 километров и, как и многие другие, ни разу не выпил».
Редакция переслала письмо ветерана в концерн «Белгоспищепром», чтобы узнать, почему водке дано название «Фронтовая». Вот что ответил Павлу Мартыновичу Ладику и нашей редакции заместитель гендиректора РУП «Минск Кристалл» В.Позняков: «Нас очень взволновало письмо. Поверьте, никто не думал и не думает, что во время войны наши солдаты, вместо того чтобы воевать, только и пили водку. Кто бы тогда выиграл такую кровопролитную войну? Водка на фронте использовалась только для снятия стресса после боя и для ряда медицинских целей. Перед боем никто ее не употреблял. Водку называют в честь кого–то или названием водки что–нибудь символизируют. Наше предприятие выпустило водку под названием «Фронтовая» не по собственной инициативе, а по просьбе ветеранов Великой Отечественной войны, и это название одобрено в Министерстве торговли. Чтобы в дни торжеств Победы над фашистами к праздничному столу у них был наш, русский, напиток, напоминающий о тех далеких тяжелых днях и символизирующий тот период времени. В своей работе мы стараемся удовлетворить пожелания всех наших покупателей».
Конечно, бесспорно: ветеранов никто не хотел ни обидеть, ни тем более оскорбить. Наоборот, скорее всего, производители продукции, люди молодые, думали таким образом сделать старым солдатам подарок, напомнив о годах молодости и славных победах. Но в своей аргументации — насчет праздничного стола и т.д., — похоже, все–таки упустили из виду обстоятельство, что ветераны Великой Отечественной сегодня уже в том преклонном возрасте, когда для большинства из них пресловутые «фронтовые сто грамм» малоактуальны. А вот ненароком задеть их чувства непродуманным решением очень легко. Тем более в таком деликатном деле.
Наш читатель, рабочий Минского автозавода Григорий Зильбер, свое письмо озаглавил хлестко: «Прогоните торговцев из храма». В нем он пишет: «Минск. Площадь Независимости. Костел — пивные палатки прямо напротив входа, попса из всех динамиков, молодые люди на скамейках, кажется, вот–вот готовые «заняться любовью». Полагаю, все это неправильно. Мягко говоря...» Григорий Эфраимович предлагает редакции обсудить взволновавшую его тему. Согласны. Только, может, стоит все–таки взглянуть на проблему шире: скажем так, где грань, разделяющая законные интересы и права противоположных и противоборствующих сторон, какова роль органов власти и организаций, призванных обеспечить общественное согласие по самым разным вопросам, и «алкогольному» в том числе, при этом ставя стратегической задачей сокращение потребления спиртных напитков? Да, спор между трезвенниками (которые — ни–ни) и умеренно употребляющими (надо знать: что, сколько, где, когда и как) практически не стихает. И будем смотреть на вещи реально: полная победа в нем кого–то одного недостижима никогда. Но совместное обсуждение поможет принимать конструктивные решения и избегать конфликтов, что само по себе уже немало. Пусть каждый живет по своим правилам, но не мешая один другому. А то у нас чаще крайности: либо требование ввести общий «сухой закон», либо безудержное желание влить стакан водки во всех и каждого. Последнее, кстати, внешне может выглядеть вполне безобидно, а на деле оказаться жестоким и безнравственным. Знаю человека, с большим трудом бросившего пить, державшегося несколько лет, а потом сорвавшегося, потому что «добродеи» пристали как банный лист: да что ты, да выпей рюмочку, всего одну, ничего не будет. Азарт у них, знаете ли, такой. Выпил — и покатилось. Сумеет ли снова подняться?.. Ну а те, кто предлагает, пусть не забывают: введение в соблазн — больший грех, чем последовавший из–за того проступок. Так что зачтется. А вдова Клико — женщина почтенная и заслуженная. И все вышенаписанное — не про нее...
