— Как получилось, что вы оказались в лагере Озаричи?
— Весной 1942 года в нашу деревню Рог, что в Октябрьском районе, пришли немцы. Нас (маму, меня и двух старших сестер) выгнали из дома, поселив там немецкого генерала. И два года мы скитались по родным и знакомым. В начале марта 1944 года фашисты согнали всех деревенских (и нас в том числе) в сарай и заперли. Через пару дней вывели на улицу, построили в колонну и повели в Озаричи. Там, вдоль линии фронта, находились озаричские лагеря. Тех, кто не мог идти, пристреливали. Мама вела Шуру, а я намертво вцепилась в руку сестры Ольги — очень боялась отстать.
— Что представлял собой лагерь?
— Жуткое место. Никаких построек, заболоченное мелколесье, окруженное несколькими рядами колючей проволоки. По углам вышки с часовыми. Спали на снегу, костры под запретом, да и разводить их не из чего было. Еду и одежду забрали.
Не кормили. Лишь один раз привезли горький хлеб-эрзац — из березовых опилок и овсяной муки. Но и того всем не хватило. Воду пили из болота, в котором лежали умершие… Мертвых не хоронили. Сначала их сбрасывали в специальный ров, а потом и вовсе не забирали, оставляя среди живых.Также в лагерь свозили больных сыпным тифом. Здесь фашисты массово применили бактериологическое оружие. Все мы — более 50 тысяч стариков, женщин, детей — по задумке немцев должны были стать «тифозными минами» против наступающих войск Красной армии. Собственно, для этого лагерь и создавался.
Март тогда выдался капризным. Днем пригревало солнце, таял снег, и мы стояли по колено в воде, а ночью подмораживало — до минус 13. Многие узники, окоченев от холода, к утру превращались в ледышки. 19 марта войска 65‑й армии 1‑го Белорусского фронта освободили из озаричских лагерей 33 480 человек, половина из которых — дети. Для меня этот день как второе рождение. Если бы заточение продлилось еще немного, то не было бы и меня... Не было бы вообще живых свидетелей тех злодеяний. Простить такое невозможно, забыть — тем более!
— После жизнь как сложилась?
— Из лагеря вернулись в свой дом. Правда, там нас ждал сюрприз — на подоконнике лежала граната… Трудными, голодными были послевоенные годы. В 1944 году пошла в 1‑й класс, а в 1954 году поступила в БГУ на филологический факультет. Мечтала стать учителем, преподавать русский язык и литературу.
— 1960‑е годы — время ударных коммунистических строек.
— Так и было. Летом 1956 года вместе с курсом уехала на целину в Кустанайскую область. Жизнь в палатке, солоноватый чай, суслики да степь на десятки километров… Романтика! Уставшая, но довольная тем, что внесла свою лепту в казахстанский каравай, вернулась в родной университет.
— Где провели свой первый урок?
— После вуза меня распределили в столичную школу рабочей молодежи № 20. Одновременно работала внештатным секретарем райкома комсомола Октябрьского района Минска.
— За организацию патриотической работы осенью 1970 года вы получили свою первую награду — Почетную грамоту Верховного Совета БССР.
— В то время я уже была организатором внеклассной и внешкольной работы в 29‑й школе, что на улице Солнечной. Сегодня это уже начальная школа имени братьев Сенько. Владимир и Константин, героически погибшие в годы оккупации, учились в ней до войны. Чтобы увековечить память юных подпольщиков, установили у школы монумент. Деньги на него собирали всем миром. Открыли музей имени братьев Сенько. И сегодня в нем проходят уроки мужества.
Воспитать патриота может только патриот! От молодежи зависит, какой будет Беларусь и будет ли счастливым наш белорусский народ. А для этого нужны сильная и независимая страна, мир и согласие. И память о войне — лучшая прививка против фашизма.— В 36 лет вы удостоились высокого звания — «Заслуженный учитель БССР».
— В сентябре 1971 года меня перевели на работу в Минский городской отдел народного образования. Сначала инспектором школ всеобуча, а затем заместителем заведующего гороно. По моей инициативе в Советском районе Минска был открыт первый в Беларуси учебно-производственный комбинат, где девчонок и мальчишек учили рабочим специальностям. Потом эту практику внедрили по всей стране. Награду вручал легендарный председатель Президиума Верховного Совета БССР Федор Анисимович Сурганов.
— Если заглянуть в трудовую, то можно заметить некую закономерность — почти каждые 10 лет, уходя на повышение, вы меняли место работы.
— А вот на последнем задержалась дольше. В 1984 году мне предложили должность директора техникума советской торговли. К предложению отнеслась скептически: не видела себя в сфере торговли. Но партия сказала — надо! Не хвастаюсь, но при мне техникум стал колледжем — одним из первых в стране. Конкурс — 15 человек на место. Появились и передовые для тех лет специальности: «бухгалтерский учет», «правоведение», «менеджмент». Наших выпускников зачисляли без экзаменов в БГУ и БГЭУ на 3‑й курс. Был создан и первый в стране музей матери.
— В июне — июле 1994 года вы возглавляли Минскую городскую избирательную комиссию по выборам первого Президента Республики Беларусь.
— В любом государстве выборы Президента — важнейшее событие. Ведь от их результата зависят будущее и стабильность страны. Упорная борьба между шестью кандидатами растянулась на два тура. Надежды избирателей были обращены в будущее, поэтому они и предпочли молодого Президента действующему председателю Совета Министров Вячеславу Кебичу. 10 июля 1994 года уверенную победу одержал Александр Лукашенко.
— А выборы 2020 года помните?
— Конечно! Сравнивая те, первые, и последние, могу отметить, что на смену публичным выступлениям пришли социальные сети, ратующие за уличные баталии. Но белорусы не должны идти против белорусов. Мы толерантный и дружелюбный народ. И такими должны остаться.
— Когда в Минске появился новый административный район — Партизанский, — вам предложили должность заместителя председателя райисполкома.
— Первым его председателем был Александр Бачило. Вместе с Александром Герасименко, позднее ставшим председателем Мингорисполкома, мы работали заместителями. Я курировала образование, культуру, здравоохранение, бытовое обслуживание, торговлю, общественное питание... Дел хватало.
— Вы одна из тех, кто стоял у истоков Белорусского союза женщин.
— В 1987 году по инициативе Тамары Дудко был создан Минский городской совет женщин, позднее выросший в союз. С тех пор я в его строю.
Главная задача женщины — нести мир и любовь. И даже когда от непосильной работы (как в годы войны и послевоенной разрухи) руки грубели, женское сердце не черствело никогда. И это помогало выстоять. Голос женщины — это голос матери, ратующей за мир.
— Фашизм, к сожалению, все выше поднимает голову…
— Увы, это так. Сегодня очень важно не только сохранять, но и защищать свою историю. Абсолютно согласна с Президентом: он в своем Послании говорил о том, что мы должны знать своих героев и на их примерах воспитывать новые поколения белорусов. Хатынь, Ола, Борки, Брестская крепость и другие места трагедии и подвига белорусского народа должны стать местом паломничества и преклонения. Как только забудем дорогу в Хатынь, все повторится. Этот мемориальный комплекс объединил в себе боль и скорбь всего белорусского народа. И это — место нашей силы. Жаль, что звон колоколов не слышат неонацисты. И мне как бывшему узнику очень импонирует стремление Александра Григорьевича решить вопрос по Украине исключительно мирным путем.
— Когда Украина заболела нацизмом?
— Думаю, со времен Бандеры. И если бы он победил, то такого президента, как Зеленский, вообще бы не было. Ведь он не только внук офицера-фронтовика, кавалера двух орденов Красной Звезды, но и еврей. И, несмотря на это, возводит в ранг героев убийц и садистов. Абсурдно и то, что Зеленский подписывает указ, согласно которому сам себе запрещает вести переговоры о мире. Так и до неофашистского государства недалеко…
— Жаль, что сегодня забыты уроки истории.
— Страны Запада пытаются стереть память о Победе советского народа в годы Великой Отечественной войны. Но забывать об этом — преступно. Тема геноцида белорусов была особо актуальна в Год исторической памяти, на острие она и сейчас. И так будет до тех пор, пока не раскроют все злодеяния фашистов и их пособников. Геноцид не имеет срока давности. Очень надеюсь, что каждый каратель, который еще жив, будет наказан.
— По долгу службы вам доводилось бывать во многих странах. Какая запомнилась больше всего?
— Пожалуй, Франция. На тот момент, а это был 1984 год, для нас она ассоциировалась с демократией. Один «революционный» Париж чего стоил: Стена коммунаров, музей Сопротивления, Триумфальная арка… Куда же все это подевалось сегодня? Где она — пресловутая европейская демократия? Вместо нее — миллионы протестующих, беспорядки и стычки. Франция в буквальном смысле в огне. И они будут нас учить жизни?
Много лет назад наш Глава государства принял мудрое стратегическое решение: сохранить сложившуюся систему, не отказываясь от инновационных подходов. Время расставило все по местам и подтвердило правильность намеченного курса.— Что самое дорогое?
— Жизнь… Дети войны знают ей цену. В те неимоверно сложные годы победили нечеловеческие отвага, мужество и человеческая любовь. Не тот пропал, кто упал, а кто духом пал… Объединившись, мы не только дали достойный отпор врагу, но и спасли человечество и человечность. Историческая память — основа нашей государственности. Верю в то, что небо над родной страной всегда будет мирным. А чтобы любимая Беларусь процветала и независимо развивалась, надо помнить, какой дорогой ценой достался нам мир.
sad@sb.by
