У Покровских ворот

Рестораны, ювелирные компании, свадебные салоны — все, что должно ассоциироваться с семьей, любовью и уютом, в современной Москве любят называть «Покровскими воротами». На днях этот поистине народный фильм, созданный Михаилом Козаковым, отметил свое 25–летие. Актеры и режиссер собрались в одном из московских ретро–кафе все под тем же названием — «Покровские ворота». Пришли и многочисленные фанаты фильма — известные российские деятели искусства и даже политики. В зале кафе воссоздали атмосферу того самого покровского дворика — с играющими в домино жильцами, «ушастым» квартирным телефоном, лыжами, прибитыми к стенке... С киностудии «Мосфильм» привезли оригинальные костюмы и реквизит из фильма, устроили благотворительный аукцион. Годы идут, а желающих вернуться в такое прошлое, каким его разыграли Леонид Броневой и Елена Коренева, Анатолий Равикович и Инна Ульянова, Софья Пилявская и Татьяна Догилева, Наталья Крачковская и Евгений Моргунов, становится все больше. Конечно, никто не жалеет, что коммуналок сегодня практически не осталось, но ведь и тепла в отношениях стало заметно меньше...

Между тем эта замечательная картина очень непросто пробивалась к зрителю. Сначала Михаилу Козакову просто не давали ее снимать — руководителям везде мерещилась антисоветчина. Чтобы заслужить постановку «Покровских ворот», Михаилу Михайловичу пришлось трижды сняться в роли Дзержинского... Потом Елена Коренева уехала с мужем–американцем в США, и все фильмы с ее участием положили на полку. На экран «Покровские ворота» выпустили только при Андропове, который решил, что народу нужны комедии, — с тех пор и в Беларуси с нетерпением ждут каждого показа этого фильма. Вот уже четверть века...

— Еще в 70–е, когда я работал в театре на Малой Бронной, для своего режиссерского дебюта выбрал автобиографическую пьесу Леонида Зорина «Покровские ворота», — вспоминает Козаков. — Спектакль продержался в репертуаре театра 7 лет, имел большой успех у зрителей. Но когда я принес этот сценарий Борису Михайловичу Хейсину, который возглавлял «Экран», начались сложности. Он сказал: «Нет, Миша. Что–то жмет...» Рассказывать в фильме о времени надежд хрущевской «оттепели» в жанре... комедии, водевиля — называйте как хотите, — многим это казалось недопустимым, провокационный подтекст виделся во всем.

— А правда, что на роли в «Покровских воротах» претендовали Андрей Миронов и Наталья Гундарева?

— Правда. Но я предпочел взять неизвестных в то время Анатолия Равиковича, Инну Ульянову, которую знали лишь по эпизодической роли в «Семнадцати мгновениях весны», и Виктора Борцова. Коммуналка — это неизвестные лица. И среди них — одно известное, Велюров. Он — артист. Его сыграл Леонид Броневой.

— Во время съемок препятствий уже не чинили?

— Так, была ерунда какая–то... Например, подсчитывали количество евреев, снимавшихся в моих картинах. Пару раз заводили разговор: мол, не многовато ли? Я пытался свести все к шутке, тем более что порой случались действительно анекдотические ситуации. В «Покровских воротах» есть эпизод: Велюров выступает в парке культуры и поет «Все стало вокруг голубым и зеленым». Мне говорят: вырежьте эту сцену. Я искренне не понимал, в чем дело, где крамолу узрели? Оказывается, Велюров пел на фоне парковой решетки, узором напоминавшую шестиугольную звезду! Батюшки, я снимал эпизод — внимания не обратил, монтировал — ничего не заметил, а начальники сразу все увидели!.. Но, вы понимаете, это не антисемитизм. Чиновники на всякий случай от возможных неприятностей страховались.

— Сейчас это кажется странным...

— Время было другое... Меня, например, воспитывали разговорами родителей и их друзей, которые велись при мне. Но если надо было поговорить на «взрослую» тему или о политике (что было самым опасным), мама произносила по–французски: «Не при детях», а потом друг родителей, писатель Мариенгоф, обращался ко мне: «Мишка, ну–ка сыпь отсюда». И я «сыпал»... И все же, слушая взрослых, можно было понять их принципы жизни, представления о порядочности. Это очнулось во мне позже, но запало тогда. Я и по сей день питаюсь тем «волшебным отваром», который получил в детстве. Родители часто вели со мной разговоры и споры об искусстве. Меня воспитывали книгами. Признаюсь, никогда не хранил макулатуру. Плохие книги я передариваю или спускаю в мусоропровод.

— Не жалко?

— Помолясь, скажу: «Прости, Господи!» — и выброшу. Дома есть смысл хранить лишь те книги, с которыми дружишь. У меня, например, совсем маленькая библиотека, на нескольких полках в шкафу. Зато здесь у меня и Толстой, и Пушкин, и Достоевский, и Чехов. Есть Окуджава, Юрский, Бродский с автографом.

Мой отец ведь был писателем... В 20–е годы прошлого века он написал лучшие свои повести. Они с тех пор не переиздавались, а мне всегда хотелось взять в руки папину книгу. Несколько лет назад я наконец договорился о выпуске сборника. Я счастлив, что смог его опубликовать! Этот сборник — своеобразное возвращение долгов. Очень важно платить по счетам и быть благодарным по отношению ко всем, кто делал тебе добро.

— Могли бы вы снять «Покровские ворота» сегодня?

— Сегодня я не стал бы снимать такую картину. Хотя бы потому, что в 1982 году был намного моложе. Сегодня я играю короля Лира в театре Моссовета. Сегодня я хочу ставить пьесу Дюрренматта «Метеор»... А вообще, чтобы поставить то, о чем я больше всего мечтаю, нужны изрядные деньги. Дело в том, что я мечтаю снять один роман Шолом–Алейхема, но денег на это все не находится. Это должен быть большой проект, сериал, со съемками и в Америке, и в Бухаресте.

— А о каком романе Шолом–Алейхема идет речь?

— Знаете, а вот этого я говорить не хочу, потому что завтра эту идею может кто–нибудь уворовать. И вообще, как говорила моя бабушка, «не хвались, идучи на рать, а хвались, идучи с рати». Просто нужно молиться, чтобы все удалось.

Подготовила Елена МИХАЙЛОВА, «СБ».