Григорий Рапота с авторами монографии Сергеем Борисовым и Юлией Юшковой-Борисовой.— Сергей Викторович, на площадке форума много говорили о судьбе науки в Союзном государстве. На ваш взгляд, проблемы у российских и белорусских ученых сегодня общие или все–таки разнятся?
— И Россия, и Беларусь унаследовали от совместного прошлого организацию научной сферы, у которой были и свои сильные стороны, и свои изъяны. В новой исторической ситуации в обеих странах проводились разнообразные реорганизации управления наукой, включая, скажем, реформу национальных академий. И, положа руку на сердце, пока эти реорганизации не привели нас к созданию высокоэффективной организации научной жизни, достойной XXI века.
Поиск оптимальных форм организации научных исследований, способов инвестирования в науку и определения приоритетов деятельности нужно продолжать и активизировать. Это наша общая задача и проблема.
А если говорить о молодых людях, которые приходят в науку и хотят посвятить ей жизнь, то и тут главная задача одинакова: сделать так, чтобы они не чувствовали себя социальными аутсайдерами, этакими чудаками, лузерами, которые оказались негодны к карьере в более доходных и престижных сферах жизни. Молодые способные ученые заслуживают всемерной поддержки, в том числе от нас, своих старших коллег.
— Вы ученый–социолог, на вашем счету более 70 исследовательских проектов. Беларусь — сфера ваших научных интересов. Легко находите общий язык с коллегами–белорусами?
— Да, в Беларуси работается легко, без натуги. Эта страна — крайне интересный объект для социальных исследований, хотя свои секреты и особенности она раскрывает не сразу. Конечно, мы общаемся с коллегами — социологами страны. И тут есть свои нюансы. Когда приходишь исследовать жизнь людей в другом регионе, тем более в другой стране, в каком–то смысле забираешься в «чужой огород». Бывает, встречаешься с ревностью со стороны местных коллег. Мол, это наша территория, нечего приезжим на ней топтаться. Но настоящие профессионалы умеют стать выше местечковых амбиций, умеют объективно оценить работу коллег со стороны. Вообще по моим многолетним наблюдениям в регионологических и страноведческих исследованиях наиболее успешны смешанные команды, составленные из местных и привлеченных со стороны специалистов.
И я рад, что у нас сложились конструктивные отношения с рядом белорусских коллег.
— На форуме вы вместе с Юлией Юшковой–Борисовой — коллегой и по совместительству женой — презентовали книгу «Понять Беларусь. Записки странствующих социологов». По вашим словам, вы попытались найти убедительные ответы на два главных вопроса: Беларусь — она какая? И почему она такая? Позвольте, задам вам эти же два вопроса. Какой вы увидели Беларусь?
— Беларусь — осторожная, сдержанная в эмоциях и реакциях, неторопливая в решениях и поступках.
Беларусь — это страна, население которой имеет глубокую корневую систему. Здесь люди связаны с землей, на которой живут, очень давно и очень прочно. Эта связь для них — высшая ценность и главная опора в жизни. Беларусь — невероятно устойчивая и адаптивная. Она умеет сохранять свое лицо и свой голос, не отвергая инокультурных влияний, сосуществуя и сживаясь с ними. Беларусь всегда готова уступить в малом, чтобы сохранить главное.
Беларусь прагматична, осмотрительна и расчетлива в делах. Не скупа, но и точно не расточительна, не щедра без меры.
Наряду с прагматикой у Беларуси есть и своя, особая метафизика, свой белорусский космос. В этом космосе христианские основания переплетены с древними языческими мотивами, а динамичная постиндустриальность европейского замеса соседствует с природоцентричной медитативностью.
— Почему она такая?
— У Беларуси — непростая историческая судьба. Эта территория часто становилась местом соприкосновения различных культур, цивилизаций и субцивилизаций, точкой столкновения воль и амбиций ряда государств, площадкой для развертывания разнообразных политических проектов. История веками тренировала местное население на умение жить на перекрестке различных религий, лингв, менталитетов.
Многое объясняет в белорусском характере и неугасимый отблеск масштабных трагических событий, ни причиной, ни инициатором которых сама Беларусь не была. Только в ХХ веке — это Первая и Вторая мировые войны, превратившие Беларусь в арену кровопролитных сражений и чудовищных злодейств; последствия техногенной катастрофы в Чернобыле.
— В своей монографии вы утверждаете, что россияне и белорусы хотя и имеют много общего в своей ментальности, но она не идентична. К примеру, традиционная черта национального белорусского характера — консерватизм. А россияне не такие? И хорошо это или плохо для нашей интеграции, что мы разные?
— Россия по сути своей «страна стран». Это беспрецедентный пример соединения в одной государственной рамке огромного количества этносов и языков, природных и климатических зон, субцивилизационных архетипов и паттернов, региональных исторических сценариев. Беларусь куда более однородна, хотя и в ней есть свое социокультурное разнообразие. Конечно, наши страновые сообщества асимметричны, и это обстоятельство требует определенных корректив при развитии взаимоотношений. Но это касается больше политики и экономики, хотя и тут действует принцип «выступы ищут пазы», то есть асимметрия при грамотном подходе не помеха, а, наоборот, дополнительный стимул к сотрудничеству.
Тем более нет ничего непреодолимого для сближения с точки зрения культуры и ментальности. Зоны совпадения наших культур, психотипов, ценностных платформ достаточно велики для того, чтобы мы могли не беспокоиться относительно наших различий. Да, белорусский консерватизм традиционно крепок, это одна из «несущих конструкций» национального самосознания. Вполне допускаю, что при решении каких–то вопросов нашей интеграции он может выступать тормозом, досадной помехой. Тем более что недостатки, как известно, есть продолжение достоинств.
Но ведь идеальных партнеров не существует. Чтобы строить успешные отношения — как между людьми, так и между народами, — нужно считаться с тем, что твой партнер не во всем такой, как ты.
— Сошлюсь на еще одно ваше утверждение: Беларусь любит держать паузу, умеет это делать виртуозно. В этом умении — одновременно — главная сила людей этой страны, но, возможно, и главное их уязвимое место. С точки зрения выстраивания общего союзного пространства эта черта белорусов — препятствие или, напротив, свидетельство нашего сродства?
— Любая черта — человека ли, народа ли — может повернуться и так и этак. Да, белорусам свойственно откладывать принятие решения. Белорусы, прежде чем отрезать, отмеряют, кажется, не семь, а семьдесят семь раз. В одном случае это удержит от скороспелого, непродуманного поступка; в другом — приведет к упущенной возможности.
Правда такова, что мы живем в остроконкурентном мире. Чтобы не отстать от других, нужно уметь рисковать, уметь принимать ответственные решения и быстро, и качественно. Некоторые наши респонденты указывали, что, по их мнению, стоило бы белорусам подсократить свои фирменные паузы. Это, возможно, помогло бы и экономику успешней модернизировать, и другие проблемы решать более динамично. Однако это тема следующего исследования.
Ольга Герасименко, кандидат политических наук
gerasimenko@rg.ru
Фото Романа Щербенкова
