Леонид Броневой родился 17 декабря 1928 года в семье еврейской интеллигенции. Отец, сын одесского кондитера Соломон Факторович, в годы Гражданской войны вместе с братьями уничтожил с помощью гранат белогвардейский бронетранспортер, за что они получили прозвище — Броневые, которое мгновенно стало фамилией. Как и многие романтики революции, к концу 1930‑х Соломон Броневой попал под каток репрессий — его обвинили в троцкизме и сослали на Колыму. Мать, опасаясь за благополучие сына, развелась с мужем и даже сменила маленькому Лене отчество на Сергеевич. Тем не менее многие пути в жизни для будущего актера оказались закрыты: он мечтал о карьере журналиста или летчика, но при поступлении на журфак или в летное училище пришлось бы заполнять полную анкету со всеми данными родителей, а наличие репрессированного отца гарантировало отказ. Единственным вузом, не выставлявшим подобных требований, оказался театральный институт, куда Леонид Броневой и пошел поступать по совету матери.
Было это в 1944 году в Ташкенте, в эвакуации, и, кроме учебы, ему приходилось браться за любые подработки — от пекарни до пошивочного цеха кукольного театра. Также он работал диктором на радио и даже переводил стихи с узбекского на русский.Окончил театральный — и поехал по распределению в Магнитогорск, где долгое время, как все начинающие актеры, играл маленькие бессловесные роли, зарабатывая гроши и постигая тонкости ремесла. Затем переехал в Оренбург, но в местном театре его тоже не баловали ролями: слишком молод.
Тогда Броневой отправился покорять Москву: он мечтал учиться в Школе‑студии МХАТ. Написал перед этим актеру Алексею Грибову с просьбой прослушать его перед экзаменами и что‑то посоветовать. Грибов не отказал, а прослушав молодое дарование, так впечатлился, что убедил других педагогов школы‑студии взглянуть на Броневого еще до вступительных. Так его приняли сразу на 3‑й курс. Казалось бы, вот она, удача, но… то ли подпорченная анкета тому виной, то ли неумение устраиваться в жизни, а распределение актер получил в театр города Грозного. Туда и уехал с молодой женой, начинающей актрисой Валентиной Блиновой, выпускницей Щукинского училища. Так он затем и кочевал со своей маленькой семьей — женой и дочкой — в Воронеж, дальше в Иркутск, где Броневой полюбился публике настолько, что о нем писала местная пресса и ему даже посвящали стихи.
А дальше случилась трагедия: в начале 1960‑го у молодой жены обнаружили рак. Валентина умирала на руках у Леонида, и он принял решение переехать в Москву, к лучшим врачам. Но и с устройством в столичные театры ему не везло, и врачи не успели ничего сделать: 30‑летнюю женщину унесла болезнь. Броневой остался в Москве с 4‑летней дочкой на руках, без работы и перспектив. Помогала ему только родственница жены, присматривавшая за девочкой. В 1962‑м Анатолий Эфрос принял актера в Театр на Малой Бронной, и его положение наконец‑то улучшилось. У него даже появились собственные поклонники и поклонницы. С одной из них, Викторией, он много лет общался, а затем женился — вместе они прожили долгие 40 лет.
К слову, после росписи в загсе, даже не отхлебнув шампанского, Броневой бросил жену в одиночестве и помчался на съемки «Семнадцати мгновений весны»: «Жена тогда расплакалась. Я ей говорил, утешая, что это хорошая примета, значит, всегда будет много актерской работы…» Был первый день съемок, а роль Мюллера оказалась первой значительной киноработой, которая актеру досталась за 9 лет попыток покорить кинематограф. Было ему 45 лет. Причем Мюллера своего он разглядел не сразу, да и режиссер Татьяна Лиознова не впечатлилась Броневым с первого взгляда. Убедил ее второй режиссер Зиновий Гензер. Он же говорил артисту: «Ты даже не представляешь, что тебе принесет эта роль». В итоге Броневой создал образ умного негодяя, его Мюллер — эдакий саблезубый Винни Пух, с виду плюшевый, но очень опасный.
«Семнадцать мгновений весны» прославили всех, кто сыграл хотя бы небольшие роли, однако больше всего восторгов досталось, конечно, центральным героям, в том числе Мюллеру.
На спектаклях Броневого в Театре на Малой Бронной больше не случалось ни одного пустого кресла, а сам он наряду со Штирлицем‑Тихоновым стал любимым персонажем анекдотов на долгие десятилетия.Хватало и разнообразных казусов. Так, однажды артист получил письмо от советских пионеров со словами: «Дедушка Мюллер, мы все хотим быть похожими на вас». Нередко чиновники, да и поклонники обращались к нему «товарищ Мюллер». И даже в приказе на присуждение артисту Государственной премии имени братьев Васильевых черным по белому умудрились напечатать «Мюллер» вместо фамилии Броневой.
С этого момента Броневой стал желанным актером для кинорежиссеров. Следующей пиковой ролью стал герцог, ведущий тайную жизнь кутюрье и законодателя мод, в фильме Марка Захарова «Тот самый Мюнхгаузен»: казалось бы, количество экранного времени, отданного артисту, невелико, но Броневой обогатил свои реплики импровизациями и прекрасно вжился в образ рассеянного вельможи из карликового герцогства. После успеха фильма Захаров предложил актеру перебраться к нему в театр «Ленком», где он и проработал в итоге до конца жизни.
В 1982‑м Броневой снялся в культовом фильме Михаила Козакова «Покровские ворота», сыграв куплетиста Аркадия Велюрова — причем часть своих куплетов сам и сочинил. Фразы Велюрова мгновенно стали крылатыми, так же как когда‑то фразы Мюллера. А два года спустя на экраны вышла «Формула любви» Марка Захарова, где Броневой играет мудрого и флегматичного скептика‑доктора, которого даже загадочный Калиостро не может ничем удивить: «Ложки у меня пациенты много раз глотали, не скрою. Но вот чтобы так, за обедом на десерт, и острый предмет — замечательно. За это вам наша искренняя сердечная благодарность».
С 1990‑х Броневой снимается в кино все меньше, сосредоточившись на театре: кинематограф меняется, и не в лучшую сторону, и нет уже таких ролей, которые были бы ему интересны. В 2008‑м он согласился сыграть роль забытого старика актера Журавлева в кинофильме «Простые вещи» — и получил за нее премию «Ника». Однако его домом до последних дней оставался театр.
Леонид Броневой вывел свою формулу жизни и возраста: «Я не смог бы окончательно уйти на пенсию. Сидеть дома, киснуть, ничего не делать, тосковать и в конце концов быстро помереть. Пока ходят ноги, видят глаза и бьется сердце, надо работать…»ovsepyan@sb.by
