В феврале 1942 года у убитого под Таганрогом немецкого майора Ганса фон Вандервельде советские солдаты нашли тетрадь, исписанную формулами и схемами. Ее срочно отправили в Москву. Вскоре Берия показал эту тетрадь Курчатову. Тот предположил, что майор искал торий, который нацисты пытались использовать в первых ядерных зарядах. Тогда-то Курчатов и сделал сенсационное открытие: в 1942 году немцы вплотную подошли к созданию ядерной бомбы.
Похожие данные о разработке оружия невероятной мощи поступали также от советской агентуры из США и Лондона. Анализируя полученные документы, Курчатов приходил к мысли, что у американцев бомба будет готова раньше, чем у немцев. Моментом истины стал август 1945-го. “Атомная дубинка” США, продемонстрированная в Хиросиме и Нагасаки, должна была стать главным аргументом в борьбе бывших союзников против СССР. Сталин приказал срочно наверстать упущенное. Вскоре была создана “Лаборатория № 2 АН СССР” — так стала называться научная группа советского атомного проекта. Возглавил ее талантливый физик Игорь Курчатов.
На тот момент ему не было еще и сорока лет. Поэтому нередко задают вопрос: почему именно ему доверили такую колоссальную работу? В своих дневниках Игорь Курчатов признавался, что еще с юности мечтал узнать, откуда берется энергия звезд. Безудержное любопытство предопределило интерес будущего академика к физике твердого тела. В 1932 году он стал одним из первых в СССР, кто занялся этой темой. Талантливого молодого человека заприметил “отец советской физики” Абрам Иоффе и забрал его к себе в Физико-технический институт в Ленинграде, где учились и начинали научную карьеру нобелевские лауреаты по физике Капица, Ландау, Семенов, Алферов.
— Это что-то исключительное, он все-таки явление природы, — так отзывался о Курчатове его коллега Михаил Садовский.
Говорят, что Сталин предложил Иоффе самому возглавить атомный проект. Но тот ответил: “Я уже стар. А здесь нужен молодой и такой, который превзошел бы меня. Это мой ученик Игорь Курчатов”. К тому моменту Курчатов уже вел исследования на запущенном в 1937 году циклотроне — ядерной “дробилке”, как его называли. Это был первый в Европе циклический ускоритель тяжелых заряженных частиц, и, конечно, никто тогда не предполагал, сколь важными станут эти работы для обороноспособности страны. Ведь в Большой советской энциклопедии тех лет было сказано: “Уран практического значения не имеет”. Кроме того, в начале Великой Отечественной войны Курчатов разрабатывал метод размагничивания кораблей для защиты от магнитных морских мин. С задачей он справился блестяще, за что впоследствии был удостоен Сталинской премии.
В общем, когда встал выбор, кто должен возглавить “Лабораторию № 2”, в Кремле долго не раздумывали. Игорю Курчатову, по сути, выдали карт-бланш на исследования, существенно увеличили ассигнования на развитие отрасли. Финансирование велось через Госбанк, а Госплан обеспечивал объекты всеми необходимыми материалами, оборудованием и приборами. В кураторы Игорю Васильевичу назначили Лаврентия Берия. Оба они прекрасно осознавали возложенную на них степень ответственности и понимали, во что обойдется возможный провал. Ведь, по самым смелым оценкам американских экспертов, СССР должен был создать собственную атомную бомбу не ранее 1952 года. Будучи уверенными в своем превосходстве, в Вашингтоне один за другим рисовали планы уничтожения советской инфраструктуры. Фигурировали там и белорусские города.
Из недавно рассекреченного американским Национальным управлением архивов и документации списка целей для ядерных ударов по территории Советского Союза и Восточной Европы стало известно, что под первым и вторым номерами в списке значились Быхов и Орша, где базировались самолеты советской стратегической авиации. Также планировалось сбросить атомные бомбы на объекты в Бобруйске, Минске (Мачулищи) и Гомеле (Прибытки). Белорусские аэродромы, как следовало из доклада ЦРУ, использовались для базирования стратегических бомбардировщиков М-4 и Ту-16. Конечно, до территории США эти самолеты долететь не могли, но они представляли серьезную опасность для стран — членов НАТО. Американцы подсчитали все, вплоть до количества боеголовок, необходимых для уничтожения городов. Например, на Минск отводилась одна атомная бомба, на Москву — шесть, столько же на Киев. В Пентагоне считали, что для стирания СССР с карты мира достаточно 204 атомных бомб. Но для пущего эффекта и устрашения решили умножить это число на два. Для сравнения: одна бомба, сброшенная на Хиросиму, привела к немедленной смерти 100 тысяч человек за первые семь секунд.
Самолет Ла-9 на семипалатинском полигоне до взрыва и после.Права на ошибку у Курчатова не было. Догнать и обогнать Америку было тогда даже не делом чести, а вопросом выживания. Все материалы, добытые разведчиками в Англии и США, ложились на стол к Бороде (так прозвали Курчатова за его окладистую бороду друзья и коллеги). Документов было много. А ему нужно было не только разобраться в их содержании, но и понять, нет ли там дезинформации, не хотят ли “доброжелатели” направить советских физиков по ложному следу.
Работали на износ, и результаты не заставили себя ждать. Уже в декабре 1946 года в СССР был запущен опытный атомный реактор, а 29 августа 1949-го на полигоне в Семипалатинске успешно прошла испытания первая советская атомная бомба. Позже всех 845 участников проекта наградили за “исключительные заслуги”. Как вспоминал один из триумфаторов академик Юлий Харитон, на церемонии вручения Сталин произнес: “Если бы мы опоздали на один-полтора года, то, наверное, испробовали бы этот заряд на себе”.
И это не преувеличение. Успех советских физиков заметно пошатнул веру американцев в отсутствие ответного удара, создав спасительное для планеты равновесие сил. Появление советского ядерного оружия заставило Америку, обладавшую монополией на атомную бомбу, расстаться с философией собственной неуязвимости и безнаказанности.
Через четыре года курчатовский коллектив снова всех поразил, испытав первую в мире водородную бомбу мощностью 400 килотонн. А позже разработал термоядерную бомбу РДC-202 рекордной мощности 52 000 килотонн. Ее назвали Царь-бомба. Правда, самого Игоря Курчатова эта гонка со временем ввергла в депрессию. Коллеги великого физика вспоминали: “Он был подавлен. Говорил так: я теперь вижу, какую страшную вещь мы сделали. Единственное, что нас должно заботить, чтобы это дело запретить и исключить ядерную войну”. Именно тогда Курчатов стал пропагандировать использование мирного атома на транспорте, в энергетике и авиации. В 1954 году в Обнинске была запущена первая в мире промышленная АЭС, а в 1959 году заработал реактор первого в мире атомного ледокола “Ленин”.
Досье “НГ”
Игорь Васильевич Курчатов (1903—1960) — академик Академии наук СССР, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и четырех Сталинских премий. Награжден пятью орденами Ленина, Почетный гражданин СССР.
konon@sb.by
