В этом можно легко отыскать некий символизм и связь времен: скромная 10-тысячная арена, возведенная в старом городском районе Ляховка с очень неоднозначной репутацией, и нынешний красавец стадион, раскинувшийся буквально в сердце города. 21 июня 2019 года здесь состоится торжественное открытие II Европейских игр. Все будет бурлить и клокотать эмоциями, разливаться красками и шуметь интернациональным многоголосьем — гости из всех уголков Европы оставят здесь след, а в душе своей память. Сколько же воды утекло с тех пор! Сколько судеб прошло через это окно времени! Какая могучая история сквозит в каждом метре этого городского пятачка!
На фото 1950 год. Стадион «Динамо» (в верхнем правом углу), полностью разрушенный после войны, частично восстановлен, но пока здесь лишь одна трибуна, раскинувшаяся на склоне (в кадр она не попала). Совсем скоро арена приобретет более знакомый всем нам вид, со знаменитой аркадой и трибунами по всему периметру, но пока город только зализывает раны и отстраивается заново. У представителя каждого поколения об этом месте есть своя история, непохожая на другие и отображающая суть краткого исторического среза, в котором пришлось жить.
Послевоенный Минск. Разрушенный, но счастливый. В нем строится новая жизнь, и футбол в ней — одна из основных социальных отдушин и радостей. Борис Курнев — заметный персонаж первого военного десятилетия. Его сын, впоследствии лидер минского «Динамо» конца 1970-х, а тогда просто маленький Вовка, встречал отца во внутреннем дворике самого футбольного дома в Минске (у вокзала, он чуть ниже и правее за кадром): здесь по соседству жили все городские футбольные звезды того времени: Абрамович, Макаров, Егоров, Шевелянчик, Мозер... Батя шел уставший, но довольный
Читайте также
Кстати, Курнев-старший в молодости очень неплохо играл в русский хоккей: выступал в воротах московского «Динамо» и даже имел какие-то титулы. Любовь к хоккею, но уже к канадскому — с шайбой, перенял у отца и его сын. Владимир Борисович хорошо помнит суровые снежные зимы того времени, неизменный каток во дворе, где пропадал с утра до вечера, и, конечно, баталии чемпионата СССР на открытой площадке стадиона «Динамо»: Старшинов, братья Майоровы и полукруг трибун, несмотря на трескучий мороз, забитый до отказа, навсегда отпечатались в памяти мальчишки. Курнев-младший, к слову, тоже играл в хоккейных воротах. И даже становился чемпионом Белоруссии в составе минского «Динамо». В команде тогда играли и другие футболисты-динамовцы: Виктор Гирко, Евгений Кузнецов, а с Геннадием Ворониным Курнев конкурировал за место голкипера. Как и отец, в футболе он начинал левым нападающим. Когда хлопцу исполнилось 12, его в профессиональную секцию сагитировал Геннадий Абрамович, отцовский друг, которого Володя всю жизнь уважительно величал батенькой. У него на «Динамо» Владимир Курнев и начал свой большой футбольный путь. Но и это — абсолютно другая история.
Свое «Динамо» навсегда осталось в памяти и у профессора Леонида Малиновского, заядлого любителя футбола, не пропускавшего ни одного матча нашей команды в 1960-х. Он с упоением вспоминает сумасшедшую атмосферу, которая царила вокруг футбола в те годы, и в его глазах вновь загораются огоньки молодецкой удали. Достать билет на футбол было делом отчаянных и смелых. Очередь у касс занимали с вечера, здесь же и ночевали. А утром у заветных окошек начиналось нечто невообразимое — толкотня и скандалы, ажиотаж и споры, едва не доходящие до драк. Заполучить билет удавалось в итоге далеко не всем: слабых и недостаточно наглых попросту выдавливали из очереди.
На трибунах были неизменные аншлаги, а контрамарки на игру с «Динамо» имели почти валютную ценность — котировались гораздо дороже рублевого эквивалента. Все дело в том, что в этом простом листке бумаги с печатью и указанием ряда и места был аккумулирован внушительный заряд обыкновенного обывательского счастья, его владелец светился радостью и готов был пуститься в пляс. Руководители заводов и фабрик в качестве поощрения за ударный труд награждали своих работников походом на футбол — это был гораздо более весомый подарок, чем почетная грамота или продуктовый набор. Даже на поединок дублеров попасть было сложно: студенты с радостью брали в руки метлы и грабли, приводили малую арену стадиона в порядок, чтобы получить за свой общественно-полезный труд высшую награду — билетик. Дальше решали проблемы по мере их поступления. Сходив на дубль, думали, как попасть на поединок главной команды. А уж если в качестве соперника приезжали московские «Спартак» или «Динамо», киевские или тбилисские одноклубники — тут вообще пиши пропало: весь город упрямо шел на «Динамо». И это не просто слова.
По улице Ульяновской в ту пору росли большие деревья. Если забраться повыше, вид с них на поле открывался не хуже, чем из VIP-ложи. А проныры и дельцы были во все времена. У каждого дерева, таким образом, появлялись свои «хозяева». Они гордо восседали на каждом более или менее приличном суку, прорубали кроны, сооружая специальное окно для просмотра, и готовы были на время матча уступить свое место страждущим. Такса зависела исключительно от уровня соперника и звезд, приехавших на «Динамо». Если посмотреть на Льва Яшина или Игоря Нетто — это одна цена, на Михаила Месхи и Славу Метревели — другая. Ну а коли пожаловал всего лишь харьковский «Авангард» или воронежский «Труд», тут уж можно было смело вести речь о существенных скидках. В ходу при этом была валюта жидкая, имевшая широкое неофициальное хождение по территории всего СССР. Желающий посмотреть футбол с верхотуры клена, таким образом, шел на стадион через ближайший гастроном, где покупал обычное дешевое вино, в простонародье именовавшееся чернилом. Лучше, конечно, было брать «фауст». Это не трагедия Гете, естественно, а обозначение объема бутылки — 0,7. И вот с этим ценным грузом болельщики отправлялись бродить вдоль аллеи. Так зарождалась в стране рыночная экономика — спрос диктовал предложение. Иногда перед деревьями выстраивались целые очереди: на Яшина «фауст» давал право смотреть лишь 15 минут, потом место занимал другой. Пять бутылок означало выкупленное место на все 90 минут игры. Так и жили. Так болели. Такой был футбол.
85 лет стадиону «Динамо» — это веха. А II Европейские игры в Минске — начало новой интересной жизни, которая, уверен, получится у родной арены не менее насыщенной, чем та, что уже осталась по другую сторону ворот истории.У меня про «Динамо» тоже свои воспоминания. Совсем еще карапузом я спал во время игры, положив голову на колени отцу, зажатый теплыми телами болельщиков, громоздившихся на деревянных лавках с небывалой плотностью. Но каждый гол вырывал меня из дремотной неги, а огромная сила человеческих рук и эмоций подбрасывала детское тельце к небу, салютуя успеху любимой команды. Потом были долгие бдения у касс, в охоте за билетами на «Спартак» и киевское «Динамо». Это незабываемые ощущения, когда огромная толпа, поистине человеческое море, несет тебя от здания Главпочтамта аж до самой трибуны. Можно было поднимать ноги, но ты продолжал двигаться — это было похоже на чудо. «Динамо» для меня — это и стойкий запах тяжелого тренировочного пота в подтрибунном помещении. Сперва с занятий в зале борьбы самбо мой день начинался, а затем в стенах боксерской ДЮСШ заканчивался. Детство, отрочество, юность и взрослая жизнь, так уж получилось, связаны у меня с этим местом и с этим стадионом. И июня 2019 года я жду с особым нетерпением. 85 лет любимому стадиону — это веха. II Европейские игры в Минске — начало новой интересной жизни, которая, уверен, получится у родного «Динамо» не менее насыщенной, чем та, что уже осталась по другую сторону ворот истории.
s_kanashyts@sb.by
