В эти дни исполняется 120 лет со дня рождения Дмитрия ПРИЩЕПОВА — незаурядной личности с трагической судьбой. В 20 лет на фронтах Первой мировой он уже командовал полком. А в 28 стал наркомом земледелия БССР. Мечтал сделать из республики «красную Данию», но был обвинен в заговоре и репрессирован. Все масштабные события первой трети прошлого столетия прошли через его жизнь и в конечном итоге не пощадили.
К 95-ЛЕТИЮ Прищепова 25 лет назад журналист «Сельской газеты» и «Белорусской нивы» Игорь Акшевский издал книгу «Он любил эту землю», в которой попытался восполнить белые пятна в биографии бывшего наркома. Для этого наш коллега проехал многие тысячи километров от Беларуси до Новосибирска, где в то время поселился один из младших братьев Прищепова, и Хабаровска, где жила его дочь Алла и похоронена вдова Любовь Апполинариевна. Помогал журналисту разыскивать родных и друзей наркома Василий Прищепов, когда-то работник МТЗ, сейчас — пенсионер. Дед Василия Егоровича и отец Дмитрия Филимоновича — двоюродные братья.
— Семьи тогда были большие. У Дмитрия Прищепова, старшего ребенка в семье, было еще десять братьев и сестер, — рассказывает Василий Егорович. — И Игорь Акшевский пообщался, пожалуй, со всеми его родственниками и друзьями, которые на тот момент оставались в живых.
«РОДИЛСЯ в селе Колодница Черейского района Оршанского округа БССР. Отец был безземельным крестьянином и батраком у помещиков. Сам я тоже служил пастухом, батраком. Учился в церковно-приходских школах. Экстерном сдал экзамен на звание народного учителя, год учительствовал, а в 1915-м был призван на военную службу. Служил рядовым, но поскольку имел образование, вскоре был отправлен в Виленское военное училище, где окончил ускоренный курс», — написано в автобиографии Дмитрия Прищепова.
Удивительно: родители его были абсолютно неграмотными. Но стремились дать детям хотя бы начальное образование: мать пекла хлеб наполовину с мякиной, а на последние копейки детям покупали тетради, карандаши и книги.
После училища Дмитрия Филимоновича направляют на Западный фронт в 698-й Шаргородский полк. Там он служит командиром роты. А в момент Октябрьской революции солдаты избирают его командиром полка и председателем полкового военно-революционного комитета. После демобилизации работает председателем Сенненского уездного исполкома и ревкома, председателем уездного комитета партии большевиков. Далее — работа в Велижском ревкоме Витебской губернии председателем комиссии по борьбе с бандитизмом, председателем Оршанского исполкома, заместителем председателя Витебского губернского исполкома, где одновременно руководил земельным управлением.
В 1924 году Прищепова отзывают в Минск и назначают сначала заместителем, а после наркомом земледелия. Помимо этого, Дмитрий Филимонович входил в Центральный Комитет КП (б) Белоруссии и в президиум Центрального исполнительного комитета. А с 1929-м одновременно был еще и заместителем председателя Госплана БССР.
КРЕСТЬЯНИН по рождению и образу мыслей, Прищепов много сделал для сельчан на своем посту. Он выдвигает лозунг: «Превратим Беларусь в красную Данию!» Подразумевалось, что Дания — образец европейского сельхозпроизводства.
В народном комиссариате земледелия разработали пятилетний перспективный план развития лесного и сельского хозяйства БССР на 1925—1929 годы. Он предусматривал создание хуторов и небольших поселков, куда должны были перенести 130 тысяч сельских хозяйств. В результате к концу двадцатых годов хуторская система в Беларуси составила более четверти крестьянского землепользования. А так называемые «прищеповские поселки» даже спустя многие годы выделялись контурами садов из высокосортных деревьев. Да и сегодня в лесу нет-нет да и встретишь среди елок груши-яблони — привет из нашего хуторского прошлого.
Образованный, ответственный, уверенный в себе, с прогрессивными взглядами, Прищепов был на первых ролях в молодой, только встающей на ноги республике. И соответственно имел много недоброжелателей. Поэтому когда из Москвы подул ветер коллективизации и борьбы с врагами народа, молодого наркома одним из первых затянуло в мясорубку репрессий.
АРЕСТОВАЛИ его в 1930 году по так называемому делу «Союза освобождения Беларуси». Сегодня доподлинно известно, что дело от начала до конца сфабриковано ОГПУ. Тем не менее арестовано было более сотни человек. Некоторых отпустили. Но Прищепов, его друг и соратник Гавриил Горецкий, заместитель Александр Адамович, премьер-министр Вацлав Ластовский, член ЦИК Дмитрий Жилунович и брат Гавриила, известный писатель Максим Горецкий — всего восемьдесят шесть человек — были приговорены к различным срокам в исправительно-трудовых лагерях. Многие не выдержали пыток: академик Всеволод Игнатовский покончил с собой в камере, когда следствие было в самом разгаре. Пытался это сделать и Дмитрий Филимонович.
Из воспоминаний дочери Прищепова Аллы Дмитриевны: «Отца держали в одиночке в ГПУ, издевались над ним всячески. Мама об этом рассказывала после того, как съездила к нему на Север. В тюрьме папа хотел повеситься, разорвал на полоски простыню, свил из нее веревку... Но надзиратель в последний момент заметил. Его достали из петли полуживого, а когда он очнулся, продолжили издевательства».
После ареста Прищепова вся его семья подверглась преследованиям. Они переезжали с места на место, но дурная слава врагов народа настигала их везде: «В Орше, где я училась в пятом классе, директор однажды вошел в класс и сказал: «Ребята, среди вас находится дочь врага народа. Прищепова, встаньте!» И я встала, как оплеванная, давясь слезами». Из Орши они переехали в поселок Рожново на Смоленщине, там Любовь Апполинариевна поменяла фамилию, но органы не дремали, ее вычислили, и снова уволили с работы. После трех месяцев безденежья отчаявшаяся женщина отправилась в Москву к Надежде Крупской. Та ее приняла, внимательно выслушала и неожиданно помогла: распорядилась восстановить на работе и даже выплатить зарплату за вынужденные месяцы прогула.
А за родителей Дмитрия Филимоновича вступились односельчане. После суда в Колодницу приехал уполномоченный. Собрал всех на собрание. И заговорил о необходимости отправить Прищеповых на Соловки. Показывал газету, где было написано, что бывший нарком — сын помещика. Но сельчане не согласились. Они подписали бумагу, что Филимон Прищепов всегда был батраком. И от стариков, на удивление, отстали.
Отбывал наказание Дмитрий Филимонович на строительстве Беломорканала. Позже — на Дальнем Востоке. За ударную работу заключенному разрешили десятидневное свидание с женой. И она помчалась в Карелию. С тех времен в семье Прищеповых хранится реликвия — совместная фотография Дмитрия Филимоновича и Любови Апполинариевны, которую им удалось сделать в условиях карельского поселения.
В 1937 году Дмитрий Прищепов послал семье телеграмму: отбыл срок, освободился и возвращается домой. Жена и дети ежедневно бегали на станцию встречать дорогого человека. Но не встретили. Ему не позволили доехать до дома. Арестовали и этапировали в Минск, где предъявили новое обвинение, еще более абсурдное — в сотрудничестве с разведорганами буржуазной Польши. Как эти самые органы могли завербовать его в трудовых лагерях, никто не разбирался. Дмитрия Прищепова приговорили к расстрелу.
Однако, как выяснилось, документов об исполнении приговора нет. Много позже сотрудники НКВД в личных беседах рассказывали родным Дмитрия Филимоновича, что он умер то ли 1 января 1940 года от язвы желудка, то ли в конце апреля того же года, но от другой болезни. Есть также сведения, что он скончался 31 января в тюремной больнице от паралича сердца на почве туберкулеза.
НЕСМОТРЯ на смутные времена, когда каждый мог оказаться за колючей проволокой, многие оставались людьми, для которых честь и дружба — не пустые слова. Были такие и среди окружения Дмитрия Прищепова, рассказывает мне Василий Прищепов:
— После освобождения Беларуси от фашистов в родную деревню Дмитрия Филимоновича заехали три генерала. Зашли в хату к его отцу, о жизни расспрашивали. Оставили 20 банок тушенки, хлеба, других продуктов. Кто именно это был, не знаю, но могу предположить. Дмитрий Филимонович был очень дружен с Василием Чуйковым. Тот в начале 1920-х командовал полком в городе Велиж. Прищепов в это время работал в Велижском ревкоме.
Поддержали в свое время добрые люди и дочь Прищепова. Она поехала поступать в Ленинград в педагогический институт. Экзамены сдала успешно, но в списках принятых себя не нашла. На документах, которые она забрала из института, красным карандашом было нацарапано: «Не принимать!» Несколько дней девушка ходила как потерянная, а затем подала документы в Ленинградский зоотехнический институт. Директором его был доцент Ильичев. Аллу вызвали к нему для разговора. Она была готова снова услышать слова о том, что ее отец — враг народа, но все же пошла. Ильичев говорил с ней очень доброжелательно, рассказывал, что работал с ее отцом. И принял ее в институт.
РЕАБИЛИТИРОВАЛИ полностью Дмитрия Прищепова только 28 лет назад. В 1958-м было прекращено уголовное дело по второму приговору, в 1988-м — по первому.
bolshakova@sb.by
