Выборы в Северной Македонии проходят под знаком двух важных событий, недавно произошедших в судьбе этого небольшого балканского государства, — смены официального названия и вступления в военный блок НАТО. Оба эти события были взаимосвязаны — без смены названия, на котором настаивала соседняя Греция, вступление в НАТО оказывалось заблокированным. Это решение давалось с трудом и значительной частью македонского общества воспринималось как национальное унижение. Референдум о переименовании провалился из-за низкой явки, тем не менее, поскольку он носил рекомендательный характер, власти страны все же приняли решение о переименовании, рассчитывая, что оно сторицей окупится в результате интеграции в евроатлантические структуры.
Впрочем, с интеграцией тоже как-то не задалось. Если в НАТО Северная Македония вступила без особых проблем, то вступление в ЕС оказалось под вопросом. Переговоры о плане действий по присоединению к Европейскому союзу для Северной Македонии и Албании должны были начаться осенью прошлого года, однако были заблокированы Францией и Нидерландами. Нежелание многих европейских стран принимать в свои ряды бедных балканских родственников на фоне брексита было очевидным уже тогда.
Сегодня, когда на проблемы с дефицитом европейского бюджета из-за ухода Великобритании наложился еще и коронавирус и аналитики пророчат европейской экономике серьезный кризис, расширение за счет не самых богатых стран Балкан выглядит еще более несвоевременным. Конечно, ЕС не захочет терять лицо, ведь расширение по-прежнему воспринимается еврочиновниками как символ успешности европейской интеграции. Однако переговоры могут тянуться неопределенно долго.
Между тем финансовая помощь нужна Северной Македонии здесь и сейчас: внешний долг — более 40 процентов ВВП и высокий уровень безработицы — порядка 17,7 процента от трудоспособного населения. Внутренние источники для развития крайне ограниченны, поэтому на европейские субсидии в Скопье рассчитывают. При этом именно близость ЕС является источником многих социально-экономических неурядиц Македонии, способствуя вымыванию из страны трудоспособного населения и блокируя развитие собственных производств.
ЕС и НАТО остаются единственными крупными геополитическими игроками на Балканах, и у местных политиков нет иного выбора, кроме как следовать в фарватере этих могущественных внешних сил.
Еще одним серьезным фактором македонской политики является крупное албанское меньшинство, составляющее порядка четверти населения страны. Регионы с преобладающим албанским населением сумели добиться достаточно широкой автономии, однако албанцы на этом не останавливаются. Партии, представляющие албанские этнические интересы, становятся все более весомым фактором в политике Северной Македонии. Они добиваются дальнейшей децентрализации государства и повышения статуса албанского языка.
Следует признать, что подобная политика уберегла Северную Македонию от кровавого конфликта, аналогичного косовскому. Однако межэтнической напряженности это не снимает, особенно учитывая демографическую динамику не в пользу славянского большинства. Кроме того, успешное обособление Косово при активной поддержке Запада остается серьезным соблазном и для македонских албанцев. Для будущности Северной Македонии как государства это может стать серьезным вызовом.
