Фелиция Владиславовна всю жизнь зарабатывала себе на хлеб ремеслом портного
Фелиция Владиславовна Зайко сейчас живет в большом просторном доме сына в промышленном районе Волковыска. Ее собственный дом, который они построили вместе с мужем, стоит напротив. В нем давно никто не живет. Зарос палисадник, постарели и уже не плодоносят яблони и вишни. А много лет назад молодая и крепкая полька разрывалась между большим хозяйством, воспитанием детей и любовью к шитью модных нарядов. И сегодня бабушка Фелиция еще радует своих родных позитивными эмоциями, душевными воспоминаниями и умением объединить всех членов большой семьи. Здоровье только вот начало подводить — годы берут свое. Однако чувствуется, что жизненный запас пока не исчерпан. Бабушка волнуется, что не успела принарядиться и привести в порядок мысли к приходу гостей.
— Родилась я в Польше, в Познани, в 1912 году, — начинает экскурс в историю своей жизни Фелиция Владиславовна. — Есть у меня метрика из костела. Когда мне было 8 лет, родители продали свой маентак и решили попытать счастье в другом месте. А все их «мільёны» взяли и обесценились. Всего нас было 10 детей, я — самая старшая. Пять сыновей и пять дочек. Что делать? Родители купили на остатки землю, построили небольшой деревянный барак в Свислочском районе на хуторе Франково, где и застала нас первая война. Я все помню. Немцы приходили. Помню, как родители сварили мыло и спрятали его в собачью будку. Немец посадил меня на коленки и спрашивает: «Где родители спрятали мыло?» Я все честно и рассказала. Но он мне, к счастью, не поверил. Страшне.
Бабушка Фелиция, вообще, носитель интересного диалекта — половину слов говорит на русском, половину — на польском. Первую мировую войну называет на свой лад — «Николаевской». Тогда она была еще ребенком и, по большому счету, помнит только то, что было голодно.
Дом у бабушки Фелиции ухожен, не смотря на ее почтенный возраст— А Великую Отечественную помните?
— А что ее вспоминать? Мужа, он 1902 года рождения, признали инвалидом, в армию не взяли. Помню, как город бомбили, везде трупы лежали на улицах. Мы убегали в деревню, чтобы не погибнуть от пуль. Только издали смотрели на зарево и слышали грохот. Видела, как евреев вели колоннами на расстрел в урочище Пороховня. Выживали как могли. Никогда не смотрю фильмы про войну. Зачем вообще снимать такие страхи?
Фелиция еще при «польском часе» окончила 4 класса. По тем временам это было большой редкостью. Отучилась на портниху у дамского портного. Во время войны видела, как его забрали немцы. Назад пожилой еврей уже не вернулся. Но благодаря этому человеку, она всю жизнь зарабатывала на хлеб — шила одежду для всех членов семьи и брала заказы у местных модниц. Девушки-горожанки после победы приносили ей журналы с изображением платьев или блузок, и она превращала образы в реальное изделие.
— Помню, как мне хотелось ходить на работу, — утирает платочком внезапно нахлынувшие слезы. — Но мужик не разрешал. А что я видела? Какие наряды? Когда надо было коров и свиней кормить. Мне было 27, когда замуж вышла. Жизнь могла бы и по-другому сложиться. Тогда, после войны, кто брал — за того и шли. Был у меня ухажер с Воли. Хороший, но сиротка. Хатка маленькая, кривая. Не пошла за него. А муж мой Иосиф тоже из долгожителей. Прожил 100 лет, и свекровь — столько же. Сыну нынче 71 год. Четверых я родила, а остался один. Первая девочка умерла от дифтерита в два годика, а второй сынок заболел менингитом в 8 месяцев. Было это во время войны. Тогда не лечили особо. Заболел — умирай. А я никогда к врачам не ходила. Один раз только заболела. Зоб у меня признали. Так йод пила. Каждый день по капле в молоко его прибавляешь до десяти, а потом обратно уменьшаешь. Так и вылечилась. А больше и не болела. Мужик мой — так тот совсем врачей не признавал.
Бабушка с любимыми внукамиВнучка Ирина Рудолина всегда была близка с бабушкой Фелицией. Говорит, что особой диеты бабуля не придерживается. Единственная отличительная особенность — привычка жить строго по времени. Вот и сейчас, во время нашей беседы, в комнате бабушки звенит будильник — время обеда.
— Утром — овсянка, обед — полноценный, на ужин любит кофе с молоком без сахара, — перечисляет распорядок дня внучка. — Кофе должен быть натуральным и хорошего качества. Иногда купишь подешевле, так ворчит — не нравится. Так уже много лет. В одно время. Иногда просит сделать бутерброд с сыром, яйцо всмятку. Заметьте, это вечером. Покупной чай никогда не пила. Не признает. Только травяные сборы.
1970-ые.
Сама Фелиция Владиславовна помнит всех внуков и правнуков, кто и где учился, где работают. И всегда ждет их в гости. Пожилая горожанка, пережившая разные эпохи и многих политических лидеров, давно привыкла смотреть на жизнь по-философски. По вечерам любит включить польское радио. Любит сериалы, с удовольствием смотрит разные житейские телепередачи — про любовь да про разлуки. Чувствуется, что бабушка счастлива.
Сын Фелиции Владиславовны Иренеуш с большой теплотой говорит о матери. Он родился в самом конце войны — в 1945-м. Самые тяжелые годы он не помнит.
— Никогда не видел, чтобы мать сидела без дела, — рассказывает Иренеуш Иосифович. — Было большое хозяйство. Ничего в магазине не покупали, разве что хлеб. Но чаще пекли свой. Полендвицу делали, колбасы, сало солили. Огород большой был. Практически все родственники, сестры и братья вернулись в Польшу. И отец, и мать пошли на работу, когда организовывались колхозы. Оба уже пенсионного возраста были. Отец пошел на племзавод, мать — сторожем в колхоз. Много трудились, потому не бедствовали. Хоть приходилось за «палочки» работать. Да и сейчас дети, внуки, правнуки — все окончили вузы, работают и живут хорошо.
— Есть ли рецепт долголетия? — интересуюсь у бабушки Фелиции.
— Молиться надо, работать, двигаться, не сидеть на диване. От него толку мало. Таблетками тоже не увлекайтесь. Это все химия. А если что заболит — не надо обращать внимание. Поболит — и перестанет. Можно народными средствами попробовать, но врачи не спасут. Это я точно знаю.
Фото автора
