25.by: Как в условиях сильнейшего экономического кризиса начала 1990-х годов формировалась национальная валюта

Монеты римских провинций, польские злотые, русские рубли, прусские и испанские монеты, билеты Госбанка СССР — какие только деньги по пробе и весу не ходили в свое время по территории нынешней Беларуси. При этом с обретением независимости и разрушением общесоюзной денежной системы для страны встал вопрос о национальной валюте как средстве экономической политики и значимом атрибуте государства. Путь белорусского рубля был довольно тернист: в 1991—1994 годы страна переживала тяжелый кризис, который нам достался в существенной мере от предшествующей пятилетки. Однако именно в период острого дефицита, галопирующей инфляции и неудачных попыток интеграции стало понятно: свои собственные деньги нашей стране жизненно необходимы. Вместе с непосредственными свидетелями и участниками процесса создания национальной валюты мы вспоминаем непростой путь становления «зайчиков» как официальной денежной единицы Беларуси. Кроме того, мы впервые публикуем эксклюзивные материалы, которые долгое время были секретными.

«Мы делаем что-то историческое»

В 1991 году Виктор Сосновский пришел на работу в Главное управление по производству государственных знаков при Совете Министров БССР (Гознак БССР). В то непростое время уже начинали задумываться об одном из главных атрибутов независимости — производстве собственных денег.

— Это была одна из целей создания Гознака БССР, который возглавил депутат Верховного Совета Сергей Слабченко. Мы понимали, что делаем что-то историческое. В то время в стране был всеобщий дефицит: огромные очереди и пустые полки — то, что современному человеку трудно понять. Нужно было защищать внутренний рынок, особенно продовольственный, от перепродаж и вывоза продовольствия. 

СПРАВОЧНО

«Осенью 1990 года резко обострилась ситуация на продовольственном рынке союзных республик. Из Беларуси начался неконтролируемый вывоз продукции в другие страны. В результате Верховный Совет БССР принимает Закон «О временных мерах по защите потребительского рынка». Налоговые инспекции Минфина совместно с органами внутренних дел развернули на границе Беларуси 58 КПП по контролю за вывозом товаров. Ситуация осложнялась тем, что большинство кооператоров не платило каких-либо налогов. Одновременно обесценивался рубль. Что делать, никто не понимал. В условиях полнейшей разрухи республика оказалась перед угрозой финансовой катастрофы и голода населения». (Из статьи «Вековые традиции финансовой службы как основа государственности», журнал «Финансы, учет, аудит», № 1, январь 2019 г.)

Именно с этой целью на рубеже 1991—1992 годов вводятся в обращение госзнаки — карточки потребителей с купонами на 20, 50, 75, 100, 200, 300 и 500 рублей. Выдавались они вместе с зарплатой (которая тогда была еще в советских рублях) по месту работы, службы или учебы по предоставлению паспорта с пропиской. Пенсионеры получали купоны вместе с пенсией, на детей карточки выдавались через ЖЭС. Купоны использовали при покупке товаров повышенного спроса (масло, сахар, водка и многое другое): продавцы вырезали их из карточки непосредственно в пункте торговли, сделать это заранее было нельзя. Печатали их на Минской картографической фабрике, а также практически на всех полиграфических предприятиях Минска на бумаге, которую покупали в России либо обменивали на продовольствие. Бумагу для купонов изготавливали и на Добрушской бумажной фабрике, затем бухгалтерия в каждой организации ставила свои печати — это была вся защита.

В заметке «Как шагреневая кожа сжимается товарное производство, обеспечиваемое талонами», опубликованной в «Советской Белоруссии» в номере за 2 июля 1992 года, читаем: «Что же конкретно ждет нас в наступившем месяце и квартале на продовольственном фронте? Первое — и главное: если талоны за прошлый период не отоварены, их просто надо выбросить. Залезть в фонды сегодняшние, компенсируя невыдачу прошлую, — значит породить такие же проблемы в конце квартала наступившего». В Минске нормы на человека в июле 1992-го составляли 0,5 кг муки, столько же крупы, макарон — 0,3 кг, сахара — 2 кг, по 1 бутылке вина и водки. По маслу растительному «картина пока не ясна». 

Вдохновленные фауной

По воспоминаниям Виктора Сосновского, в феврале 1992-го Гознак РСФСР и Гознак БССР заключили договор на изготовление расчетных билетов:

— Нам нужно было предоставить Гознаку России эскизы наших расчетных билетов.  Если посмотреть в то время на деньги различных стран, вы бы увидели: в основном на купюрах изображали исторических личностей и выдающихся людей. Однако наше общество было в тот момент довольно расколото и не готово к такому шагу. В результате руководитель нашего Гознака Сергей Слабченко подготовил для правительства страны проект нейтрального варианта — разместить на расчетных билетах представителей белорусской фауны. Как он говорил, идея родилась по мотивам голландских гульденов, на которых изображались подсолнухи. Того самого знаменитого зай­ца он нашел в энциклопедии «Звери и птицы нашей страны».


Воплотить идеи в эскизы пригласили художника Константина Хотяновского. Именно он работал над дизайном белорусских «зайчиков». Виктор Сосновский призывает отдать должное мастеру: все звери получились очень добрыми и положительными.

Работа действительно шла очень быстрыми темпами. 23 мая 1992 года в СМИ было опубликовано официальное сообщение Нацбанка «О досрочном выпуске в обращение расчетных билетов» с 25 мая 1992-го. Расчетные билеты номиналом 50 копеек, 1, 3, 5, 10, 25, 50 и 100 рублей стали платежным средством. Они заменили карточки потребителя, однако еще не были объявлены денежными знаками и обращались параллельно с основной в то время денежной единицей — советским рублем. При этом соблюдался масштаб: 1 расчетный билет к 10 рублям. 

СПРАВОЧНО

Из воспоминаний Константина Хотяновского для газеты «Советская Белоруссия», март 2004 г.:

«Работа над «зайцами» шла быстро. Номиналы не раз менялись. Сначала на роль рубля примерялась белка, потом — заяц. Так что наши деньги могли и «белками» зваться. Над всем рядом работали около полугода. Гознак Беларуси только давал заказ и периодически доводил все новые пожелания сверху. Среди пробных эскизов я делал такие, где «заяц» назывался не рублем, а талером. Работа, с одной стороны, несложная, а с другой — непростая. Техника-то тогда какая была — допотопная. И макеты на Минской картографической фабрике бабушки-работницы клеили вручную».

В обмен на холодильники

С открытием корреспондентского счета Национального банка согласовывать вопросы финансовой поддержки нашей страны в Центробанке и Гознаке России стало сложнее. Для решения этих вопросов Верховный Совет командировал Александра Сорокина (заместителя Председателя Правления Нацбанка в 1991—1997 годах. — Прим. авт.) в Центробанк Российской Федерации. Вот что он рассказывал об этом в статье «У истоков становления банковской системы Беларуси» (журнал «Банкаўскі веснік», июль 2016 г.):

— В этот же день отправился в Банк России в надежде попасть на прием к председателю Геращенко Виктору Владимировичу. В заявку на пропуск включил посла Республики Беларусь в России Даниленко Виктора Дмитриевича и заместителя министра финансов Республики Беларусь Лисая Николая Казимировича, которые стали своеобразной группой поддержки.

Только вечером нам удалось попасть на прием к Виктору Владимировичу. Выслушав нас, он сказал, что без решения Госдумы не вправе давать добро на пополнение банковской системы Беларуси наличными российскими рублями. Тогда мы попросили поддержки со стороны Центробанка России в срочном выполнении заказа на дополнительное изготовление белорусских расчетных билетов. Он пообещал помочь, но сложность состояла в том, что типография Гознака подчинялась Министерству финансов РФ. Я отправился туда. Попав на прием к первому заместителю министра финансов Вавилову Андрею Петровичу, попросил у него содействия. Он отнесся к ситуации с пониманием и пообещал помочь. Оставалось встретиться с руководством Гознака.

Поскольку ситуация с денежным обеспечением была непростой не только в нашей стране, но и в России, и печатная фабрика Гознака была перегружена заказами, мне оставалось одно: лично идти туда и договариваться с руководством и рабочими, обслуживающими печатные станки. В то время многие товары были дефицитом, и работники попросили помочь приобрести холодильники минского завода.

Так совпало, что я лично знал директора, поэтому сразу позвонил ему, объяснил ситуацию, подчеркнув, что минский завод может поспособствовать выполнению очень важного заказа для нашей республики. Он гарантировал, что отправит в фирменный магазин, который находился в Москве, конкретно для работников типографии Гознака нужное количество холодильников. В итоге удалось организовать на фабрике дополнительные рабочие смены, и в течение двух недель тираж расчетных билетов Национального банка был отпечатан.

Смелый шаг 

— Выпуск в обращение расчетных билетов был очень смелым, своевременным и правильным шагом, — убежден Виктор Сосновский. — Предполагалось выпустить их с 1 июня. По факту же «зайчики» стали ходить с 25 мая — в стране наблюдалась галопирующая инфляция, каждый день был буквально на счету, денежной наличности просто не хватало. Я не могу точно сказать, в каком количестве Центральный банк России удовлетворял потребности нашей страны, но то, что очень лимитировано, — факт. И смотрите, каким мудрым решением стало приравнивание 1 расчетного билета к 10 рублям. Мы шли в магазин, протягивали нашу «белочку» (50 копеек) и покупали товара на 5 рублей. Такая мера позволила снять дефицит наличных денег. 

Нынешний редактор журнала «Финансы, учет, аудит» Иван Шунько, который в 1991—1994 годах работал заместителем начальника Главной государственной налоговой инспекции, а в 1995 году стал замминистра финансов, добавляет: выпуск расчетных билетов диктовался прежде всего дефицитом денежных знаков СССР.

— В то время слово «купить» мы почти не употребляли, все говорили «достать». Мы жили с пустыми полками, тотальным дефицитом и, как следствие, галопирующей инфляцией. Все понимали, что нам нужна своя денежная единица, однако ввести ее в одночасье было довольно сложно. Тогда власть еще не осмеливалась заявлять о том, что у нас будут собственные деньги, поэтому и появились расчетные билеты, которые ходили наравне с советскими и российскими рублями.

Экономическая политика того времени приоткрывала «шлюз» между безналичными и наличными деньгами: переводить безналичные средства в реальные рубли стало значительно проще, чем прежде. Этим незамедлительно воспользовались только что зародившиеся частные, а затем и государственные субъекты хозяйствования. В результате быстрыми темпами стала увеличиваться денежная наличность, подстегивая рост цен, что, в свою очередь, требовало дополнительного пополнения наличности в обороте. Заявки же нашей страны Центральный банк России удовлетворял далеко не в полной мере. 

Балом в то время правил доллар США: его покупательская способность была завышена в 4—5 раз, и зарплата в Беларуси составляла зачастую 25—30 долларов в эквиваленте. Для того чтобы как-то сберечь деньги от инфляции, население переводило их в иностранную валюту, а затем вновь обменивало на рубли. 

— Менялы тогда везде стояли, — говорит Виктор Сосновский. — Таким образом люди просто пытались сохранить хоть часть денег, которые постоянно обесценивались. 

«Советская Белоруссия» в № 127 от 11 июля 1992 года цитирует тогдашнего Премьер-министра Вячеслава Кебича: «Должен вам откровенно сказать, что у нас могли быть очень большие сбои с денежной наличностью, если бы не удалось своевременно ввести в оборот расчетные билеты Национального банка. Причем сделано это было без ущерба для других государств СНГ. Мы, конечно, заинтересованы, чтобы рублевая зона продолжала жить, ни в коем случае не стремимся к тому, чтобы ее разрушить. Однако в зависимости от конкретных обстоятельств в рамках нормальных соглашений, если нас к этому вынудят, придется пойти на введение полнокровной белорусской валюты. Но надо отдавать себе отчет в том, что дело это очень сложное, дорогое, так как требует включения совершенно новых механизмов валютного, таможенного и пограничного регулирования». 


А вот какой совет давали авторы «Советской Белоруссии» (№ 209 от 7 ноября 1992 г.): 

«Хотелось бы посоветовать не торопиться избавляться от всех без исключения рублей. Коммерческая торговля, делая закупки по всему СНГ, предпочитает все-таки рубли. Если кому-то очень уж не терпится, купите на них акции банков, акционерных обществ, особенно инвестиционного типа, или, в конце концов, поместите на сберегательные книжки. Так будет более дальновидно. Не стоит забывать, что рост цен быстро проглотит «лишнюю» рублевую массу и может повториться ситуация, аналогичная украинской, где за один рубль сегодня дают до полутора купонов».

В январе 1992-го инфляция в стране составила 259 процентов, а по итогам года достигла уровня 1659 процентов. Правительство признавало: большинству населения страны живется нелегко, однако массовая безработица и голод нас все же обошли. Зарплату в это время выдавали советскими рублями и «зайчиками», соотношение наличных было разным в каждой организации. Сотрудники Гознака БССР, например, получали всю сумму расчетными билетами, что было гораздо выгоднее, ведь с уходом купонов приобрести дефицитные товары внутри страны можно было только за «зайчики». Несмотря на это, действующие номиналы расчетных билетов очень быстро себя исчерпали.

konoga@sb.by

(Окончание в следующем номере)