Все ради него делала управляемая из Германии группировка ОГСБ — Отряды гражданской самообороны Беларуси. Ради него, резонанса, и устрашения белорусского общества шли на совершение тяжких преступлений. Ради него, резонанса, брали в руки оружие. Обязательный элемент — видеосъемка терактов, диверсий, похищений людей… Минский областной суд завершает судебное следствие по делу пятерых участников террористической организации ОГСБ. Сторонам осталось подвести итоги в прениях, а судебной коллегии огласить приговор.
В 2020‑м ресурс ОГСБ стал инструментом террористов, центром по координации сетевой активности. Всю осень и зиму экстремистские каналы и чаты агитировали и вербовали людей, призывали и учили крушить, нападать и взрывать. Под руководством иностранных кураторов готовилась серия терактов в Беларуси (подробнее — в статье «ОГСБ — инструмент террористов», «СБ. Беларусь сегодня», 21 октября).
Судебное следствие по делу завершилось оглашением показаний внедренного в банду сотрудника госбезопасности Алексея Гордеева, потерпевшего — обозревателя СТВ Григория Азарёнка, допросом обвиняемого Дмитрия Сосновского. Говорить последним он попросился сам. Полагаю, надеясь найти соломинку, которая поможет хоть как-то смягчить наказание.
Гордеев сообщал, что управлял каналом и созданной на его фоне организацией ОГСБ Дис. Сейчас известно, что это проживающий в Германии 35‑летний Денис Хромов (Хофман). Родился в России, жил и учился в Украине. Склонял людей к евромайдану, поддерживал контакты с «Правым сектором». До сентября 2020‑го вел бизнес в Германии, обанкротился. После этого создал радикальный ресурс ОГСБ.
В должностных обязанностях Алексея — сбор сведений о событиях и действиях, создающих угрозу национальной безопасности, предупреждение, выявление, пресечение преступлений, а также выявление граждан, их подготавливающих, совершающих или совершивших. Так, работая по ОГСБ, сотрудник понял, что участники формирования собираются совершить акты терроризма, преступления, направленные на захват власти. Был проведен анализ, разработаны оперативные мероприятия.
Из показаний сотрудника: Дис требовал снимать теракты на видео и отправлять ему, а он распространит в сети. Нужен был, говорил Дис, резонанс. Ради него все и делалось — чтобы запугать белорусское общество.
Оперативник рассказал, как готовили и шли на поджог техники лесхоза. Как обсуждали покушение на журналиста, подрывы на российском военном объекте. Как в телеграм-канале формировали радикальные взгляды, пропагандировали идею «дня икс» как дня массового совершения преступлений участниками неформальных сообществ для насильственной смены власти через теракты.
Дис настаивал, чтобы совершали их одиночки либо небольшие группы знакомых между собой людей. Он же решал, кого и как использовать, инициатива тоже приветствовалась… Однако пользователи не были обучены методам проведения тайных операций, технологиям изготовления взрывчатых веществ, самодельных взрывных и зажигательных устройств, оружия, средств индивидуальной и групповой защиты, тактике оказания силового сопротивления сотрудникам правоохранительных органов, конспирации своих действий. Поэтому для обучения был создан в том числе специальный телеграм-канал «Библиотека ОГС». Доступ был не у всех. Обсуждение действий велось в секретных чатах или в личной переписке с Дисом.
Оперативное внедрение прошло успешно
Противоправная деятельность участников ОГСБ документировалась. Фиксировались те, в чьих действиях усматривались признаки составов преступлений. Так в поле зрения попали и нынешние фигуранты дела. Важно: сотрудник не провоцировал их к нарушениям, активно не влиял на принимаемые решения, наоборот, предоставлял возможность отказаться от преступных действий.
— В канале Дис и Октавиа (обвиняемая Наталья Матвеева. — Прим. авт.) инициировали в беседах создание группы лиц, которая бы совершила действия, связанные с поджогом с использованием «коктейлей Молотова», уничтожением техники лесозаготовительных предприятий Беларуси, — говорил Гордеев.
Эти действия требовалось снять на видео и передать Дису, чтобы он выложил его в интернет. Для давления на органы власти, устрашения населения, дестабилизации общественного порядка. Почему лесхоз? Считали, что так к тому же лишат страну финансирования от поставок древесины за рубеж. В беседе Матвеева упоминала, что Дис для нее начальник. С ним обсуждалось, что и как делать.
Дис предлагал после совершения преступлений скрыться за границей с помощью беглой Карач. Используя, к примеру, возможности диппредставительств иностранных государств. Также предлагалось таранить шлагбаум на границе с Литвой, Польшей, а уже там говорить, мол, политический беженец.
— Октавиа предложила мобильные телефоны в целях конспирации оставить дома, встретиться в Минске, взять машину, приехать в лес, к выбранному лесхозу, осуществить поджог и вернуться в Минск, — продолжал в показаниях сотрудник. — 4 июня 2021 года Октавиа сообщила мне, что объектом преступления будет Березинский лесхоз.
Провела разведку расположения объектов и подходов к лесхозу при помощи карты со спутника. Предложила иметь при себе фонарик, пакеты на ноги (чтобы их обмотать), сменную одежду, монтировку, камеру, пару зажигалок, стеклянные бутылки… 8 июня встретились. У Октавии (Матвеевой) с собой был необходимый набор для совершения преступления.
Приехали к нужному месту. Внедренный в группу оперативник рассказал, как готовили «коктейли Молотова», как собирались, обсуждали свои действия:
— Положили бутылки в пакеты, сложили в рюкзак. Туда же я положил топор, взял с собой зажигалку. Чтобы Октавиа была уверена в наших действиях и могла, испугавшись, отказаться. В руки взял монтировку. На лица мы надели маски, на руки — перчатки. Октавиа переоделась, на голову — платок.
Возможность отказаться у Матвеевой была, но она продолжала… Далее — задержание. Дису отправили видео с контролируемого поджога утилизируемого транспорта, который материальной ценности не имел. Это нужно было, чтобы оперативная игра продолжалась.
По пути обсуждали, кто будет старшим при совершении планируемого Дисом нападения на журналиста
Это преступление Дис хотел организовать после подрывов на российском военном объекте под Вилейкой. Рассчитывал на резонанс. Говорил, что о теракте против журналиста заговорит весь мир и произошедшее испугает белорусов: мол, вот как наказывают даже приближенных к Президенту. На похищение Григория Азарёнка Дис отправит внедренного сотрудника и Сосновского (обвиняемый по делу). Сообщил, что появилась возможность передать в Беларусь тепловизор и пистолет с полной обоймой (сказал, что преступлению, мол, посодействует Карач). Деньги на автомобиль, электрошокер, снотворное были оставлены в одном тайнике, огнестрельное оружие и патроны — в другом, возле заправки в Гомельской области. Позже сотрудники заменили патроны на гильзы с капсюлями и пулями без пороховых зарядов.
Для нападения на Азарёнка Дис организовал отдельный секретный чат. У организатора был свой план, но Сосновский предложил свой, с корректировками: подойти на улице, назваться сотрудниками ГУБОПа, ударить разрядом электрошокера… За преступление Сосновский запросил 400 долларов, половину получил авансом.
Из показаний оперативника: «Предложил (Сосновский. — Прим. авт.) взять ножницы, чтобы Азарёнок сам себе отрезал язык. Предложил мне подготовить путь и маршрут нашего следования, день совершения преступления. Сказал, что идет со мной на дело и что ему не жалко присесть, если что».
По пути обсудили с Сосновским детали. В рюкзаке, с которым ехали к дому обозревателя СТВ, были пистолет, патроны, электрошокер, радиостанции, топор, ножи, жгуты, видеокамера, газовый баллон, газовая горелка, веревка, маски, скотч, плоскогубцы. Сосновскому показали пистолет, надеясь, что человек хотя бы в последний момент откажется, но тот «одобрительно отнесся к применению нами указанных предметов при совершении преступления в отношении Азарёнка».
Сосновский сказал, что ударит Азарёнка разрядом электрошокера, чтобы переместить в машину. Сказал, что является админом телеграм-канала «Гидра» и хотел, чтобы в отчетном видео было отражено, что это акция «Гидры» и ОГСБ.
Мог фигурант дела отказаться от совершения преступления? Мог. И не раз. Но увы. Попытка нападения и задержание.
«Начинаем подготовку к силовому захвату»
Свой допрос в свободной форме Сосновский начал слезами. Что-то промямлил и заключил: «Виновность не признаю».
В канале и чате «Гидра» обвиняемый призывал к экстремизму, призывал использовать оружие, яды и т.д. Ни канал, ни чат, говорит, не считал экстремистским. Просто, мол, фейки, просто хотел дезинформировать силовиков, загрузить правоохранительные органы работой.
— Вы пишете: «Вы готовы воевать с лукашистами и уничтожать их?» В чем тут дезинформация? — задал вопрос прокурор.
Невнятный ответ. Вот еще, из «Гидры»: «Подходим с горючей жидкостью, бензин с маслом... Делаем место поджога…», «В дверь Могилевского института прилетел коктейль... «Гидра» берет на себя данную диверсию». А вот Сосновский проводил в канале опрос: «Сколько нужно вырезать карателей за судную ночь?»
«Ждем прибытия МЧС. Проникаем в здание. Ликвидируем охрану, берем деньги, драгметаллы, бриллианты. Все это потребуется на закупку вооружения».
…«Уважаемые белорусы, телеграм-канал «Гидра» готов взять на себя ответственность за проведение силового сценария революции». «Начинаем подготовку к силовому захвату режима».
…«Мы построим группировку «Гидра» по принципу сот, где каждая ячейка будет как боевая единица, сокрушая систему своими действиями и внося дестабилизацию и хаос для нашей победы».
…«Настало время пояснить нашу тактику борьбы. Вся координация будет идти через канал в открытом доступе, никаких ботов... Ячейки не связаны, работаем анонимно, это не одиночная ваша акция… Скоро мы распишем разные уровни, и вы сможете определиться, по какому пути действовать».
…«Ищем высококлассного специалиста в области энергетики». «Настало время выбрать вакансии, в том числе и киллера».
Предлагает использовать яды, зажигательные смеси. «В течение дня берем ключевые объекты в наших городах, местное самоуправление. В случае отступления сжигаем объекты дотла. Просьба запастись зажигательными смесями по максимуму». Основные методы, предлагаемые каналом, — поджоги, взрывы, перекрытия дорог, трасс, таран большегрузами, ж/д транспорт — под откос, удар по энергосистеме…
И таких сообщений, призывов, рекомендаций на ресурсах обвиняемого тысячи.
— Для чего вы все это публиковали, для чего публиковать методички — как создавать «коктейли Молотова»? — спрашивал прокурор. — Тут подробная инструкция по «коктейлям Молотова», пиротехнике.
— Я информацию черпал из других источников, просто копировал, — еле шевелил губами Сосновский. — Я… Мне не нужно… Это …фейк… Ну а канал ОГСБ, я думал, для самообороны. Дис написал мне как админу «Гидры» первым. Мол, админам ОГСБ нужна помощь. Я рассчитывал на вознаграждение.
В суде также показали некоторые материалы из ОГСБ, которые распространял Сосновский. Их можно отсматривать месяцами, столько всего. Сцепки, «коктейли Молотова»… О самообороне там — ни слова, все о нападениях.
Собирался «воевать по-взрослому: подошел, завалил, написал ОГСБ, выложил в сеть»
Сосновский не признал вину и в приготовлении преступления в отношении Азарёнка, хотя подробно рассказал, как предлагали поучаствовать в похищении, обсуждали и исполняли действия. Почему, узнав о готовящемся преступлении, не сообщил в правоохранительные органы, не отказался, не ушел? Логику в ответах фигуранта найти сложно. Буквально пару моментов из допроса.
— Вы сами сели в машину? — спрашивает обвиняемого прокурор.
— Сам.
— Добровольно?
— Да.
— Вам план изложили: зачем вы едете?
— Изложили.
— Вы знали, что вас пригласили для преступления? Обсуждали?
— Знал... Обсуждали… Увидел оружие, не мог уйти… Деньги уже заплатили, аванс…
— Вам угрозу в машине высказывали?
— Не высказывали…
— Вы сидели в машине, двери были заперты?
— Нет, двери были открыты.
Сказал в суде, что после задержания к нему «применяли насилие и пытки, заставили написать чистосердечное признание». При этом в суде зачитали его же, Сосновского, слова, когда он после каждого допроса заявлял, что никакого насилия к нему не применялось. Да, с Дисом якобы ничего не обсуждал, хотя в суде и общественности через СМИ была представлена, к примеру, массивная переписка и другое общение фигуранта. Судя по ним, обвиняемый собирался «воевать по-взрослому: подошел, завалил, написал ОГСБ, выложил в сеть». Денег, говорит, хотел больших. Даже прайс собирался составить на свои «акции».
В общении выясняет, например, нет ли пистолета?
— Там про пневмо, — поспешил объясниться перед судебной коллегией Сосновский. — За муляж же ответственности нету.
Спрашивает: «Язык, допустим, чикнул. Дальше что? Вырубаем? Связать его? Что делать с ним потом?» Для чего Сосновский это выясняет? Говорит: мол, подыгрывал, обычный разговор в машине. В этом «обычном разговоре» предлагает собеседнику: «продумать текст, чтоб на камеру сказал (Азарёнок. — Прим. авт.), когда проснется. Такой краткий, четкий: что …там …приношу извинения, раскаиваюсь».
В общем, послушать Сосновского, так он ни в чем не виноват. Просто помогал. Просто жертва обстоятельств. Вину свою не признал ни по одному составу инкриминируемых ему преступлений. Да только факты и люди говорят совсем другое.
Среди статей, предъявленных фигурантам дела, — участие в организации, созданной для осуществления террористической деятельности; акт терроризма; акт терроризма в отношении государственного или общественного деятеля; создание экстремистского формирования либо участие в нем; незаконные действия в отношении предметов, поражающее действие которых основано на использовании горючих веществ; разжигание расовой, национальной, религиозной либо иной социальной вражды или розни; публичные призывы к захвату государственной власти, насильственному изменению конституционного строя Беларуси, или измене государству, или совершению акта терроризма или диверсии, или осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Республики Беларусь, или совершению иных действий, направленных на причинение вреда национальной безопасности Республики Беларусь, в том числе на применение санкций.
Новое обвинение
Сосновскому предъявлено новое, более суровое обвинение. Это стало известно вчера в суде. Изменена квалификация инкриминируемых деяний.
В частности, вменяется уже не приготовление к совершению преступления, а покушение на преступление — акт терроризма в отношении общественного деятеля, журналиста СТВ (ч. 1 ст. 14 и ч. 1 ст. 359); пособничество в покушении на приобретение оружия (ч. 6 ст. 16, ч. 1 ст. 14 и ч. 2 ст. 295); незаконные действия в отношении огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ (ч. 4 ст. 295), а также ч. 1 ст. 361 — 1, ч. 2 ст. 290 — 4, ч. 3 ст. 361 и ч. 1 ст. 130.
В суде объявлен перерыв до 22 ноября, поскольку Сосновскому и его защите нужно подготовиться по новому обвинению.
