Реалии и мифы о БССР. Нарком земледелия Прищепов был сторонником кулацко-хуторского уклада

Миф 13-й: Нарком земледелия Прищепов был сторонником кулацко-хуторского уклада

— Игорь Александрович, отмечая в нашей прошлой беседе экономическую самостоятельность аграрной политики Советской Белоруссии 1920-х годов, вы неоднократно упоминали в позитивном ключе имя народного комиссара земледелия БССР Дмитрия Прищепова. Наша газета в 2016 году о нем уже писала, но скорее как о человеке с весьма непростой и трагической судьбой. А как можно охарактеризовать проводимую им работу по возрождению сельского хозяйства в нашей республике? Верны ли утверждения, что его попытки сохранить в БССР хутора были, по сути, вызовом всей советской власти?

— Не только сегодня, но тогда, в 1920-х, те, кто не любил наркома  земледелия Дмитрия Филимоновича Прищепова, стремились его выставить человеком, выступавшим против коллективных форм хозяйствования. Утверждали, что он выступал за хутора и чуть ли не за частную собственность на землю. Но говорить так — значит не знать ни Прищепова, ни того, чего он хотел и добивался на самом деле. И не понимать, какую модель хотели построить ведущие белорусские аграрии, которые в самом деле очень жестко полемизировали с апологетами российской советской аграрной науки.

Принципиальное отличие белорусского земельного законодательства от российского в СССР — отсутствие общинного порядка землепользования. Прищепов писал: «Если мы проведем в жизнь общинный порядок землепользования, то сразу же задушим хозяйственную инициативу крестьянства. А сейчас эта инициатива позволяет очень быстро осуществлять перестройку сельского хозяйства». Он подчеркивал, что пример ряда губерний РСФСР говорит лишь об одном: там слишком долго «просидели на общине» — и ничему, кроме переделов земли, не научились. Об этом нарком говорил со страниц официальной белорусской газеты «Звязда» в 1927 году. По мнению Прищепова, мелкобуржуазную деревню и соответствующий настрой крестьянства можно ликвидировать не общинным переделом земель, а мощным развитием сельского хозяйства, производственным кооперированием и индустриализацией сельского хозяйства. Он полагал, что должны быть и большие агрохолдинги, и малые сельхозпроизводства. То есть хуторскую форму нарком отнюдь не идеализировал. Впрочем, как не идеализировал и коллективное хозяйство.

Подход был иной: все было поставлено на научную основу. В 1928 году вышла работа белорусского ученого-агрария Яна Кислякова «Поселки: оптимум территории и эффект землеупорядочения», получившая широкий резонанс в РСФСР. В этой работе был рассчитан оптимальный размер земельных наделов для налаживания культурных прибыльных крестьянских хозяйств в Беларуси с учетом природных, экономических и правовых условий. Общий смысл: там, где есть крепкий середняк и более эффективны хутора и отруба, небольшие поселки — пусть там они и развиваются. На базе же бывших помещичьих имений можно и нужно создавать коллективные хозяйства, используя при этом помещичий инвентарь. И в эти коллективные хозяйства должны в первую очередь объединяться бедные крестьяне, имеющие минимум инвентаря.

— К чему затем привели такие объединения, известно. Опубликованная докладная записка начальника Мозырского горрайотделения ГПУ секретарю ЦК КП(б)Б Николаю Гикало, датированная мартом 1932 года, содержит характерные высказывания крестьян: «Как нам жить, останемся голые и голодные, без копейки денег — и над нами будут смеяться единоличники», «с нас берет все даром, а мы за пару сапог должны платить 20 пудов хлеба»...

— Вот потому Дмитрий Прищепов не идеализировал ни одну из форм хозяйствования на земле. В любом деле лучшим агитатором он считал конечный результат. «Нет у нас плохой земли — есть плохие хозяева», — его любимая фраза. Еще в 1925 году он издал брошюру «Крестьянство в сельском хозяйстве». В ней, с одной стороны, признавалось крайне важным объединение деревень и сел в различные кооперативные товарищества. Но речь шла про реальную кооперацию! С другой стороны, в той же брошюре подчеркивалось, что белорусская советская власть разрешает полную свободу выбора форм землепользования. Однако в географических условиях Белоруссии предпочтение стоит отдать поселкам. При этом в самом поселке можно организовать школу, кооператив, то есть улучшить положение крестьянства. Такие поселки, кстати, сохранились до сих пор в Краснопольском районе — Непобедимый, Веселый и другие.

К тому же стоит отметить, что и позитивных примеров аграрного хозяйствования в БССР было немало. Если до революции специалисты сельского хозяйства на белорусском селе отсутствовали напрочь, то благодаря работе Прищепова в каждом округе Белоруссии появились землемеры, ветеринары, мелиораторы. Именно нарком настоял на создании краткосрочных сельскохозяйственных курсов, которые в 1920-е годы посещали десятки тысяч человек. А над нерадивыми пахарями в республике проводили «агросуды» — показательные суды как над плохой коровой, так и ее хозяином.

Нарком много ездил по республике. Как-то услышал про жителя местечка (ныне райцентра) Костюковичи по фамилии Николаенков, который поставил эксперимент: часть своего надела обработал минеральными органическими удобрениями, а часть не удобрял. И с необработанной делянки собрал 26 пудов ржи и 120 пудов соломы, а с обработанной — 60 и 180 пудов соответственно. По тем временам это был невероятный результат. Прищепов не поленился приехать в Костюковичи и лично поблагодарить Николаенкова за точное соблюдение рекомендаций Наркомзема.

Не менее показательна и история хуторянина Федоса Белякова, жившего в полутора километрах от станции Красный Берег. Коровы на его подворье в 1920-е годы давали по 300 пудов молока в год — это 5.000 литров. Когда Прищепов узнал об этом, он прихватил с собой зоотехника и поехал к Федосу Сазоновичу. И сам увидел то, без чего «большого молока» быть не может: теплый хлев, тщательно подобранные корма и строго соблюдаемую технологию содержания коров. Нарком загорелся идеей организовать там культурное (образцово-показательное) хозяйство. Для обучения на его базе тех, кто не столь был сведущим в аграрных вопросах. А в 1928 году Дмитрий Прищепов провел в Мстиславле грандиозную республиканскую сельхозвыставку, прогремевшую на всю Советскую Белоруссию. На ней были представлены все аграрные достижения нашей земли, лучшие ее хлеборобы. По сути, эта выставка стала предтечей современных «Дажынак».


— И все же в 1929 году белорусский способ хозяйствования на земле обзовут «кулацким», наркома-новатора снимут с руководящих постов и исключат из партии. Через год он будет арестован ОГПУ БССР, в 1937-м освобожден — и арестован вновь... Скончается Дмитрий Филимонович, по одной из версий, в январе 1940 года в тюремной больнице... Нет сомнений, что его вклад в развитие БССР и ее сельского хозяйства неоспорим. А чему эта нетривиальная личность может научить нас, наследников той республики и продолжателей ее созидательного развития?

— Скажу как историк. В 1935 году каждой колхозной семьей СССР в среднем было выработано 462 трудодня. По России и Украине выработка колебалась между 500 и 550 трудоднями. В БССР она превышала 600! Поэтому вслед за своим коллегой Сергеем Ходиным я могу лишь повторить: быстрые темпы послевоенного восстановления республики и ее сегодняшнее процветание во многом обязаны трудолюбивым белорусам — жителям и выходцам из белорусской деревни. Как нация мы всегда утверждали, что в основе оценки каждого человека должен быть его труд. Труд на пользу себя, своей семьи и своего государства. Эти принципы, сформулированные в земельных кодексах БССР 1920-х годов и работах Дмитрия Прищепова, и сегодня остаются альфой и омегой, золотыми буквами прописанной в Конституции нашей страны и в политике нашего государства. Аграрная модель современной Республики Беларусь со всей ее многоукладностью — по сути, это продолжение той, досталинской, традиции белорусской деревни. Продолжение исконной традиции нашей трудовой этики, которая столь замечательно показала себя в 1920-х годах.

osipov@sb.by