За свою жизнь Ролан Быков сыграл 115 ролей и снял 10 собственных фильмов. Причем тяга к будущей профессии проявилась в раннем детстве — 4‑летний мальчик на прослушивании в кружок самодеятельности читал стихи и был принят благосклонно: «Заслужил аплодисменты. А сзади шепчут: «Надо кланяться». <…> Вышел, не спросив, как надо кланяться, вспомнил только, как это делала бабушка, когда молилась. Встал на колени и начал кланяться, ударяясь лбом об пол. В общем, после этого получил прозвище Артист».
В годы войны был в эвакуации в Йошкар‑Оле. Там, подражая бабушке, гадавшей на картах, предсказал одной из солдатских жен, что муж вернется с фронта через три дня, — и через три дня солдат приехал домой из госпиталя.
После этого по городу понеслась слава о мальчике‑пророке, и в дом потянулись женщины, желавшие узнать о судьбе родных людей. Близкие вспоминали: Ролан так вошел в роль, что действительно безошибочно угадывал. Семье было нешуточное подспорье — за «гадание» несли продукты, а мальчик в итоге довел себя до нервного истощения, после чего по возвращении в Москву его пришлось лечить. Тогда же, в эвакуации, он пытался вместе с другими мальчишками сбежать в Германию, чтобы убить Гитлера: «Мы сделали подкоп, как нам тогда казалось, под склад оружия военно‑воздушной академии в Йошкар‑Оле. Мы достали ящик, тащили его, а там оказалась ракетница… Уехали мы из города в лес, пострелять. Ну, естественно, у нас есть ракетница, можно ли не пострелять в 12 лет?.. Нас окружили, подумали, что диверсанты… Я получил оплеуху, так как стоял первый с ракетницей. Тут же расплакались и все рассказали и показали запасы сухарей».
В 1943‑м, вернувшись в Москву, Быков занимался в театральной студии и других кружках, учился, отдавал время спорту… Друг детства артиста, режиссер Александр Митта, вспоминал: «Он был всюду первый: в театральной студии он играл главные роли, в ансамбле песни и пляски имени Локтева он что‑то пел, в литературном кружке он писал и зачитывал поэмы». Неукротимая целеустремленность Быкова, позволявшая ему раз за разом идти вперед, несмотря на все неудачи, проявлялась уже тогда. И уже тогда ему было ясно, чем он хочет заниматься дальше, — конечно, быть актером!
В 1947‑м Ролан подал документы, как это было заведено, во все театральные вузы Москвы сразу. Везде раз за разом не проходил — его, малорослого, с не лучшей дикцией, приемные комиссии совершенно не видели ни в театре, ни в кино. И все же Быков не сдавался — и в итоге поступил в театральный институт имени Щукина.Окончил, по своей привычке всегда быть первым, с золотой медалью. Его ждали в театре Вахтангова, но главреж Рубен Симонов, уезжая в отпуск, забыл подписать бумаги о приеме Быкова на работу — и молодому артисту в театре просто не поверили, что он должен работать у них. Тогда Быков устроился в Московский ТЮЗ, что и определило его дальнейшую судьбу — десятилетия, посвященные работе во имя детей.
Первая роль в кино была в 1954‑м в фильме по повести Аркадия Гайдара «Школа мужества», год спустя — в «Педагогической поэме» по Макаренко. Первой главной ролью стал Акакий Акакиевич Башмачкин в «Шинели»: режиссерский дебют актера Алексея Баталова удостоился смешанных отзывов, но вот игру Ролана Быкова по‑настоящему запомнили и хвалили. Этой ролью Быков впервые заявил о себе как о большом и сложном актере, способном быть и комиком, и трагиком.
«Шинель» стала поворотной для Быкова: он с обычной своей напористостью решил, что его место отныне целиком и полностью в кино.
Буквально ворвался на «Мосфильм» и убедил легендарного Михаила Ромма принять его на работу. «Через полчаса разговора у меня возникло ощущение, что передо мной сидит либо сумасшедший, либо очень талантливый человек. Но, может быть, и то и другое вместе», — вспоминал позже Ромм. Так или иначе, Быков был принят на должность режиссера и взялся за две работы — комедию «Семь нянек» и детский приключенческий фильм «Пропало лето», получивший на Каннском кинофестивале почетный диплом. Параллельно, будучи убежденным многостаночником, Быков продолжал сниматься сам — в частности, сыграл блестящий эпизод в фильме «Я шагаю по Москве» и гусара Чебакова в «Женитьбе Бальзаминова». В уморительно смешном «Айболите‑66» он сам снимал, сам читал авторский текст и сам играл карикатурного Бармалея — роль, знакомую ему еще со времен ТЮЗа, которую вывернул на свой лад, сообразно сценарию. И всю свою жизнь он следовал этому правилу — снимал сам и продолжал сниматься, переиграв в фильмах у всех величайших режиссеров своей эпохи, от Андрея Тарковского до Марка Захарова.
В актерской фильмографии Быкова не так много работ именно в детском кино — режиссеры больше ценили его талант из самой крошечной роли сделать запоминающуюся и драматичную. Порой забывались «проходные» фильмы, а вот игра Быкова запоминалась всегда.
И все‑таки есть одна знаменитая роль, в ней артист вновь перенес на кинопленку свои навыки тюзовца, — это кот Базилио в «Приключениях Буратино», которые режиссер Леонид Нечаев снял на «Беларусьфильме». Дмитрий Иосифов, игравший Буратино, позже вспоминал связанные с этим детские потрясения: «Быков иногда меня пугал. Работая на результат, он никого не жалел. Доводил жену Елену Санаеву до истерик. Она уже без сил падала, а он кричал: «Ты бездарная актрисулька!» Детское кино — но Быков выкладывался по‑взрослому и того же требовал от всех остальных.
К слову, Татьяну Проценко, сыгравшую Мальвину, он много позже пригласил работать в свой фонд, поддерживавший некоммерческое детское кино. Она, отмечая сложность характера артиста, вспоминала эти годы как самые счастливые: «Ролан Быков… не казался добрым волшебником… Если в ранних режиссерских работах — «Семь нянек», «Айболит‑66», «Автомобиль, скрипка и собака Клякса», «Внимание, черепаха!» — еще прослеживается некоторый романтизм шестидесятников, то к восьмидесятым он превратился в абсолютного реалиста‑скептика. Беспрестанно курил. Взгляд тяжелый. Говорил, что детство — не милая сказка, оно полно трагизма. Вспомните фильм «Чучело»: Ролан Антонович так видел жизнь, считал, что слабый всегда становится жертвой…»
Ролан Быков оставил после себя дневники — умные, вдумчивые, полные горьких рассуждений человека высочайшего интеллекта и духовности, так и не принявшего в 1990‑е триумфа массовой культуры. Ведь еще 1982 годом датируется запись: «Словосочетание «популярный актер» — дитя времени...
Популярный — не значит талантливый, потому что он может быть и бездарен; популярный — это не значит хороший, ибо он может быть и плох. Популярный — критерий массовой культуры, где доминанта — мода. Это слово так в старину не употреблялось — и это не «любимец публики», это другое…
Пользуется успехом — вот точная фраза, которая оценивает лишь результат как конечный итог, как факт, но не высоту, не существо сделанного в искусстве».
ovsepyan@sb.by
