Даниил Холобис c мамой.Нет безнадежных случаев
В клинике больше 26 лет работает Республиканский центр детской нефрологии и заместительной почечной терапии, располагающий самыми современными возможностями диагностики и лечения различных заболеваний мочевой системы. Даже если отсутствует функция почек с рождения, это не повод опускать руки. Опыт показывает, что с помощью диализных технологий и трансплантации можно не только спасти жизнь ребенку, но и сохранить ее качество.Несчастье в семье Холобис случилось в 2019 году. На отдыхе в Египте ребенок заразился кишечной инфекцией. После прилета в Беларусь Даника на реанимобиле доставили из Гомеля в Минск, где диагностировали острую почечную недостаточность на фоне гемолитико-уремического синдрома и заражение крови — сепсис.
— Сына подлечили, — рассказывает мама Юлия. — Дома он соблюдал диету, принимал препараты. Во время ковида стали еще строже придерживаться ограничений. Даник даже не ходил в сад, выполнял все рекомендации врачей. Однако анализы ухудшались, и встал вопрос о начале диализа или трансплантации почки. Мы решились на пересадку.
Пациентов до 18 лет с патологиями, требующими диализа или трансплантации почки, не так много. Именно поэтому Республиканский центр детской нефрологии единственный в стране. Его инициатором стал известный педиатр академик НАН Беларуси Александр Сукало.Впервые сеансы гемодиализа детям в клинике начали проводить в 1996 году, уточняет руководитель Республиканского центра детской нефрологии и заместительной почечной терапии, профессор 1‑й кафедры детских болезней БГМУ Сергей Байко:
Сергей Байко.— Стартом послужили два аппарата «искусственной почки», полученные по гуманитарной помощи, из которых был собран один. А к открытию центра в 1997 году получили еще четыре уже новых аппарата гемодиализа, что позволило в то время сохранять жизнь детям с массой тела более 20 килограммов.
Выживаемость увеличилась в разы
Следующим шагом было внедрение перитонеального диализа, с помощью которого начали спасать жизни детей с рождения. Методика достаточно простая, но дорогостоящая. Осваивали ее наши специалисты в 2003 году на стажировке в Москве.— Этот способ намного удобнее, чем гемодиализ, — уточняет Сергей Байко. — Ведь раньше, чтобы лечиться, детям приходилось жить в больнице. Теперь они могли находиться дома и приезжали в клинику на консультацию только один раз в месяц для контроля анализов и получения диализных растворов.
В остальном пациенты не ограничены, ходят в детсад, школу. Ничего не препятствует их социальной адаптации. Позже и вовсе появилась возможность использования автоматического диализа. Ночью, пока ребенок спит, специальный аппарат очищает ему кровь.Со временем врачи начали спасать детишек, у которых внезапно переставали работать почки, что в итоге привело к существенному улучшению выживаемости при острой почечной недостаточности.
Но диализ — это лишь промежуточный этап лечения. Он помогает подготовить ребенка к трансплантации почки, объясняет Сергей Байко:
— В 2008 году на хроническом диализе находились почти 40 детей, и многие из них получали эту терапию более пяти лет. Мы понимали, что без пересадки части пациентов грозит смерть от осложнений диализа. Наличие на тот момент взрослой трансплантационной программы между клиниками Оксфорда и Минска позволило включить в эту программу и детей, а дальнейшее ее развитие возглавил профессор Олег Калачик.
Первые две родственные пересадки в Беларуси успешно выполнили детям в 2009 году. Таким образом, пришла новая эпоха, количество маленьких пациентов на диализе стало стремительно уменьшаться. На конец прошлого года под наблюдением в клинике находились 72 человека, 55 из которых после трансплантации почки. Каждый год появляется в среднем 10 — 12 новых детей с тяжелой патологией, требующей диализной терапии. И примерно такое же количество пациентов трансплантируют.
Когда донор — родственник
В основном детям пересаживают почки от взрослых. Речь почти всегда о трансплантации от умершего донора, но лучше, когда орган родственный, обращает внимание Сергей Байко:— У почки от родственного донора лучшая совместимость и длительность выживания — примерно 20 — 30 лет (при трупной трансплантации — 15 — 20 лет). Врачи всегда с большим уважением относятся к родителям, которые готовы пожертвовать собственным органом ради спасения жизни своего ребенка.Удаление одной почки глобально не влияет на организм. Вторая со временем немного увеличивается и берет на себя функцию недостающей. Специалист уточняет: некоторые люди рождаются с единственной почкой и от этого не страдают. Шведские коллеги даже пришли к выводу, что доноры живут дольше в сравнении с общей популяцией. Дело в том, что они регулярно посещают доктора и заботятся о своем здоровье.
С момента первых трансплантаций прошло уже 14 лет. Еще одна интересная история: в 2008 году в клинике появился ребенок, который родился без функции почек. Больше года его кормили по зонду. В четырехлетнем возрасте ему успешно пересадили почку. Донором выступил папа. Пациенту уже 15 лет, учится в обычной общеобразовательной школе. Вы никогда не отличите его от здорового ребенка, единственное неудобство — постоянный прием иммуносупрессивных препаратов для предотвращения отторжения.
— Наш центр — один из лидеров на постсоветском пространстве, — уверен Сергей Байко. — Потому что здесь сконцентрирована вся помощь — от урологических проблем до диализа и трансплантации. Помимо этого, у нас отличное оборудование, в том числе диагностическое, радиоизотопные методики. По сравнению с тем, как было в 1990‑х, это небо и земля. Мы постоянно ощущаем пристальное внимание государства к улучшению медпомощи для детей.
basikirskaya@sb.by
