Подвиг Александра Мамкина: пилот спас детей ценой своей жизни

На днях исполнилось 75 лет со дня свершения пилотом Александром Мамкиным единственного в своем роде подвига: буквально заживо сгорая в деревянно-полотняном самолете Р-5, подбитом фашистским истребителем, он сумел вывезти из Полоцко-Лепельской партизанской зоны на «большую землю» очередную группу из 10 детей, сопровождающей и двух раненых бойцов. Это был его девятый и последний рейс, завершивший легендарную операцию «Звездочка» по спасению детей, которым немецкие оккупанты готовили роль доноров для своих раненых вояк.

Впервые о героическом пилоте я услышал много лет назад от отца: оказывается, они с Мамкиным были однокашниками по Балашовской авиашколе. В годы войны их пути вновь сошлись: воевали в братских авиаполках, выполнявших задания командования двух соседних фронтов. Части негласно соревновались друг с другом в боевой работе: обе в числе первых завоевали звание гвардейских, в каждой к концу войны было по Герою Советского Союза. К моменту своего последнего вылета к партизанам пилот 105-го полка лейтенант Александр Мамкин также был опытным воздушным бойцом: совершил десятки полетов в тыл врага с различными заданиями, был награжден орденом Отечественной войны I степени. И все-таки каково это, сгорая, не покинуть самолет ради спасения детей? «Тяжелый вопрос, — глухо ответил отец. Хотя сам был сбит на таком же Р-5 и лишь случайно не превратился в огненный факел. — Чтобы ответить, нужно побыть на его месте». Мне бы расспросить однополчан героя, сослуживцы Мамкина работали еще в Минском аэропорту. Но тогда ветераны жили среди нас, казалось, успеется. Увы... 

Лишь через 40 лет журналистская судьба вновь дала шанс вернуться к этой теме. На днях Белорусский союз офицеров при содействии Министерства обороны, Общественной палаты Союзного государства, местных властей Ушачского и Полоцкого районов провели патриотическую акцию с участием молодежи и ветеранов, приуроченную к 75-летию освобождения Беларуси, а также подвига Александра Мамкина. Одновременно в российском Велиже, где похоронен герой, прошел посвященный ему урок мужества. В поездку отправилась, несмотря на возраст, и единственная из оставшихся участников огненного рейса Галина Петровна Тищенко. В дороге разговорились. Когда она вспоминала пережитое, ее голос дрожал, хотя с той трагической ночи прошло уже три четверти века: 

— Нас было трое: я старшая, мне в то время исполнилось 11 лет, сестра Регина немного моложе и брат совсем маленький, Володя. Нас и других детей привезли в деревню возле аэродрома. Видели летчика, самолет замаскированный. Нам предложили пройти к нему вроде как на репетицию. Чтобы в темноте быстро сесть. И вот, дождавшись ночи, мы опять сели в этот самолет. Летчик посадил маленьких детей, а также меня, сестру и братика, закутанного в одеяло, в кабину штурмана. Раненых партизан погрузили в хвостовые люки. Воспитательница Валентина Степановна Латко с сыном лет 7 и еще одна девочка разместились где-то впереди. В нашей кабине самый старший мальчик лет 15 был, Володя Шашков. Взлетели. Ночь, на небе луна. Я и Володя встали, чтобы увидеть землю. Но борт высокий, видела только, как качалась луна — это маневрировал самолет. 


Внезапно резкий стук — будто горох или камешки бросают о металл или фанеру. Неритмично. Горсть бросили, потом опять. Самолет охватило пламя — синее, шумное. Оно приближалось очень быстро и поглотило кабину летчика. Я сидела сзади и видела его хорошо. Все в огне. Руки что-то быстро делали. А на спине комбинезон начал лопаться в разных местах, и мех выкручивался ворсом наружу. Наступило какое-то оцепенение. 

И вдруг самолет коснулся земли. Летчик от удара выпал из кабины или сам выпрыгнул — не знаю. А самолет еще дальше покатился, срезая кустарник. Пламя разгоралось, у некоторых начала тлеть одежда. Мы выпрыгнули и стали выносить детей и раненых. Только закончили — самолет вспыхнул, взорвался бензобак. 

Мы на одеяло положили раненых и оттащили на берег озера. А летчика нет нигде. Валентина Степановна и Володя пошли назад и нашли его, принесли на одеяле. Он был без сознания. Чуть начало светать — пошли искать кого-нибудь. Снегу было много еще. Вскоре увидели людей в белых маскхалатах. А кто они? Подкрались ближе — наши! Это был передовой контрольный пункт. Пошли бы в другую сторону — попали бы к немцам. Оказалось, линия фронта в двух километрах. Бойцы взяли у летчика документы, и тогда мы узнали его имя и фамилию. Они позвонили на аэродром, оттуда прилетел санитарный самолет и фельдшер. Солдаты дали что-то вроде саней и отвезли летчика и раненых в землянку. Там фельдшер осмотрела летчика — он бредил. Один глаз заплыл от удара, и маленькая струйка крови от виска. И очень сильные ожоги. «Вряд ли выживет», — горевала фельдшер. Она все пыталась как-то помощь летчику, смазывала обгоревшие участки, делала укол. 

Прилетели еще два самолета — забрали раненых и летчика. Потом еще два — за нами. Нас доставили на аэродром, где мы пробыли несколько дней. Там сказали, что летчик Мамкин умер. Сводили на его могилу. Скромная, одинокая, укрытая еловыми лапками. И вкопанный в землю пропеллер. 

Невозможно в одной газетной публикации в подробностях описать перипетии Галины Петровны, ее сестры, брата, других детей, спасенных Александром Мамкиным. Который так и остался 27-летним навсегда. «Но погиб он не зря, — отметил на митинге в честь его памяти член союза офицеров Сергей Соболев. — У спасенных есть дети, внуки. Жизнь получила продолжение». 

А что думают о подвиге Александра Мамкина юные жители Ушачей, Полоцка, проходя по улицам его имени? Ведь им хранить память о герое. Разговорился об этом с местными школьницами — Настей, Натальей, Анной, Каролиной. 

— Очень трепетно относимся к военному прошлому, — ответили они, дополняя одна другую. — Хотя уже не застали участников тех событий, наших дедушек и прадедушек. Стараемся побольше узнать о них, прочувствовать то, что они пережили. И очень надеемся, что такое не повторится. 

bibikov@sb.by