Пока Александра и Николай находились в статусе социальных сирот и воспитывались в детском доме семейного типа, в их родном доме мама Наташа и тетя Оля пили–гуляли. Оплачивать коммунальные услуги было некогда, да и не из чего: 70% их мизерных зарплат уборщиц ЖЭСа уходило на оплату «родительского долга» по Декрету № 18. Остальное тут же пропивалось. И вот результат: дети выросли, вернулись домой, а получили «в наследство» большую проблему.
По закону достигшие 18 лет сироты должны возвращаться в закрепленные за ними родительские квартиры. А больше, собственно, и некуда. Но ни Николай, ни Александра долго в своей квартире не задержались.
— А как там можно жить? Квартира еще больше стала напоминать свинарник, а тетка совсем спилась и чуть что бросается на всех с кулаками. Я и навела бы порядок, да бессмысленно: придут очередные гости, зальют глаза, и все станет как было. А в конце ноября еще и свет за долги отключили! Теперь компании заседают при свечах. Боюсь, как бы дом не спалили, — рассказывает Александра.
Сейчас, пока парень Александры служит в армии, девушка ночует в квартире маминого сожителя. Старший брат прижился пока в квартире родителей своей девушки. Младший брат Павел живет в общежитии от колледжа, в котором учится.
Александра пыталась встать на очередь на жилье, но, как оказалось, на это у нее нет оснований - метража на всех хватает. А три месяца назад ей позвонили и сообщили, что надо срочно погашать основной долг за «коммуналку» в размере около 1.000 рублей и что обязательство это равными долями поделено на всех зарегистрированных совершеннолетних жильцов. Свою часть девушка начала выплачивать в декабре и погасила уже 150 из 250 рублей.
Почему совершеннолетние члены семьи нанимателя жилого помещения государственного жилфонда обязаны участвовать в оплате долгов по «коммуналки», к которым они никакого отношения не имеют? В этом вопросе разбиралась корреспондент "СБ".