Папа Франциск молится перед заседанием Синода епископов по делам семьи
© AP Photo Alessandra Tarantino
Это стало ночным кошмаром консервативных католических кардиналов, в том числе — что неудивительно — кардиналов Ватикана. Они полагали, что у них есть большинство голосов, которого будет достаточно, чтобы предотвратить снятие запрета на причастие для разведенных и повторно вступивших в брак людей, а также смягчение отношения Церкви к однополым парам.
Однако в своем вчерашнем обращении к Синоду, который на этой неделе завершает свою работу, Франциск сообщил его участникам, что децентрализация будет проводиться сверху.
Намеренно называя себя «епископом Рима», чтобы подчеркнуть свою солидарность с епископами со всего мира (в противовес Римской курии, то есть Ватикану), Франциск воспользовался властью Верховного понтифика, чтобы взять верх над простыми кардиналами. «Кульминацией синодального пути является обращение епископа Рима, призванного высказать свое авторитетное мнение как Пастора и Учителя всех христиан», — сказал он. Это формулировка более авторитарного лидера по сравнению с Папой Бенедиктом XVI. Это значит: здесь решения принимаю я. Это вы должны слушать меня, а не наоборот.
Одно его заявление особенно напугало консерваторов. Франциск сказал, что «чувство веры мешает четкому разграничению между Церковью, которая учит, и Церковью, которая учится, потому что у паствы есть свое собственное „чутье“, с помощью которого она распознает новые пути, которые открывает Господь для Церкви». Что это значит? Чтобы узнать это, нам придется подождать, пока Папа даст свой окончательный ответ Синоду в следующем году.
Это настолько значительная перемена, что она заслуживает чрезвычайно тщательного анализа, который нужно будет провести после окончания Синода. Я хотел сказать, после того как уляжется пыль, однако, с моей точки зрения, в ближайшем будущем пыль не уляжется — по крайней мере, до окончания следующего конклава, которого большинство консервативных католиков уже ждут с нетерпением.
Существует несколько причин, по которым, с моей точки зрения, Франциск не сможет реализовать свои планы по децентрализации Церкви.
1. На этом Синоде свою силу решила продемонстрировать африканская церковь. А она чрезвычайно консервативна. Гвинейский кардинал Роберт Сара (Robert Sarah) заявил, что гомосексуальное лобби стало такой же угрозой для христианства, как и ИГИЛ. Сара является Префектом Конгрегации Божественной литургии, то есть высокопоставленным куриальным кардиналом. Однако своим выступлением он хотел дать всем понять, что он говорит от лица почти 200 миллионов католиков Африки. Действительно ли он представляет их всех, остается неясным, но я сомневаюсь, что кто-либо из них захочет открыто возразить кардиналу в его осуждении гомосексуализма.
Стоит подчеркнуть, что Сара и другие африканские кардиналы не говорят: «Мы ни за что не смиримся с разрешением на причастие для разведенных и повторно вступивших в брак людей — но если нас оставят в покое, западные епархии могут поступать, как им угодно». Они заявляют, что существующие запреты должны распространяться на всю Католическую церковь. Предложение кардинала Каспера разрешить местным епископам (то есть на практике местным священникам, которые в некоторых случаях тоже бывают разведенными) самим решать, могут ли такие прихожане принимать причастие, Сара считает еретическим.
2.Более либерально настроенные участники Синода, понимающие, что Папа Франциск использует свои папские козыри в их интересах, приняли одну из версий плана Каспера — и, возможно, скоро позволят священникам внедрять его на практике. Архиепископ Чикагский Блэз Купич (Blaise Cupich), которого Франциск сделал архиепископом и который скоро станет кардиналом, в пятницу дал пресс-конференцию, в ходе которой о причастии для разведенных и повторно вступивших в брак людях сказал следующее: «[Люди должны] принимать решение с чистой совестью. Совесть неприкосновенна, и мы должны уважать это, когда принимаем решения, и я сам всегда это делаю».
Если под этим он подразумевал, что католики имеют право сами решать «с чистой совестью», можно ли им причащаться, это поссорит его с кардиналом Нью-Йорка Тимоти Доланом (Timothy Dolan), одним из кардиналов, поставивших подпись вместе с высокопоставленными кардиналами Ватикана под письмом, в котором они предупреждают Папу о том, что такой исход Синода приведет к расколу Церкви. Из всех путей к расколу публичные распри по вопросу о святом причастии являются самым быстрым.
3. Многие консервативные католики перестали доверять Папе Франциску, и в ходе процесса подготовки к Синоду, начавшегося в октябре прошлого года, число таких католиков существенно выросло — я считаю, что он совершил серьезную ошибку. Священники и миряне, которым изначально Папа Франциск нравился как человек и которые были уверены в его консерватизме, несмотря на его комментарии в духе «кто я такой, чтобы судить», теперь считают, что он угрожает единству Церкви. Некоторые либералы согласны с тем, что разногласия неизбежны, но при этом они уверены, что в конечном итоге все наладится: африканцы обязательно разделят с ними их гуманное стремление помочь тем католикам, которых суматоха современной жизни заставила отойти от учения церкви в вопросе сексуального поведения. Другими словами, они надеются на чудо. Тем временем, они становятся новыми ультрамонтанистами.
4. Пока остается неясным, что именно Папа имеет в виду, когда он говорит о «синодальности», но она однозначно не включает в себя расширение полномочий Курии. Проигнорировав письма Конгрегации доктрины веры, Конгрегации Божественной литургии и Секретариата по делам экономики, Франциск оттолкнул от себя Ватикан. Возможно, он не уехал в Авиньон, но его отказ жить в папских апартаментах с каждым днем становится все более существенным знаком. Он вступил в борьбу с Ватиканом, а это всегда приносило папам только несчастье.
Кардиналы Мюллер, Сара и Пелл (а также другие кардиналы, которые были слишком взволнованы, чтобы подписывать письмо) считают Курию гарантом учения Церкви и сокровищем веры. Чтобы сберечь это сокровище, Папа Иоанн-Павел II провел централизацию Церкви. Консерваторы считают субботнюю речь Папы Франциска манифестом человека, который хочет развернуть этот процесс вспять — и на более глубоком уровне вытеснить наследие Иоанна-Павла II, которое во многом противоречит программе Франциска.
Таким образом, с их точки зрения, Франциск покушается на величайшего папу современной истории, который был причислен к лику святых и официально признан чудом, произошедшим внутри Церкви. Возможно, он даже пытается изменить саму природу папской власти — да еще и при жизни своего предшественника, который теперь, наверное, задумывается над тем, действительно ли Бог хотел его ухода.
Есть еще многое, что можно было бы сказать о влиянии «революции» Франциска на рост разногласий в рядах мирян и священнослужителей, которые продолжают усиливаться за пределами Церкви и во всем мире. Но об этом в другой раз. Здесь я хотел бы подчеркнуть, что, если Папа хочет привнести масштабные изменения в пасторскую практику и даже в доктрину, существуют гораздо более ловкие способы достичь этого, чем путем проведения катастрофически противоречивого Синода и намеков на то, что он в любом случае намеревается все сделать по-своему.
