Когда Алексей был молодым, но уже известным драматургом, он входил в театральный зал стремительно, чуть опустив голову, немного поджав губы. Садился на свое место и внимательно смотрел на сцену. Когда спектакль завершался, он вскакивал, кланялся, улыбался. Получал букеты и аплодисменты. Даже на сцену поднимался.
А вот по улице он двигался спокойно, поворачивая голову в разные стороны. Мог даже остановиться, задуматься, глядя на лужу, на отражение, а потом переступить ее и засмеяться. Как–то хотел однажды спросить у драматурга, над чем смеется, но не спросил, постеснялся.
В самом конце 80–х, ранней осенью, гуляли мы с поэтом Толиком Сысом рядом со Свислочью в парке Горького. Ходили–бродили и не знали, у кого бы занять денег. Поэт Сыс увидел драматурга Дударева, тот неспешно шел по парку. То на речку поглядит, то на людей, о чем–то своем драматургическом думает. «О, Дудараў! Ён заўсёды дапаможа! Ён усiм дапамагае...» — обрадовался Анатоль.
Конец 80–х. Уже написаны и поставлены, и во многих театрах, «Рядовые» и «Порог», «Вечер», а комедия «Белые Росы» с громом прошла и в кинотеатрах, и по телевидению. Дударев невероятно популярен, знаменит и известен. Его пьесы идут по всему бескрайнему Советскому Союзу, от Курил и до Карпат, от Белого до Черного моря, в больших и маленьких театрах...
Я попытался удержать приятеля, но разве настоящего поэта удержишь? Они сошлись у парапета. Алексей Дударев немного смутился, задумался, обнял Анатоля, что–то долго говорил ему на ухо, а потом вытащил из кармана бумажник и дал бедному поэту денег. Они пожали друг другу руки, как равные. Мне даже показалось, что Дудареву несколько неловко за свою успешность.
— Што ён табе сказаў? — спросил я у Толика не без зависти.
— Сказаў, каб мы абавязкова закусвалi, — радостно засмеялся поэт.
Прошло много лет. В конце этого года я видел Алексея Дударева в нашем оперном. Конфедерация творческих союзов Беларуси проводила торжественное юбилейное заседание. В зал вошел драматург. Спокойно, медленно. Его все знали. Он пожимал руки, что–то негромко говорил, улыбался. Сел на свое место и задумался так, как и много–много лет назад. Может, над новой пьесой? Или над быстротечностью жизни?
А я вспомнил ту давнюю встречу в детском парке на берегу Свислочи. Знаменитого драматурга и его легкое смущение, когда он давал деньги несчастному и большому белорусскому поэту.
На фото Евгения Коктыша запечатлен момент: Алексей Дударев на сцене Купаловского театра поздравляет великую Стефанию Станюту и говорит, что белорусские женщины — самые красивые.
ladzimir@источник
