Найден ранее неизвестный портрет известного художника Иосифа Олешкевича

Представьте себе, что в пункт приема вторсырья под Молодечно вместе со старыми тряпками, бумагами и прочим непотребным в хозяйстве мусором принесли помятый небольшой холст с едва различимым изображением молодого человека с красным эполетом. Выглядит полотно, прибитое к самодельному подрамнику, совсем непрезентабельно: пыльное, темное, мутное. Явно где–то валялось на чердаке, а то и в подвале да не одно десятилетие. И дождь на него попадал, и снег, да и всякая грязь...

По идее должны были этот холст выбросить как что–то ненужное и тут же забыть о нем. Но судьба сделала свой поворот, может быть, не единственный в жизни этого портрета. Его показали человеку понимающему — коллекционеру Николаю Сечко. Он покрутил холст, посмотрел на него с разных сторон, плечами пожал, но приобрел. Может, опыт, как–никак, много лет с произведениями искусства работает, а может, чутье не подвело. Привез портрет из провинции в Минск. Почистили, помыли и ахнули!


Таких или подобных историй в рассказах о произведениях искусства хватает. Древние иконы, найденные сто лет назад под дровами в сарае, висят сегодня в Третьяковской галерее. Перед ними толпятся зрители, восхищаются, благоговейно молчат...

Портрет, привезенный из пункта вторсырья, показали экспертам в нашем художественном музее, потом в Москве. Полученное заключение, подкрепленное печатями и подписями, говорит, что написал его почти два века назад известный художник, наш земляк Иосиф Олешкевич. Да, тот самый Олешкевич — друг Адама Мицкевича, рожденный в семье небогатого музыканта из местечка Радошковичи Минской губернии. Образование Иосиф получил при поддержке графа Александра Ходкевича. Выпускник факультета изящных искусств Виленского университета потом с 1803 по 1806 год совершенствовался в Дрездене и Париже. Был учеником великих Энгра и Давида. В 1810 году осел в Санкт–Петербурге, где писал, в частности, портреты царской семьи. В 1812 году был принят в Императорскую Академию художеств.

Среди высланных поляков, проживающих в Санкт–Петербурге, слыл необычным и полным добродетели человеком. Об этом есть строки в знаменитой драматической поэме «Дзяды» Адама Мицкевича. И еще любопытный факт: особую известность в Санкт–Петербурге наш земляк приобрел благодаря высокому положению, которое занимал в среде петербургских масонов.

Сегодня портрет молодого офицера (имя и фамилия его пока не установлены, возможно, это известный дворянин и владелец усадьбы) отреставрирован и находится в Минске, в картинной галерее «Предместье». Вот такая сенсационная история.

Подобных сюжетов, связанных с произведениями искусства, превеликое множество. Некоторые кажутся вымышленными, настолько они невероятны. Я слышал от одного пожилого коллекционера, как он, однажды прогуливаясь по деревне рядом с Несвижем, увидел старуху, кормящую во дворе кур. Зерно она сыпала в большое грязное блюдо, стоящее у крыльца. Он глянул на то выщербленное корыто и обомлел. Подождал, пока куры разойдутся, перевернул посудину и обнаружил клеймо — оказалось, изготовлено на знаменитом фарфоровом заводе Кузнецова. Можно предположить, что в свое время оно хранилось во дворце Радзивиллов, а потом оказалось в крестьянской хате...

А чудеса случаются до сих пор, и великолепное полотно можно приобрести не только задорого на аукционе, но и за копейки — в пункте приема вторсырья, например.

ladzimir@tut.by