Польский концлагерь в Березе-Картузской как отражение чудовищной европейской тенденции

…Вот фрагмент березняцкой ограды: меж столбами колючка густая,

Прочно скручена, спутана цепко, злыми, ржавыми свита узлами,

В острых зубьях; натянута туго, путь в грядущее нам преграждая…

Эти строки, написанные узником № 820 концлагеря Береза‑Картузская, имя которого так и осталось неустановленным, опубликовал тоже прошедший через этот ад мужественный патриот Александр Гаврилюк в книге «Песня из Березы». Принято считать, что одной из самых мрачных страниц в истории ХХ века стали созданные гитлеровцами и их союзниками концентрационные лагеря. Но в формирование ужасающей тенденции сделали вклад многие европейские страны, причем задолго до Третьего рейха. Не были исключением и наши западные соседи. Как отмечает известный историк Игорь Марзалюк, уже в 1923 году в Польше было расстреляно 109 белорусских патриотов, а к 1927‑му в застенках Западной Белоруссии томились три тысячи человек. Тюрьмы и концлагерь в Березе‑Картузской были переполнены, через последний прошли, по самым неполным данным, десять тысяч белорусов, евреев, литовцев, поляков, русских, украинцев.

Долгая и кровавая история

Первые настоящие концлагеря, созданные и использовавшиеся системно, были построены испанцами на Кубе в 1896 — 1897 годах во время борьбы с национально‑освободительным движением на острове. По самым скромным оценкам, количество погибших за 18 месяцев составило примерно 225 тысяч человек. Фотографии тех лет порой трудно отличить от снимков из гитлеровских фабрик смерти — люди‑скелеты, которые едва могут держаться на ногах, горы костей выше человеческого роста...

Впрочем, кубинская трагедия на фоне поражения Мадрида в испано‑американской войне несколько смазалась в общественном сознании и сегодня не так хорошо известна аудитории, как два других примера нечеловеческой жестокости просвещенных белых колонизаторов. Речь о британских концлагерях для буров во время войны в Южной Африке и зонах смерти, созданных немцами при подавлении восстания негритянских племен гереро и нама на территории современной Намибии.

В первом случае подданные английской короны, сражавшиеся за золотые и алмазные прииски в Южной Африке, устроили форменный геноцид и белого, и черного населения Трансвааля и Оранжевой республики. До того как опуститься до подобной жестокости, британская армия потерпела ряд унизительных поражений от буров на фронте, Лондон перебросил в Африку громадную 450‑тысячную армию фельдмаршала Робертса, которая сумела занять большую часть территории обоих африканских государств, однако не справилась с постоянно расширявшимся партизанским движением. В итоге британцы не нашли ничего лучше, чем применить тактику «выжженной земли» и согнать в концлагеря около 200 тысяч буров, в основном женщин и детей, поскольку мужчины сражались в рядах партизан. Дьявольская стратегия принесла свои плоды, и после гибели не менее чем 26 тысяч узников руководство буров сдалось.

Тренд на создание концлагерей для непокорных в первой половине минувшего века во многом обусловлен как раз успехом британцев в Южной Африке и отсутствием внятной реакции со стороны мировых держав.

Еще более ужасные вещи творили немцы во время кампании в Намибии в 1902 — 1908 годах. В ходе карательной операции и в концлагерях охранные войска генерала фон Трота уничтожили более 75 тысяч человек, то есть три четверти гереро и около половины нама. К геноциду немцы, как и британцы, подошли системно и, возможно, впервые в истории поставили перед собой цель физически уничтожить непокорных, а не воздействовать, пусть даже таким варварским способом, на народных лидеров.

Прилежные ученики немцев австро‑венгры в годы Первой мировой войны принесли бесчеловечную практику уничтожения людей в промышленных масштабах в Европу. Концлагеря Терезин и Талергоф стали местом пыток и издевательств над десятками тысяч буковинских и галицийских русинов, а также тех, кто симпатизировал Российской империи. В Талергофе только за первые полтора года погибли около трех тысяч человек, в Терезине за все время — около двух тысяч.

Устроенный австрийцами геноцид стал концом уникальной русинской культуры и расчистил место для бурного расцвета примитивно‑агрессивного украинского национализма.

Костек‑Вешатель и «дорожка Сталина»

Межвоенная Польша стала одним из государств, на которых лежит несмываемое пятно организации концентрационных лагерей. Режим Пилсудского имел отчетливые черты фашистского.

Необходимые практические навыки были наработаны в годы советско‑польской войны, когда огромное количество пленных красноармейцев, вплоть до 80 из 165 тысяч, были замучены в лагерях на территории Польши. В своих убеждениях польские власти еще больше укрепились после ликвидации Белорусской крестьянско‑рабочей громады, ареста большой группы выступавших против Пилсудского экс‑депутатов сейма в 1930 году и, наконец, масштабной операции по пацификации Западной Украины.

15 июня 1934 года украинский националист Григорий Мацейко застрелил главу польского МВД Бронислава Перацкого, а всего спустя два дня был создан концлагерь в Березе‑Картузской. Его организацией занимались высшие чины Второй Речи Посполитой, а куратором проекта стал печально известный полесский воевода Вацлав Костек‑Бернацкий. Даже по невзыскательным европейским меркам первой половины ХХ века этот персонаж заслужил репутацию законченного палача — прозвище Костек‑Вешатель бывший начальник жандармов из Первой бригады польских легионов Австро‑Венгрии получил отнюдь не случайно. Среди историков и вовсе популярно мнение, что концлагерь именно в Березе‑Картузской создали не в последнюю очередь из‑за личности воеводы.


Основной контингент страшного учреждения составляли борцы за свободу из Польши, Западной Украины и Белоруссии. Что интересно, согласно лагерной документации, 43 процента узников были записаны как поляки, 33 процента — как евреи, 17 — украинцами и лишь 6 — белорусами. Однако в реальности самой большой группой были как раз наши соотечественники, поскольку в поляки либо записывали католиков, либо сами люди в надежде на лучшее обращение причисляли себя к титульной нации.

В Березе‑Картузской использовались те же методы, что уже начали применять в своих концлагерях нацисты, или то, что они внедрят несколько позже. Так, охрану лагеря осуществляли полицейские‑штрафники, люди патологически жестокие, пьющие и обиженные на судьбу. Также в воспоминаниях узников фигурируют специальные группы из уголовников, которые совместно с завербованными украинскими националистами помогали поддерживать максимально жесткий режим.

Издевательства над узниками были жестокими и изощренными: их постоянно били, унижали, заставляли тяжело и зачастую бессмысленно работать. Из особых пыток поляки припасли «дорожку Сталина» — вымощенный острыми камнями участок дороги у казарм надзирателей, по которому заключенные ползали, обагряя его кровью.


Точное количество узников и число жертв до сих пор не ясно. Польские источники говорят о немногим более трех тысяч заключенных и всего 13 погибших. Воспоминания очевидцев и советские исследования позволяют утверждать как минимум о 10 тысячах заточенных.

Концлагерь в Березе‑Картузской стал мрачным символом польской оккупации Западной Белоруссии. В ситуации, когда нынешние власти в Варшаве спят и видят, как бы им вернуть Восточные Кресы, память о зверствах польских карателей на белорусской земле — залог нашего суверенитета и гарантия того, что Третья Речь Посполитая может в случае агрессии закончиться так же, как ее предшественница.

popov@sb.by