Ожесточенные бои на улицах города, разминирование Дома Правительства и бурлящий минский котел: как в июле 1944 года освобождали белорусскую столицу

Первую попытку освобождения всей территории Беларуси предприняли еще весной 1942 года, — восстанавливает хронологию событий историк Ирина Воронкова. — С этого времени советская авиация начала регулярные бомбардировки Минска. Например, в ночь с 25 на 26 марта 1942-го красноармейцы сбросили бомбы на Дом Правительства, где располагалось много немецких учреждений. Но от этого сильно пострадали и близлежащие улицы от Берсона до Мясникова.

Город сильно пострадал от бомбежек.Фото Александра ДИТЛОВА

Крупицы истории

Немцы, рассказывает историк, позднее серьезно подготовились к возможному удару Красной Армии по территории Беларуси, в том числе с целью освобождения Минска. В марте 1944-го город получил статус укрепленного района — фашисты начали возводить противотанковые заграждения, подготовились к взрыву мостов, создали бетонированные огневые точки.

— Города-укрепрайоны немцы должны были удерживать до последнего солдата, даже при полном окружении, — рассказывает Ирина Воронкова. — А в конце марта командование группы армий «Центр» приказало в случае отступления принудительно уводить с собой трудоспособное население для обслуживания немецких войск. Точное количество таких «эвакуированных» с территории Беларуси до июня 1944 года (то есть до начала Белорусской операции Красной Армии) точно неизвестно. Предположительный минимум — 200 000 человек. К слову, немцы усилили агитацию наших юношей 15—18 лет присоединиться к вооруженной борьбе Германии, обещая разные материальные блага им и их семьям. Но этим мероприятиям врага противодействовали минские подпольщики — они распространяли среди населения листовки и подпольную газету «Минский большевик», где рассказывали о боевых действиях Красной Армии и призывали заранее, еще до отступления немцев из Минска, прятать имущество и уходить в леса.

Руководство Красной Армии понимало: ждать больше нельзя. 20 мая 1944 года начальник Генерального штаба генерал армии Алексей Антонов (кстати, наш земляк) представил на рассмотрение Верховного Главнокомандующего Сталина план наступления на территории Беларуси. Он предусматривал прорыв обороны противника одновременно на шести участках и разгром врага силами 1-го (командующий — генерал армии Рокоссовский), 2-го (генерал-полковник Захаров), 3-го (Герой Советского Союза генерал армии Черняховский) Белорусских и 1-го Прибалтийского (генерал армии Баграмян) фронтов. Координировать действия фронтов должны были видные советские военачальники: маршалы Жуков (1-го и 2-го Белорусских) и Василевский (3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов).

Белорусской стратегической наступательной операции присвоили кодовое имя «Багратион» в честь героя Отечественной войны 1812 года генерала Багратиона, командующего 2-й Западной армией (именно она некогда вела бои с наполеоновскими войсками на белорусской земле). В первую очередь командование планировало ликвидировать наиболее мощные группировки врага в районах Витебска и Бобруйска и быстро продвинуться к Минску. Восточнее столицы должны были быть окружены и уничтожены основные силы группы армий «Центр».

— Реальные события развивались по намеченному плану, утвержденному Сталиным 30 мая, но с опережением сроков. Стремительное наступление Красной Армии превратило предусмотренное немцами планомерное отступление в паническое бегство. Немцы начали вывозить из Минска материальные ценности, но катастрофически не успевали — советские войска наступали чрезвычайно быстро.

Одна Победа нам нужна

Поистине знаковым днем стало 28 июня, когда командующие войсками 3-го и 2-го Белорусских фронтов получили директивы о развитии наступления для освобождения Минска.

— Что же происходило 28 июня в самом городе? В этот день Минск покинул первый транспорт с немецкими женщинами, началось уничтожение документов центральных гражданских служб, остановлена нормальная работа всех предприятий и учреждений. По приказу городского комиссара их работу нужно было поддерживать только в том объеме, который был необходим для проведения эвакуации. Тогда же бесславно завершилась военная карьера командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Буша: в связи с катастрофическим для немцев развитием событий в Беларуси его сняли с поста прямо в ставке фюрера. На его место прибыл самоуверенный генерал-фельд­маршал Модель, надеявшийся исправить ситуацию. Но Минск уже был для немцев небезопасен — в ночь с 28 на 29 июня из города выехали сотрудники генерального комиссариата и большинства других гражданских служб, чуть позже бежали и коллаборационисты.

Советские войска делали все возможное, чтобы быстрее прийти на помощь городу. Маршал Жуков вспоминал: от партизан армия узнала, что сохранившиеся в Минске Дом Правительства и окружной Дом офицеров спешно минируются и готовятся к взрыву. Чтобы спасти эти крупные здания, решили ускорить движение на Минск танковых частей и послать вместе с ними отряды разминирования. Задачу блестяще выполнили — здания удалось сохранить.

— Около полуночи 2 июля по Московскому шоссе к Минску вплотную подошла 4-я танковая бригада гвардии полковника Лосика. Ориентироваться в ночном городе было сложно, но солдаты быстро придумали решение: в подразделениях отыскали несколько уроженцев Минска и организовали их «лекции» у карт города для командиров экипажей и механиков-водителей танков. Пока они готовились, три танка взвода гвардии младшего лейтенанта Фроликова скрытно вышли на северо-восточную окраину Минска, смяли вражеский рубеж обороны в наиболее слабом месте и стали прорываться к центру города, прокладывая дорогу основным силам бригады.

Основной же состав бригады начал наступление в 3 часа утра  3 июля. Одновременно с командой Лосика кодовый сигнал «355» о начале боевых действий со своих исходных рубежей получили остальные части Тацинского корпуса. Из района деревни Скураты устремилась к Минску 25-я гвардейская Ельнинская танковая бригада полковника Булыгина — ее целью было уничтожить врага в северо-западной части столицы. Южнее Московского шоссе действовала 26-я гвардейская Ельнинская танковая бригада полковника Нестерова. В этом же направлении наступали передовые стрелковые части 31-й армии генерал-лейтенанта Глаголева.

— Еще не рассвело, когда танкисты Лосика на большой скорости ворвались на улицы Минска. Сбивая заслоны противника, уничтожив охрану Слепянского аэродрома, они устремились по Советской и Радиальным улицам к центру столицы. В 5 утра все подразделения 4-й бригады уже вели бои в черте города, пробиваясь к мостам через Свислочь. За танками двигались автоматчики — они уничтожали вражеских гранатометчиков, отсекали артиллерийские и минометные расчеты, наблюдали за окнами и подворотнями домов, откуда враг внезапно открывал огонь. Тяжелый бой развернулся у моста в районе ГЭС-1 (электростанция, снесенная уже в наши дни, находилась рядом со зданием цирка), где скопилось много бронетранспортеров, машин с боеприпасами, штабных автобусов. Подавив сопротивление, головные силы продолжали стремительно наступать в направлении Дома Правительства.

Одновременно с Тацинским корпусом по Логойскому шоссе в Минск ворвались танки 5-й гвардейской танковой армии маршала бронетанковых войск Ротмистрова. За ними — передовые наземные подразделения 11-й гвардейской армии гвардии генерал-полковника Галицкого. В середине дня с юго-востока по Могилевскому шоссе вступили танки 1-го гвардейского Донского танкового корпуса генерал-майора танковых войск Панова (нашего земляка) и наземные части 3-й армии генерал-полковника Горбатова 1-го Белорусского фронта. К вечеру сопротивление противника было окончательно сломлено.

— В 22.00 3 июля Москва салютовала освободителям Минска 24 залпами из 324 орудий, — рассказывает Ирина Воронкова. — 52 соединениям и частям присвоили почетное наименование «Минских». На следующий день газета «Советская Белоруссия» вышла с передовой статьей «Свята беларускага народа».

Отголоски войны

Уже в первый день освобождения началось разминирование города. Проводник-минчанин вывел отделение саперов на окраину Минска и подробно объяснил, как добраться до Дома Правительства. Короткими перебежками бойцы достигли здания. Не касаясь ручек дверей, а дергая их с помощью веревки, чтобы не нарваться на мины-сюрпризы (подрывные устройства, которые крепились тонкими незаметными проводками к ручкам, створкам окон, печным заслонкам. — Прим. авт.), саперы вошли в вестибюль и начали обследовать здание. К полудню бойцы закончили свою опасную работу — в подвалах и вестибюле обезвредили до 200 авиабомб весом по 250 килограммов каждая.

— К сожалению, в день освобождения испытания минчан не закончились — Минск подвергся неоднократным бомбардировкам авиации противника. Долго сохранялась опасность и со стороны наземных войск. 3 июля в огромный котел юго-восточнее Минска попало около 100 000 человек из разрозненных частей 4-й и 9-й немецких армий. Командование окруженной группировки пыталось объединить силы и вывести их на запад, нанося удары по коммуникациям, чтобы сорвать продвижение советских дивизионных и армейских тылов. Непосредственно в окрестностях Минска скопилось до 30 000 немецких солдат и офицеров, часть из которых имела тяжелое вооружение. На дорогах Минск — Могилев, Минск — Слуцк, Минск — Дзержинск, Минск — Логойск они отдельными группами нападали на военные обозы.

Вплоть до октября немцы еще предпринимали попытки нанести урон Минску, в частности, направляли группы парашютистов-диверсантов, которых готовили из числа советских подростков, — предполагалось, что в силу своего возраста они вызовут меньше подозрений. Однако все это были потуги обреченных. Минск выстоял и победил!

glushko@sb.by