И все–таки «Тони Эрдманн» взял реванш. Никак не отмеченный жюри Каннского фестиваля, фильм стал обладателем «Евро–Оскара», а значит, признан лучшим европейским фильмом уходящего года. Без него список номинантов уже на американский «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке» будет неполным.
На первый взгляд кажется, что «Тони Эрдманн» — очередное высказывание об отцах и детях, о трудностях взаимопонимания разных поколений, о противостоянии романтической открытости и эгоистического практицизма. Немецкий режиссер Марен Аде действительно создавала свое произведение о «семейных отношениях, где трудно было избежать собственной истории». Но именно этот молодой автор умело уводит зрителя от всех тривиальных догадок, предлагая нечто совершенно неожиданное. Автор специально выводит знакомый сюжет в пространство новых смыслов. Все знакомо — и все абсолютно новое. Назвав свой фильм комедией, Марен Аде искренне удивляется, почему картина вызывает шквал хохота в зрительном зале. И в этом абсолютно права, потому как «Тони Эрдманн» — смех сквозь слезы, комедия сквозь драму. Это фильм–обманка, когда видимое дает возможность приоткрыть скрываемое, когда игра обнажает самое сокровенное в реальности, когда между абсолютно документальным и абсолютно сыгранным почти нет никакой границы.
Тони Эрдманн — это придуманная маска одинокого пожилого человека по имени Винфрид (Петер Симонишек). Несмотря на возраст, он — современный хиппарь, чудак, за которым тянется шлейф из нонконформизма и свободы еще из 60–х. Винфрид любит устраивать розыгрыши, наполнять реальность игрой и юмором. Правда, за шутками ощущается терпкий привкус отчаяния. Точно так же, как и придуманная им маска Тони Эрдманна, главными деталями которой являются дурацкий парик, кривая вставная челюсть и несуразные очки. Это маска шута и маска отчаяния одновременно. Винфрид–Том в одном лице — хипстер, трикстер, бывший учитель музыки. Предыстория Винфрида обозначена с документальной пунктирностью: семья, развод, дочь. Дочь выросла, стала преуспевающим менеджером в крупной компании, живет между Востоком и Западом, не имея ни дома, ни семьи. Работа, бизнес, деловые встречи. Отец чувствует, что дочери (Сандра Хюллер) необходимо вернуть ощущение реальной жизни, где есть место нормальным человеческим чувствам, а не только корпоративным отношениям. За видимым сюжетом «отец — дочь» спрятаны не только душевная трогательность, любовь, но и чувство растерянности пожилого человека в современном мире, невозможность быть на равных с дочерью не только в силу возраста, но и в силу разности цивилизационного опыта.
Эта история тонко балансирует на грани банального и необычного, пошлого и удивительного, нигде не нарушив этого равновесия. По сути, комедийная семейная история стала серьезным социальным исследованием, а может, и предупреждением.
Советская Белоруссия № 246 (25128). Четверг, 22 декабря 2016
