Фото president.gov.byГлава государства сказал журналисту Би-би-си, озабоченному судьбой одной из активисток протестов 2020 года, следующее:
— Услышьте меня наконец, если вы хотите. У меня даже при 80 процентах поддержки бюллетени за углом или под крыльцом, как в Америке, не находили. Что до «почему бы не выпустить» — у нас есть закон. И если человек осознал свою вину — он обращается к Президенту, как и во многих других странах, с просьбой о помиловании. И если поступит такое обращение, я его обязательно рассмотрю. И почему вы выделяете Колесникову, если говорите, что у меня «миллионы в тюрьмах»? Ее посетил отец, мы даже показывали кадры, как он встречался с ней. Захочет еще кто-то из родственников — мы рассмотрим. Но там может быть такая семья, что ей и неинтересно посещать эту Марию Колесникову. Вы печетесь за нее больше, чем родные и близкие.
При этом Александр Лукашенко заметил:
— Но даже если вы обратитесь — мы ваше заявление рассмотрим. А вот «да» или «нет» — это будет видно потом. Поэтому я категорически против того, что вы начинаете личности выделять. И если там сидит «миллион» — они все одинаковы. А Колесникова и прочие должны ответить перед этими людьми — почему они там оказались. Они многие и говорят: мы очумели и одурели, нас обманули — вот эти самые «лидеры», о которых вы говорите. А вы ставите вопрос их освободить. А что, остальные — не такие же люди?
Белорусский лидер подчеркнул, что вопрос возможного амнистирования будет решаться исходя из поведения задержанного, а не его имени:
— Если человек там исправился, если он не нарушает в исправительной колонии закон, если есть показания по здоровью — этих людей мы, скорее всего, помилуем. У нас есть комиссия, она рассмотрит и примет решения. Такая задача — инсайд вам — поставлена три дня назад перед комиссией Генеральным прокурором Шведом: чтобы они вместе с исправительными органами посмотрели на этих людей: может, кто-то заслуживает этого. Мы уже три партии освободили. И я склонен к тому, чтобы люди, которые осознали, поняли и не нарушают порядок там, ведут себя достойным образом, рассчитывали, что мы рассмотрим эти вопросы. Но без Запада, без вас. Вы для меня не имеете никакого значения в плане освобождения моих людей.
