Сердце алкоголика на засовах. Созависимый пытается достучаться.Слабости по кругу ходят
Жена алкоголика — в семье у Тани эту роль пришлось сыграть ее матери, обеим тетям и бабушке Марии Федоровне. Бабушка, когда была еще молода, прятала по соседям трех своих дочерей от мужа, беснующегося в алкогольной горячке. Девочки выросли, вышли замуж и уже со своими детьми точно так же искали убежища в чужих семьях — мужья их пили и срывали зло на тех, кто подвернулся им под руку. Злая судьба будто перетекала с кровью по материнской линии.
— Думала, что это проклятие, — тихо произносит моя собеседница, как будто находясь под гнетом темной силы. — Одна моя тетя в итоге развелась, у другой муж заболел, а вот мать моя и сама «села» на стакан. Родители ведь постоянно ругались. Папа пил, ревновал маму, бил ее. Неудивительно, что она тоже стала выпивать.
Созависимость часто называют «семейной болезнью»: от зависимости одного члена семьи на самом деле страдает вся семья. Алкоголик зависим от алкоголя, наркоман — от наркотиков, игрок — от казино, а их близкие зависят от самого алкоголика, наркомана или игрока. Психолог общественного объединения «Центр трезвой жизни «Наш ковчег» Владимир Царев объясняет:
— Созависимость — это болезнь, которая формируется при контакте с человеком, зависимым от алкоголя, наркотиков, азартных игр. Достаточно 7—8 месяцев тесного общения. Созависимый — это человек, который позволил, чтобы поведение другого повлияло на него. Симптомы созависимости: контроль, давление, навязчивые состояния и мысли, низкая самооценка, ненависть к себе, чувство вины, подавляемый гнев, неконтролируемая агрессия, навязчивая помощь, сосредоточенность на других, игнорирование своих потребностей, проблемы общения, замкнутость, плаксивость, апатия, депрессия, суицидальные мысли, психосоматические нарушения.
Под дулом
Таня сперва пыталась достучаться до отцовского сердца. Но оно, ожесточившееся, не впускало ее. Металось в гневе и обиде, наглухо закрывшись от детских слез. Созависимость дала свои ядовитые плоды — «оглохло» и материнское сердце. Оно тонуло в своем горе и вине.
— В это время я оставалась одна, — Татьяна сглатывает ком. — Было ощущение, что никому не нужна и лучше умереть.
Решение покончить жизнь самоубийством пришло как само собой разумеющееся. О том, что пластинка таблеток анальгина — это смертельная доза, девочка узнала случайно. Так и закрутилась шальная мысль в мозгу: это лекарство есть в любой аптечке. В родительской тоже, как на грех, лежало.
— Когда глотала последнюю таблетку, очень жить захотелось. Стало очень страшно, — большие глаза моей собеседницы еще больше округляются. — Бросилась к телефону. Набрала подругу. Люся прибежала, начала меня откачивать. Вернулась мама. Думала, наконец-то она обратит на меня внимание, обнимет, и мы уйдем из этого дома навсегда. Но услышала только крик: «Ты не имеешь права так со мной поступать!» Я тогда разозлилась: а разве они имеют право так поступать со мной? Зареклась: как бы плохо ни было, больше травиться не буду. Жизнь мне дороже. Когда мы в очередной раз пересиживали у соседей бурю, которую устроил отец, мать обещала разойтись, но снова и снова возвращалась к нему.
А однажды наступил день, когда Тане впилось в висок дуло пистолета. Она даже не успела сообразить, как оказалась под прицелом у собственного отца. Он откуда-то притащил домой пистолет и направил его на дочь:
— Мы приехали с ним к бабушке. Я заболела ветрянкой. Попросила папу сходить за лекарством. Вместо этого он принес из магазина бутылку. Обвинил меня во всех смертных грехах. Потом ударил. Потом этот ствол приставил со словами: «Я тебя лучше прибью, чем ты меня опозоришь». Удивительно, что не выстрелил, — Таня говорит тихо, почти не дыша. — В тот момент я не думала о своей жизни. Умру, и ладно. Мама была в больнице. И, наверное, злость, которую отец обычно изливал на нее, в тот день обрушил на меня.
Таня потом жаловалась матери на поведение отца, но сочувствия так и не нашла. «Ничего страшного ведь не произошло», — только и сказала та в ответ.
— Я возненавидела ее. Уехала из дома без сожаления, хотя потом маму навещала. Отец, кстати, так прощения и не попросил.
Принц и нищий
Психологи говорят, болезнь может быть симптомом нарушенного функционирования всей семейной системы. Поскольку зависимый является ее частью. И тогда зависимость — вызов нездоровой атмосфере. Мать, дочь или жена алкоголика старается, как она думает, помочь больному. Контролирует каждый его шаг, ограждает от контакта с друзьями, знакомыми, готовит ему, убирает за ним, забывает о других членах семьи и о себе, но проблемы в результате возникают у нее. Перестает следить за своей внешностью, потом накрывают трудности на работе.
Таня познакомилась с Лешей из Витебска. Он стал для нее жилеткой, в которую можно было выплакать весь домашний ад. Татьяна решила поступить в витебский технологический колледж. «Поступила, но уверенности у меня не было. Переживала за маму, оставляя ее наедине с отцом».
«Как в сказке» — так говорили друзья о любви Тани и Леши. Полгода переписывались, встретились и утонули друг в друге. Но как начали жить вместе, Леша стал часто выпивать с друзьями. Таня думала: кто не пьет по молодости. У самой организм не принимал. Сейчас она считает, что непереносимость алкоголя — это, скорее, дар Божий. А муж пил чаще и больше.
— Помню, лежу с высокой температурой. У меня хронический пиелонефрит — и это опасно. Звоню мужу, чтобы принес таблетки. А он пьяный. Шел с лекарством три часа.
Муж внушал Татьяне, мол, без него она потеряется. Но не бил, это удерживало. А однажды замахнулся. И Таня его выгнала.
— Было тяжело. В какой-то момент поняла: хочу другой жизни. Настоящую семью, быт устроить. Обратилась к психологу в объединение для зависимых и созависимых. На занятиях в психотерапевтической группе много плакала. Выходила боль. Нашла в итоге понимание и принятие. А ведь я была на волоске. Стала узнавать себя. Решила, что хочу выздоравливать, чтобы стать счастливой. Уже полгода посещаю психолога. Учусь заботиться о себе, брать на себя ответственность за свою жизнь, а не за чужую. Верю, что передо мной открыты все возможности. Обязательно найду дело своей жизни, — голос Тани набирает силу. — Хочу научиться любить себя. Изменить больные модели поведения на здоровые.
Сегодня в стране под диспансерным наблюдением врачей-психиатров и наркологов состоит более 162 тысяч пациентов. На каждого зависимого человека, как правило, приходится двое, трое или даже больше людей из его непосредственного окружения, которые являются жертвами заболевания. Они тоже нуждаются в долгосрочной терапии.
Татьяна называет себя «сказочницей». Есть в ее образе что-то от заколдованной принцессы. В детстве часто сбегала от жестокой реальности в мифы. Когда встретила Лешу, подумала: сказка сбылась. Оказалось, копия родительской истории. Тогда Таня видела только один образец семьи. С нее и писала свой сюжет. Теперь знает: можно жить иначе. Она еще напишет свою счастливую историю.
КОМПЕТЕНТНО
Владимир Царев, психолог ОО «Центр трезвой жизни «Наш ковчег»:
drug-olya@yandex.ru
