Хирургический спецназ

В медицине, столь же древней, как и само человечество, у нейрохирургии особое место. С одной стороны, эта отрасль - одна из самых молодых, с другой - одна из сложнейших. Только представьте, каково изо дня в день делать операции по 6, 8, а то и 12 часов подряд, если кисти рук двигаются в амплитуде не более 1 (!) сантиметра. Могут меняться бригады сестер, анестезиологов, но нейрохирург начинает и доводит свою работу до конца. Некоторые сравнивают свой труд с филигранной шахматной партией, другие - со скольжением по лезвию ножа. Мозг - маленькая Вселенная и в ней еще много "темных пятен"... Казалось бы, чем не прелюдия для гимна такому нейрохирургу экстракласса, как Федор ОЛЕШКЕВИЧ, академик НАН Беларуси, доктор наук, заведующий кафедрой неврологии и нейрохирургии БГМУ? Но вот сам Федор Васильевич говорить о себе в контексте "я и медицина" категорически отказался: "Неудобно, неловко будет перед коллегами". Зато рассказал корреспонденту "СБ" о том, что его волнует больше всего - о настоящем и будущем белорусской нейрохирургии.

- Я уже пенсионер и отношу себя к поколению уходящему. Надо готовить себе смену. Причем не только на месте, но и во всех странах мира, там, где больше возможностей. У нас ведь в Беларуси нет проблем с кадрами, прекрасных ребят мы видим уже на студенческой скамье, у них есть все: замечательные руки, искренняя увлеченность делом. И я очень признателен организации "Жители Берлина благодарят" за то, что она создала такую систему повышения квалификации белорусских врачей, которая с немецкой пунктуальностью работает уже ровно 15 лет. Суть в том, что дважды в год к нам приезжает из Берлина группа специалистов. Они читают лекции, делают операции, а еще проводят отборочный экзамен - не по специальности, а по владению немецким. Тех, у кого достаточная языковая подготовка, немцы приглашают к себе на стажировку, снимают им хорошую трехкомнатную квартиру, платят стипендию - в общем, берут на полное довольствие. Плюс предоставляют широчайшие возможности своих клиник для практической работы. Ежегодно в Германии проходят стажировку 10 - 12 белорусских врачей. Помножьте эту цифру на 15 лет работы - и вы поймете, как много наших специалистов отвечают международным стандартам.

- Медицинской техникой немецкая сторона Беларуси тоже помогает?

- Да, все 15 лет. Когда этот проект только начинался, представители Германии предложили работать по трем направлениям. Помимо стажировок, речь шла о том, чтобы снабжать белорусские больницы лекарствами и оборудованием. Но через какое-то время мы задумались: да, лекарства - это хорошо, но спасут они только нескольких человек, может быть, лучше потратить деньги на закупку оборудования, хирургических инструментов, которые помогут всем? Немцы нас в этом поддержали - так в Беларуси появилось первое эндоскопическое оборудование, которое было установлено в 10-й минской клинической больнице. Первых хирургов-эндоскопистов тоже обучали в Германии. А вот недавно немцы презентовали нам новый операционный микроскоп. Деньги на него собрали в... гольф-клубе, членом которого состоит профессор-нейрохирург Ланкш, руководитель крупной берлинской клиники. Он бросил клич: давайте поможем Беларуси! И таким образом набрались необходимые несколько десятков тысяч евро.

- Кстати, в один из приездов профессора Ланкша вы шутливо бросили: "Пусть Вольфганг потренируется, каково работать в наших условиях".

- Что скрывать, условия у нас действительно разные. У них всего - полный комплект: любой пинцет, ложечка, любая мелочь на месте. Нельзя, конечно, сказать, что мы на их фоне орудуем стамеской и топором, но все же оснащение хромает у нас порой на все четыре ноги и мы вынуждены проявлять определенную изобретательность. Например, во время операции по поводу аневризмы, одной из сложнейших в нейрохирургии, нужно использовать специальные клипсы-зажимчики. До недавнего времени в нашем распоряжении были клипсы только отечественного производства, и хирург должен был просто виртуозно владеть своим инструментом, чтобы наложить их так, как надо. Чуть передавил - огромный риск для больного, чуть недодавил - под давлением крови зажимчик сползает и у операции получается нулевой эффект. Немцы очень удивились, узнав, что мы пользуемся такими конструкциями, и подарили нам полсотни своих клипс - пружинных, разных размеров, формы, кривизны, из специальных сплавов. Это дорогой подарок, потому что каждая такая клипса стоит весьма недешево.

- Надо ли нам "догонять Европу" в медицине?

- В профессиональном смысле - нет. К нам приезжали оперировать и пластический хирург, и нейрохирург, и хотя случаи были сложные, мы это все, в принципе, делаем у себя. Нас этим не удивишь. Я бы сказал, что здесь мы партнерствуем на равных.

- Федор Васильевич, а есть ли в отечественной нейрохирургии свои "ноу-хау"?

- Расскажу о последнем из них. Мы первыми в СНГ применили новую нехирургическую методику лечения остеохондроза, от которого, по статистике, страдает до 80 процентов взрослого населения. Специальная трубочка-катетер под рентген-контролем подводится точно к очагу воспаления и в течение 4 - 5 дней идет "адресная" терапия. Что это дает? Во-первых, отпадает необходимость в многократных болезненных пункциях, как раньше. Во-вторых, воздействует на очаг не один препарат, а целый комплекс. В-третьих, такая методика поможет разобраться с непростыми случаями. В-четвертых, это, как принято сегодня говорить, экономически выгодный метод: за пару дней пациенту вводятся те же лекарства, которые раньше он принимал месяцами, по несколько раз в день; пребывание в стационаре сокращается до минимума. Примерно половина больных, которых мы раньше оперировали, лечатся у нас сейчас по такой методике. Ее предложил мой ученик, доктор М.Арус из Гамбурга, и уже защитил по ней кандидатскую диссертацию. Не так давно он расширил поле своих исследований и докторскую тоже собирается защищать в Беларуси. Это первый подобный случай за всю историю БГМУ - когда в докторантуру поступает иностранец, работающий за рубежом.

- На Западе сейчас много говорят о психохирургии. Еще больше обсуждают вопрос, этично ли калечить то, что заложено в человеке природой. Ведь у многих психохирургия ассоциируется исключительно с трагическим "Полетом над гнездом кукушки".

- К психохирургии можно относиться по-разному. Мозг все-таки - чрезвычайно сложная вещь, и опасность перейти грань существует всегда. Когда-то я, между прочим, собирался исследовать эту тему, много лет проработал научным руководителем нейрохирургического отделения Республиканской психиатрической больницы. Мы лечили эпилепсию, удаляя доли мозга, определенные его структуры. Но сейчас психохирургия в Беларуси забыта. Долгое время это направление вообще было под запретом. Хотя, я считаю, оно имеет право на жизнь: есть заболевания, при которых ничто больше не помогает. Сейчас психохирургия действительно переживает второе рождение. Подобные операции проводят и в Киевском, и в Санкт-Петербургском институтах нейрохирургии, и в Институте мозга имени Бехтерева. В Москве и Сибири применяют даже так называемый стереотоксический метод: через маленькое отверстие раздражают глубинные структуры мозга при лечении наркоманов и алкоголиков. Что это даст - посмотрим.

- Федор Васильевич, как профессионал вы обладаете, наверное, всеми мыслимыми регалиями. А было ли в вашей жизни такое, что вы хотели, но не смогли сделать?

- Самое большое разочарование для меня - исследование стволовых клеток. Я заинтересовался этой темой еще лет 15 назад, когда не было всей этой шумихи. Сегодня берут кровь из плаценты, отфильтровывают клетки и замораживают в жидком азоте. Мы же работали с человеческими 9 - 12-недельными эмбрионами, выращивали из них клетки. В клинике работала целая лаборатория, ее закрыли, потом в Академии наук я организовал экспериментальную группу, начали кое-что делать. Но вопрос упирается в деньги: в такие исследования нужно вкладывать миллионы долларов, иначе мы всегда будем отставать. И мне горько сейчас видеть, как из этой сложнейшей проблемы пытаются сегодня сделать коммерческий проект. Вот прочитал недавно в газете, что одна фирма лечит при помощи стволовых клеток все - от нервных заболеваний до импотенции, направляет на операции в Москву и в Украину. Между тем любой ученый вам скажет, что многое здесь еще не доказано, не обосновано так, как надо. Есть серьезные опасения, что если эти клетки пересадить, то они могут превращаться даже в злокачественные опухоли. Задача ведь - не только пересадить, а направить их рост в нужное русло. Это фундаментальная наука, которая в будущем найдет применение везде - от нейрохирургии до педиатрии, позволит выращивать целые органы. Но сиюминутные спекуляции здесь просто недопустимы.