Борисовчанин Александр Протько стал инженером-акустиком по воле случая: окончив Молодечненское музучилище, устроился настройщиком на Борисовскую фабрику музыкальных изделий. Там способного парня с абсолютным слухом приметил известный московский мастер по акустике Владимир Гетманов, который нередко заезжал на «пианинку». Александр вспоминает уроки наставника:
– Главное, что я тогда усвоил: на звук влияет абсолютно все, поэтому он должен контролироваться с самого начала, на каждом этапе. В идеале мастеру нужно выбрать дерево на корню, самому распилить его, найти подходящий, «звучащий», кусок. Затем деревесину нужно как минимум пять лет сушить в особых условиях. Конечно, это идеальный сценарий, следовать которому практически невозможно. Но хороший специалист знает, как компенсировать эти моменты без потери качества.
За пару лет до закрытия на фабрике был создан экспериментальный участок – акустическая лаборатория, где Александр с коллегами пытались создать новые по звучанию инструменты:
– Не хочу никого обидеть, но гитары, цимбалы, которые делались на «пианинке», были, скорее, столярными изделиями, как стол или табуретка. Мастеров гораздо больше заботило, хорошо ли склеена дека и ровно ли лег лак, а звук считался делом десятым. Поэтому появление акустической лаборатории было большим шагом вперед. Хотя, конечно, «лаборатория» – слишком громкое слово. Не было никаких реактивов, специального оборудования: только руки и уши – вот и все наши инструменты. Мы с коллегами успели выпустить новую модель пианино «Беларусь» – Б-25. Начали работать над цимбалами, но довести дело до конца, увы, не удалось.
В отличие от многих бывших сотрудников «пианинки», которые ушли в другие сферы (от торговли до охраны), Александр и его коллега Михаил Вашкевич продолжили заниматься производством инструментов. Они открыли ИП и теперь создают цимбалы на заказ, уделяя особое внимание звучанию.
– Например, дека цимбал или гитары делается не из цельного куска дерева, а из нескольких дощечек, – посвящает в тонкости работы Александр Протько. – Я подбираю эти дощечки по звуку, чтобы одна подходила к другой. Мы почти отказались от электрических инструментов: уж больно они шумные, заглушают «голос» дерева. А так режу стамеской – и слушаю, как оно звучит.
Цена мастерового инструмента, прямо скажем, не низкая: за авторские цимбалы придется отдать около 2000 рублей. Может ли инструмент быть недорогим, но при этом звучать отлично?
– Вряд ли, – разочаровывает Александр Александрович. – Мы на первых порах тоже хотели сделать цимбалы максимально доступными, закупили самые дешевые материалы: фанеру, березу. Но идея провалилась. Оказалось, что фанера не звучит, а береза не выдерживает нагрузки. Пришлось покупать клен и ель.
На вопрос, можно ли фабричный инструмент приблизить по качеству к мастеровому, мой собеседник, подумав, отвечает:
– Можно. Но для этого на фабрике должно быть несколько высококлассных инженеров-акустиков – одному специалисту не справиться. Но где брать кадры? Вот у меня, к примеру, нет учеников, потому что в условиях мастерской преемника не подготовишь, не могу позволить ему повредить дорогой материал. В этом плане у фабрики были большие возможности: там было много сырья, которое не страшно испортить.
Напоследок интересуюсь, готов ли Александр вернуться на борисовскую фабрику, если однажды ее решат возродить:
– Если мне предложат хорошие условия, почему и нет?
Виктория КРУПЕНЬКОВА, «ЗН», krupenk@sb.by,
фото БелТА
