Борисовчанин Александр Протько стал инженером-акустиком по воле случая: окончив Молодечненское музучилище, устроился настройщиком на Борисовскую фабрику музыкальных изделий. Там способного парня с абсолютным слухом приметил известный московский мастер по акустике Владимир Гетманов, который нередко заезжал на «пианинку». Александр вспоминает уроки наставника:
– Главное, что я тогда усвоил: на звук влияет абсолютно все, поэтому он должен контролироваться с самого начала, на каждом этапе. В идеале мастеру нужно выбрать дерево на корню, самому распилить его, найти подходящий, «звучащий», кусок. Затем деревесину нужно как минимум пять лет сушить в особых условиях. Конечно, это идеальный сценарий, следовать которому практически невозможно. Но хороший специалист знает, как компенсировать эти моменты без потери качества.
![](/upload/iblock/d58/d5845358a546a0b0cd33be8463b10b99.jpg)
За пару лет до закрытия на фабрике был создан экспериментальный участок – акустическая лаборатория, где Александр с коллегами пытались создать новые по звучанию инструменты:
– Не хочу никого обидеть, но гитары, цимбалы, которые делались на «пианинке», были, скорее, столярными изделиями, как стол или табуретка. Мастеров гораздо больше заботило, хорошо ли склеена дека и ровно ли лег лак, а звук считался делом десятым. Поэтому появление акустической лаборатории было большим шагом вперед. Хотя, конечно, «лаборатория» – слишком громкое слово. Не было никаких реактивов, специального оборудования: только руки и уши – вот и все наши инструменты. Мы с коллегами успели выпустить новую модель пианино «Беларусь» – Б-25. Начали работать над цимбалами, но довести дело до конца, увы, не удалось.
В отличие от многих бывших сотрудников «пианинки», которые ушли в другие сферы (от торговли до охраны), Александр и его коллега Михаил Вашкевич продолжили заниматься производством инструментов. Они открыли ИП и теперь создают цимбалы на заказ, уделяя особое внимание звучанию.
– Например, дека цимбал или гитары делается не из цельного куска дерева, а из нескольких дощечек, – посвящает в тонкости работы Александр Протько. – Я подбираю эти дощечки по звуку, чтобы одна подходила к другой. Мы почти отказались от электрических инструментов: уж больно они шумные, заглушают «голос» дерева. А так режу стамеской – и слушаю, как оно звучит.
Цена мастерового инструмента, прямо скажем, не низкая: за авторские цимбалы придется отдать около 2000 рублей. Может ли инструмент быть недорогим, но при этом звучать отлично?
– Вряд ли, – разочаровывает Александр Александрович. – Мы на первых порах тоже хотели сделать цимбалы максимально доступными, закупили самые дешевые материалы: фанеру, березу. Но идея провалилась. Оказалось, что фанера не звучит, а береза не выдерживает нагрузки. Пришлось покупать клен и ель.
На вопрос, можно ли фабричный инструмент приблизить по качеству к мастеровому, мой собеседник, подумав, отвечает:
– Можно. Но для этого на фабрике должно быть несколько высококлассных инженеров-акустиков – одному специалисту не справиться. Но где брать кадры? Вот у меня, к примеру, нет учеников, потому что в условиях мастерской преемника не подготовишь, не могу позволить ему повредить дорогой материал. В этом плане у фабрики были большие возможности: там было много сырья, которое не страшно испортить.
Напоследок интересуюсь, готов ли Александр вернуться на борисовскую фабрику, если однажды ее решат возродить:
– Если мне предложат хорошие условия, почему и нет?
Виктория КРУПЕНЬКОВА, «ЗН», krupenk@sb.by,
фото БелТА