Павел Демешко в медицине, как он говорит, с детства: несколько десятков лет в РНПЦ онкологии трудились его папа и мама. Сначала молодой доктор пошел по их стопам — стал рентгенологом. Но позже благодаря своему учителю, знаменитому академику Сергею Красному, погрузился в радиологию. А теперь и сам занимается менторством — подготовил уже трех кандидатов наук.
— Вы знаете, что такое лучевая терапия? — наше интервью вместо привычного вопроса журналиста началось с реплики врача. — Она тесно связана с лучевой диагностикой, с которой я начинал. Но мне всегда было интересно заниматься именно лечением пациентов, видеть результат.
Если перевести на язык обывателя, профессор борется с опухолями с помощью радиации. Причем появился такой метод неожиданно: в начале ХХ века один студент решил попробовать облучить рентгеновской трубкой рак молочной железы. Эврика — опухоль уменьшилась.
— Смысл вот в чем: если облучать клетки мелкими дозами, то наступает повреждение ДНК и клетка перестает делиться. А опухолевая еще более чувствительна к радиации. Нам нужно облучить ее так, чтобы она погибла или остановила свое развитие, но при этом не пострадали здоровые органы. Как это сделать? Вопрос изучается вот уже полвека, в том числе погружены в него я и мои ученики.Какой дозой облучать, как часто, в комбинации с химиотерапией или отдельно — бесконечная вереница задач стоит перед профессором. Сейчас его внимание приковано к перспективному направлению — стереотаксической лучевой терапии. Медик объясняет:
— Традиционно мы проводим один сеанс в день, пять дней в неделю, а доза излучения составляет 2 Гр (Грей — единица изменения дозы излучения. — Прим. ред.). На такие манипуляции уходит около двух месяцев — ждем, пока «накопится» до 70 — 80 Гр. Но если опухоль небольшая, эту дозу мы можем дать за четыре или даже один сеанс.
Павел Демешко и инженер РНПЦ онкологии и медицинской радиологии Зоя Демкина.Звучит все просто, правда, есть загвоздка: если человека однократно облучить дозой в 10 Гр, он мгновенно погибнет.
— А мы, только представьте, однократно даем 20 Гр. Но облучение прицельное, так что если чуть ошибиться — мало не покажется. В этом и есть смысл наших научных изысканий: как провести процедуру, чтобы и время сэкономить, и эффект сохранить, и не навредить.
О результатах можно говорить хотя бы на примере лечения рака почки. Опухоль, говорит врач, удалить несложно, но есть пациенты, которые даже наркоз не перенесут, не то что операцию.
— Рак почки не чувствителен к обычному облучению, поэтому мы даем всю дозу за четыре сеанса. Пациентов пока немного, около 30, и только у двоих случился рецидив. А первым был мужчина, у которого рак обнаруживали пять раз! Одну почку удалили, вторую удалось спасти: снижение функции видим, но гемодиализ не понадобился.
В целом в нашей стране лечение развито очень достойно: линейные ускорители есть в каждой области, а в прошлом году закупили еще семь новых аппаратов. К слову, это самое сложное и дорогое оборудование в медицине — несмотря на санкции, оно у нас есть.
Профессор не устает повторять: онкология — наиболее сложная специальность, но в то же время она динамично развивается. Если не готовить молодых ученых, никакое оборудование не поможет.
— Получить из рук Президента аттестат профессора — большая честь. Много ученых, которым присуждаются степени и звания, но не все получают шанс попасть на прием к Александру Лукашенко. Приятно, что государство оказывает нам поддержку, — те, кто хочет заниматься наукой, ею занимаются. И в том числе это касается молодых людей. Я сам помню, как когда-то получал стипендию Президента — это поддерживает и мотивирует. Наука финансируется достаточно хорошо, хотя идут в нее не за большими деньгами, а потому что интересно, хочется после себя что-то оставить. И все же, если ученый серьезно занимается, принимает участие в программах, он получает достойную зарплату. Все зависит от человека. А в профессии врача от нас зависит еще и жизнь. И она, как гласит девиз нашего центра, «стоит того, чтобы за нее бороться».
glushko@sb.by
