Интервью с актрисой Гленн Клоуз

«Всю жизнь я считала древними людей старше 60 лет. А когда сама перевалила этот рубеж — не ощутила перемены. Я по-прежнему полна сил и любопытства», — говорит 67-летняя актриса, впервые сыгравшая в кинокомиксе. В фильме «Стражи Галактики» она исполнила роль шефа космической полиции.

Океанский ветер приятно обдувал широкое поле для гольфа. Сам океан скрывался за аккуратной гребенкой деревьев. Смех играющей компании разносился по округе, смешиваясь с криками птиц, облюбовавших тихий каменистый берег. Старая тапочка просвистела по воздуху и приземлилась в двух шагах от лунки, вокруг которой на изумрудной траве уже лежало несколько туфель.

— Отличный бросок, Ленни! — Супруг актрисы, глава биомедицинской компании Дэвид Шоу, выбрал следующую тапочку из корзины с поношенной, погрызенной собаками непарной обувью…

Гленн — или Ленни, как ее называют близкие, — и трое взрослых детей Дэвида от предыдущего брака с чадами и домочадцами затаили дыхание, чтобы не мешать главе семьи целиться. Тапка пролетела по сложной траектории и приземлилась прямо в лунку. Очередная партия в «обувной гольф» — традиционное семейное развлечение клана Шоу — подошла к концу. Ничуть не огорченная проигрышем, Гленн присоединилась к аплодисментам удачному броску.

Подобрав корзину, компания двинулась к большому дому с видом на пляж. «Это мое убежище, место, где я могу перепоясать чресла и зарядить батарейки, — говорит Гленн о бесконечно далеком от голливудской мишуры и суеты полуострове Праутс-Нек, где она проводит почти все свободное от работы время. — Когда уезжаю на съемки, меня всякий раз стимулирует мысль о счас­тье возвращения. Чем лучше и быстрее я буду работать на площадке, тем раньше мне доведется снова его испытать».

В Скарборо она впервые попала почти десять лет назад благодаря Дэвиду. Тогда они только начали встречаться, и он пригласил ее погостить в своем особняке на берегу океана.­ Жительница Нью-Йорка, Гленн собиралась в пятичасовую дорогу как на ­войну: с собой было взято все, что могло понадобиться для выживания в дикой местности, включая питьевую воду. Знакомясь с поместьем, актриса даже мысли не допускала, что вскоре выйдет замуж, переселится сюда на правах хозяйки и начнет думать о визитах в большие города с неохотой. После двух разводов она пришла к четкому и, как ей казалось, окончательному выводу: мужчинам и женщинам не стоит вступать в брак и жить под одной крышей.

В полупустом ресторане играла лирическая музыка, приглушенный свет настраивал на полезный для пищеварения умиротворенный лад. Впрочем, рядом с дочерью Гленн не нуждалась в других источниках счастья и умиротворения. Пя­тилетняя Энни дер­жалась с апломбом завсегдатая: побеседовала с метрдотелем и официантами, настояла на том, чтобы ей принесли отдельное меню, и даже сделала вид, что читает.

Гленн понимала, что Энни еще слишком мала для ресторанов. Но актриса родила поздно, в 41 год, и — как большинство зрелых матерей — обладала нестойким иммунитетом к искушению побаловать долгожданное чадо. Энни пока не видела большой разницы между ресторанными изысками и домашней стряпней, зато ей нравились новые места, необычная атмосфера и ощущение причастности к миру взрослых. «Дочь всегда опережала свой возраст, — говорит актриса. — Она очень общительна и наделена ярко выраженной исследовательской жилкой».

В ожидании заказа они смотрели, как официант рассаживает за соседним столиком семью с детьми на два-три года постарше Энни.

— Я хочу с ними познакомиться, — внезапно сказала девочка. — Ты мне поможешь?

Гленн покачала головой. Несмотря на звездный статус, она робела ни с того ни с сего заговаривать с незнакомыми людьми.

— При чем тут я? Если ты хочешь, иди и знакомься.

С ее стороны это была маленькая родительская уловка, призванная скрыть стеснительность. Она не думала, что Энни пойдет куда-то одна. Но девочка сползла со стула, решительно прошла между столиками и подсела к приглянувшейся ей семье. Сердце Гленн горестно сжалось. С одной стороны, она была восхищена поступком Энни. Ей понравилось, что малышка не теряется и смело идет навстречу миру. Но с другой — взгляд в спину уходящей к чужим людям дочки неприятно напомнил актрисе, что однажды Энни уйдет от нее насовсем, чтобы жить своей жизнью с кем-то, кого выберет сама. Предчувствие еще нескорого, но неизбежного расставания поселилось в сознании Гленн едва ли не сразу после родов. Актриса даже приобрела привычку думать об этом на съемочных площадках, если от нее требовалось срочно заплакать.

Расставшись с отцом Энни, продюсером Джоном Старком, Гленн переживала один из несвойственных ей периодов одиночества. Они с дочерью мотались между квартирой на Манхэттене и загородным домом в Вестчестере под Нью-Йорком — жили в тихой гармонии, которую актриса не хотела подвергать риску, приглашая в дом постороннего мужчину. По крайней ­мере, на постоянной основе. Нынешняя жизнь, поделенная пополам между ней и ребенком, приносила Гленн бесконечное счастье, но она не могла не думать о том, сколько еще таких лет ей отпущено и что с ней будет дальше. Неужели одиночеству суждено стать ее привычным, естественным состоянием?

У харизматичной Гленн Клоуз никогда не возникало проблем с поиском спутников жизни, причем не каких-то голливудских мотыльков, слетающихся на славу и деньги, а серьезных, солидных, состоятельных. Всю жизнь она плавно перетекала из романа в роман, сама удивляясь успеху у противоположного пола. Роли женщин на грани, а иногда и за гранью добра и зла, которые она играла, создавали ей не слишком привлекательный образ. «Природа не наградила меня ни телом, ни лицом лирической героини, — смеялась она. — Поэтому мне никогда не предлагали таких ролей. И я знаю, о чем думает большинство людей, глядя на меня. Жестокая, требовательная стерва. Мне кажется, среднестатистический мужчина не может чувствовать себя в безопасности, приглашая меня на свидание». Она допускала, что в итоге созданная ролями аура легкого безумия служит ­ей ­хорошую службу. Слабонервные через этот невидимый фильтр просочиться не могли, мужчины с несерьезными или корыстными намерениями — не решались. В общем и целом ей везло с кавалерами, но не с замужеством. Если крах первого брака с музыкантом Кэботом Уэйдом актриса еще могла списать на молодость и неопытность в мирских делах, то развод с финансистом Джеймсом Марласом убедил Гленн в том, что супружество — занятие вредное и противоестественное. «Слишком многие женщины оценивают и определяют себя мерками своих мужчин, — говорила она. — Посмотрите на меня: в браке я превращаюсь в амебу. Часть проблемы состоит в том, что мужчина расцветает благодаря заботам хорошей жены, а женщины далеко не всегда получают от мужей такую же мощную подпитку и чахнут, потерявшись в тени другого человека. Я думаю о мужчинах и женщинах как о разных биологических видах. Кэтрин Хепберн (американская актриса, обладательница четырех премий «Оскар». — Прим. «ТН») считала, что они должны жить по соседству и навещать друг друга время от времени. Неплохая идея».

После рождения Энни актриса решила, что замужество ей теперь совсем уж ни к чему: «Я больше не верю в брак. Разница между мужчиной и женщиной настолько велика, что совместная жизнь неизменно превращается в бессмысленную и утомительную борьбу за главенство. Жизнь бьет любого из нас достаточно сильно, чтобы не искать себе дополнительных проблем».

Разговор за большим столом не умолкал ни на секунду, омывая Гленн, как ласковый прибой. Едва поселившись у Дэвида, она, привыкшая к тишине своей нью-йоркской квартиры, с трудом переносила уровень шума, создаваемого его детьми, внуками и их друзьями, которые сменяли друг друга в гостях бесконечной чередой. Но теперь ей было тяжело даже представить себе, что за столом меньше пяти человек, а вечером никто не смотрит телевизор в гостиной. Она сияющими глазами смотрела на семью мужа, которая приняла ее с распростертыми объятиями и помогла открыть новую, неожиданную страницу жизни.

С Дэвидом Шоу, основателем нескольких крупных химических и фармацевтических компаний, актриса познакомилась на каком-то благотворительном приеме. Ее настроение в то время мало располагало к романтическим приключениям, поэтому на личный интерес с его стороны она сначала даже не обратила внимания. Момент расставания с дочерью, которого она так боялась, неуклонно надвигался. ­«После шестого класса у Энни началась в школе независимая от меня жизнь: друзья, вечеринки, спортивные ­команды и кружки, — вспоминала актриса. — Мне стало все труднее заманивать ее домой после уроков». Из отдаленной перспективы выпускной бал понемногу превращался в событие самого ближайшего будущего. А после него Энни собиралась пере­ехать от матери в общежитие колледжа. И Гленн ничего не могла с этим поделать. «Приятно сознавать, что я вырастила самостоятельного, сильного ребенка, который не боится уйти из дома, — говорила актриса. — Родитель не собственник, а опекун своих детей. Я не могу требовать, чтобы Энни была такой же, как я, или держать ее при себе на привязи. Мой долг — заботиться о том, чтобы она была здорова и благополучна, имела достойные жизненные ценности и получила возможность заниматься делом, которое поможет ей реализовать себя».

Открытым оставался вопрос, что Гленн будет делать со своей жизнью после того, как высадит Энни из машины у дверей колледжа. Она плакала ночами, представляя себе это мгновение и не находила ответа. «Я хотела бы прожить остаток моих дней с надежным партнером, — признавалась актриса. — Но можно ли это получить, не выходя замуж, не знаю».

Дэвид, ничуть не обескураженный прохладным приемом, настойчиво добивался внимания Гленн. И постепенно она начала ловить себя на том, что этот мужчина все чаще фигурирует в ее мыслях, не сказать — планах. Чтобы проверить свои догадки, актриса согласилась поехать с ним в Мэн, посмотреть, сможет ли она там прижиться, если что.

— И чем люди здесь занимаются в свободное время? — спросила она, когда Дэвид показывал ей головокружительный вид со скал. — Ведь даже такая красота может наскучить.

— Да Бог с тобой, — рассмеялся он. — Полно занятий на любой вкус: плавание, дайвинг, кайтсерфинг, горный велосипед, пляжный петанк… А наш турнир по триатлону славится на всю Америку!

Гленн вытаращила глаза. С его стороны предлагать такие вещи 57-летней женщине, которая никогда не дружила со спортом, было почти неприлично. Но могла ли она считать это достаточным основанием, чтобы отказаться от его общества? «Дэвид — самый изобретательный, нестандартно мыслящий человек из тех, кого мне доводилось встречать, — рассыпалась актриса в комплиментах любимому мужчине. — Он большая умница и при этом настоящий атлет!»

Люди не зря говорят, что любовь творит чудеса. Через два года Гленн, немало удивив всех голливудских знакомых и саму себя, сочеталась с Дэвидом законным браком, а через три — к еще большему всеобщему изумлению — приняла участие в турнире по триатлону штата Мэн. «Я никогда не делала ничего подобного, поэтому моей целью было просто финишировать», — признавалась она.

Краем глаза актриса уловила подозрительное колыхание скатерти на другом конце стола.

— Тот, кто кормит собак кусками с та­релки, поможет мне их выгулять, — сказала она с напускной строгостью. — Мы будем бегать наперегонки и бросать в воду палки не меньше часа.

— Ладно тебе, Ленни, — улыбнулась ей падчерица Элиза. — Они так потешно попрошайничают…

— Детка, женщине, которая профессионально ведет блог о собаках, стыдно появляться на улице с двумя такими толстяками, — засмеялся Дэвид.

Гленн слегка покраснела от удо­во­льствия. Она с детства была страстной со­бачницей. И многим режиссерам приходилось мириться с тем, что актриса прячет где-то в декорациях своего очередного четвероногого друга. Переехав в Мэн и начав осваивать нетипичные для себя занятия, она решила завести собачий интернет-дневник Lively Licks на сайте FetchDog — делиться опытом, помогать спасать и пристраивать бездомных животных. Муж с пасынком подхватили и профинансировали затею, сделав из известной актрисы популярную блогершу.

Осмелев, Гленн затеяла еще один, куда более серьезный и масштабный проект — фонд Bring Change 2 Mind, призванный изменить пугливо-недоверчивое отношение к душевным расстройствам. Эта проблема самым непосредственным образом касается членов семьи Гленн — ее родной сестры и племянника. «В детстве и юности Джесси делала вещи, которые должны были стать для нас сигналами тревоги, — говорит актриса. — Но мы даже слов таких не знали — «маниакально-депрессивный психоз». Мы считали ее неуправляемой и безответственной. Диагноз поставили, когда ей уже перевалило за 50 лет и те же симптомы стали проявляться у ее сына. Джесси могла бы прожить совсем другую жизнь, если бы это было сделано раньше».

Одним словом, дел у актрисы в ми­лом ее сердцу захолустье хватает. К ­тому же удаленность от красных дорожек сняла с души Гленн огромный камень. «Меня всегда убивали мучительные раздумья на тему «что надеть», — признается она. — Сначала ты агонизируешь перед шкафом, потом — читая вердикт модных критиков. Я совершенно не умею ходить по магазинам, леденею от ужаса перед примерочными и в конце концов спасаюсь позорным бегством. Пока я росла, мы с родителями не ездили за покупками, мама брала мне одно платье на зиму и одно на лето. Я носила их, пока они не становились малы, поэтому качество ткани ценилось выше красоты. С того времени мое чувство стиля лучше не стало. За свою карьеру я успела побывать и в списках самых элегантных, и в списках самых кошмарно одетых звезд».

Гленн не отказывается от предложений поработать и не собирается бросать актерство. Она надеется однажды выйти на съемочную площадку или ­театральную сцену вместе с Энни, которая тоже решила стать актрисой. А пока съемки дают ей легитимный повод провести время с дочерью, ­которая живет между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом. Гленн держит ­слово не вмешиваться в ее жизнь — она не стала ругать Энни даже тогда, когда та засветилась на вечеринке, откуда Деми Мур — маму ее лучшей подружки Румер Уиллис — увезли в больницу после передозировки наркотиков. «Девочка экспериментирует, а мне остается лишь доверять ее здравому смыслу и способности слушать внутренний голос, — вздыхает актриса. — Хотя он не всегда подсказывает самый легкий путь. Я безмерно счастлива, что мне тоже еще есть чему учиться, есть что пробовать. И я готова к экспериментам, как никогда раньше!»

Родилась: 19 марта 1947 года в г. Гринвич (штат Коннектикут, США)

Семья: муж — Дэвид Эванс Шоу, бизнесмен; дочь — Энни Старк (26 лет), актриса 

Образование: окончила Колледж Уильяма и Мэри в Вирджинии, изучала театральное искусство и антропологию

Карьера: дебютировала на экране в телефильме «Правила игры» в 1975 году. Снялась в 70 картинах, среди которых: «Роковое влечение», «Опасные связи», «Дом духов», «Марс атакует!», «101 далматинец», «Самолет президента», «Стэпфордские жены», «Стражи Галактики». Играла в 13 сериях телефильма «Щит». Шестикратная номинантка на премию «Оскар». Двукратный лауреат премии «Золотой глобус» — за фильм «Лев зимой» и сериал «Схватка». Лауреат приза Golden Ciak Венецианского кинофестиваля за фильм «Встреча с Венерой»