Семь лет назад один из первых российских миллионеров – создатель товарно-сырьевой биржи «Алиса» Герман Стерлигов разорился и переехал с Рублевки в деревню. «Я нищий как церковная крыса. Это в вашем понимании. А в моем – очень богат», – признается Герман. Наш корреспондент побывала в подмосковном селе Нижневасильевское, где обосновалась семья Стерлигова, и узнала у него, каково начинать жизнь с чистого листа.
В лесу нам все время хотелось есть
– В 2004 году я пытался зарегистрироваться кандидатом на пост президента России, набрал кредитов на предвыборную кампанию, разорился, вынужден был продать все, что мы имели, даже дом 
на Рублевке. Взял семью – четверых детей, жену Алену (она была на шестом или седьмом месяце беременности) – и уехал в Можайский район, в деревню Слобода, где прошло мое детство. Поставил в лесу большую армейскую палатку. Жили мы в той палатке два с половиной месяца, пока строили дом. Было лето, погода стояла отличная. Дочке Пелагее тогда исполнилось 12 лет, старшему сыну Артемию – 7, Сергию – 3, Пантелеймону около года, а младший, Михей, был еще во чреве. Можно было пожить у моих родственников: на Рублевке оставались родители и брат. Жена так и предлагала: «Давай я пережду оставшиеся месяцы беременности в городе». Но я был против. Без мужа жить неприлично. Да и, как говорят, уходя – уходи. Когда что-то не получается, полезно обнулять ситуацию и начинать жить по-новому.
У нас не было ни света, ни плиты, ни стиральной машинки. Жена поначалу стенала и пилила меня. Но где-то через месяц перестала. Она видела: насколько плохо нам, настолько хорошо детям – после этой драной Рублевки с заборами, видеокамерами и участочком с ограниченным периметром. Здесь была воля и красота необыкновенная. Никаких заборов. Поле, лес, пруд, лошади, для детей раньше неведомые.
В лесу моя изнеженная жена научилась вести хозяйство: овощи выращивать, за скотиной приглядывать... Нам все время хотелось есть, особенно детям.
Как-то так совпало, что я тогда изменился и внешне, и внутренне. Раньше пил, курил, ругался матом. Был, по сути, безбожником, хотя думал, что я православный.
До переселения в лес радостей у меня было немного. Я пребывал в двух состояниях: или сидел в офисе, или ехал в машине. Какие радости? Хотя и офис у меня был очень хороший, и машины превосходные. У меня был их целый парк – все самые крутые марки, кроме «бентли» и «роллс-ройса», потому что первый собирают в Англии и мне не нравится качество, а у второго на носу голая баба... Но только после 2004 года у меня началась нормальная человеческая жизнь. Ощущение такое, будто я сидел в тюрьме и наконец освободился. Конечно, и на зоне бывают радости, но все это туфта по сравнению со свободой. Помню, когда замок в Бургундии покупал, радовался минут тридцать, жена, правда, по тому же поводу радовалась дольше. Но мы там и не пожили. Нас хватило только на то, чтобы съездить деньги за него заплатить. Замок нам был ни к чему: от Парижа до него пилить километров 400. Неудобно, зато хвастаться можно было. 
Я радовался, когда полетел с женой отдыхать на Мальту. Но не долго – дня три. Потому что скукотища там зеленая. Что-то типа выпаса скотины на хорошем лугу. Для скотины хорошо – она траву жует, на солнышке греется...
Ремешок всех любит одинаково
– Богатство и бедность – понятия относительные.
Cейчас мы богачи: у нас воздух свежий, вода колодезная, пища экологически чистая. Все, что нужно для жизни: молоко, масло, творог, мед, мясо, яйца, овощи, – выращиваем и производим без удобрений, антибиотиков, гормонов. С утра дети решают, кого зарезать: курицу, гуся, ягненка, козленка и так далее.
И для детишек, и для нас труд – счастье. За скотиной ухаживаем ежедневно. Ходим в лес за ягодами. А за грибами ездим на лошадях. Дети делают кровати, табуреты, стаканчики из бересты. Мы все это продаем. Покупателей немного, чаще детей просят подарить вещицу. И мы дарим.
После обеда один час отведен на сон. Потом снова расходимся по делам. На Сергии, допустим, куры, гуси, индюшки, утки и козы. Причем коз, которые плохо доятся, надо раздаивать по три раза в день. Вот он и колготится. У Сергия два помощника – Пантелеймон и Михей. Они еще маленькие, но для них все происходящее не каторжный труд, а игра с живыми игрушками. Не с пластмассовыми заводными животными, а с настоящими.
Скоро у меня в Истре появится палатка – будем с детьми продавать мясо.
Дети – моя опора. Слава богу, я дожил до того времени, когда старший сын многое может. В этом году 14-летний Арсений возделал, взбороздил поле – один, без помощников и наставников. Он у меня, по сути, управляющий. Год назад начал строить себе дом: сам нанимал бригаду, придумывал, каким будет сруб. Весь проект – из его головы, даже наброска на бумажке не было. Вслед за братом и Сергий, которому 10, решил домик ставить – поменьше, чем у Арсения. Но он тоже строителями руководил. Иногда спрашивал у меня совета – например, какое утепление выбрать.
В собственные дома сыновья переедут, когда женятся. А пока в доме Арсения на первом этаже устроили школу. Туда ходят и наши, и соседские дети. Учителя приезжают два раза в неделю из Истры и Москвы. Нанимать учителей на порядок дешевле, чем отдавать детей в школу.
В нашей библиотеке только летописи, старинные хроники, Священное Писание. То, что претендует на правду или правдой является. А вот художественную литературу дома не держим. Это вымысел, вранье. Зачем детей воспитывать на лжи, которую так уважительно называют классикой? Меня на ней растили, из-за этого несколько десятков лет жизни прошло впустую.
Я детей воспитываю ремешком, он у меня всегда в штанах, использую его часто. Ремешок всех любит одинаково. Наказываю прежде всего за непослушание. Допустим, старший сын дает распоряжение кому-то из младших, а они ни в какую выполнять не хотят. Тогда Арсений говорит: «Нарушение устава внутренней гарнизонной службы! Под трибунал!» Трибунал – это я. Если меня нет, он имеет право сам их наказать. Девочку я точно так же воспитывал – ремешком, причем до самого замужества. Поэтому Пелагея и вышла замуж девственницей. Девок надо держать в тереме, иначе они как только вырвутся из-под контроля – сразу порченые.
Где жениха взять?
– Пелагея с Олегом познакомилась случайно. Он с товарищем заехал к нам поговорить о делах, а она чай подавала. Олег только раз ее и увидел. Прошло время. Пелагея сидела у окна в светелке – комнатке на втором этаже, смотрела на дорогу. Вдруг видит – парень коня ведет. Олег пришел свататься, лошадь мне подарил.
Когда я дочку замуж выдал – так радовался! Вообще атас! До сих пор, когда вспоминаю, дух захватывает. Как остановить научно-технический прогресс, я знаю, а вот как выдать замуж дочь – не знал. Где жениха хорошего взять – непонятно. Олега нам Бог послал. Он не деревенский, его родители, казаки с Дона, много лет живут в Москве. Парень православный, в Христа верует. И к своим 25 годам в вопросах веры пришел к тому, к чему я – только к сорока. Мы благословили молодых перед иконами. После этого отправились в ЗАГС. Обошлись без всяких торжеств. Теперь я без пяти минут дедушка – пополнения ждем в сентябре.
Дочь у меня молодец: к жизни в деревне приспособлена, все умеет. Стреляет метко, даже лучше пацанов.
Алена вышла за меня без любви
– Жена обязана слушаться мужа, а муж должен заботиться о жене и пылинки с нее сдувать – Господь так сказал. Делаю для Алены все что могу. Когда мы из-под Можайска переехали в село Нижневасильевское, она захотела стиральную машинку – я в лепешку расшибся, но провел в дом электричество, мы купили машинку и установили ее. Только Алена стирает не порошком, а дегтярным мылом – чтобы детям вреда не было от химии. Я не держу жену в черном теле. Если у нас удача в хозяйстве, например супруга вырастила в теплице хороший урожай или огород аккуратно возделала, везу ее в Москву – и Алена целый день проводит там в торговых центрах, наряды себе выбирает...
В Алену я влюбился с первого взгляда. Собирался снять квартиру, увидел объявление о том, что в Строгино на улице Таллинской сдается жилье, и пришел по адресу. Мы с хозяйкой сидели на кухне, разговаривали. И тут вбежала девушка необыкновенной красоты, в мини-юбке. Ноги – атас! Я тут же сказал: «Я бы взял вашу дочь замуж. Вы, кстати, не возражаете?» Будущая теща засмеялась: «Да не возражаю, берите, пожалуйста». Я тут же сделал Алене предложение. Она отказалась – я ей не понравился. Но... Через две недели мы все-таки поженились. Дело было вот как: почти сразу после знакомства меня арестовали по статье 95, часть 2 – за организованную преступность. Какая-то банда закидывала баллончиками со слезоточивым газом и сжигала ларьки азербайджанцев на Смоленской площади, и меня посчитали главой этой группировки. Правда, быстро отпустили за отсутствием состава преступления. Все это время Алена приходила ко мне в СИЗО, приносила передачи. Ей было меня жаль. 
Но посылочки ее не брали: она ведь мне не родственница. И как только я вышел, Алена сказала: «Ладно, давай распишемся, а то у меня передачи не принимают».
Жена меня тогда не любила, чувство пришло позже.
Сегодня жена меня поддерживает. А раньше боролась и была недовольна буквально всем. Больше всего сопротивлялась по поводу телевизора – это еще на Рублевке было. Она отказывалась его выбрасывать. Я устал бороться с этой ее зависимостью и однажды вечером расстрелял телевизор из нагана.
Я решил спасти мир
– В 1989 году я решил создать биржу. Я взял кредит, вложился в рекламную кампанию. И в 1990 году в СССР появилась первая товарно-сырьевая биржа «Алиса», названная в честь моей кавказской овчарки.
Я стал миллионером за один день. Утром мы объявили о продаже 20 биржевых мест, а уже вечером подсчитывали сумасшедшую прибыль. Чистый заработок составил 6 млн рублей, по покупательской способности это было как сейчас $10 млн. Деньги я вложил в развитие.
Через несколько лет, когда биржа свое отработала, я ее тихонечко закрыл. Было уже неинтересно.
Когда в 2008 году случился мировой кризис, я решил спасти мир. И вот я откопал весь свой капитал – золото, зарытое под дубом в тайном месте (это, кстати, не аллегория: коммерческим банкам я не доверяю), – и вложил все в создание Антикризисного расчетно-товарного центра. Через газеты начал рассказывать, как плавно и без революции вернуться к расчетам в золоте. Еще я хотел с помощью нашего центра начать программу расселения людей из мегаполисов в деревни. Однако мир решил остаться в кризисе. Что ж, если люди хотят жрать парашу у себя в стойлах – пусть жрут. Нравится кормить детей ядовитыми продуктами, позволять им пользоваться интернетом, держать дома телевизор? Бедные дети! Я старался им помочь. У меня пока не получилось. Но это только пока...
Наталья НИКОЛАЙЧИК, ООО «Теленеделя», Москва (специально для «ЗН»), фото Арсена МЕМЕТОВА
