Студенты БГУ не догадываются, что «вундеркинд» Овечкин из фильма «Расписание на послезавтра» читает им лекцииПредположу, что тех, кто открещивается от советского прошлого, и тех, кто вспоминает его с ностальгией, может объединить одна любовь — к советским фильмам. И пусть многое в них подчинялось законам своего времени, делалось по указанию «сверху», но до сих пор их дух, если хотите, вкус романтики, искренности, доброты, человечности заставляет нас пересматривать их снова и снова. Вспомним фильмы о школе: «Доживем до понедельника», «Ключ без права передачи», «Расписание на послезавтра»... Последний был, по–моему, несколько фантастическим для своего времени. На экране — школа, в которой учатся юные гении, будущие светила науки, элита, и они совсем не пай–детки, которые с трепетом внимают педагогам. Они спорят с ними, доказывая свою правоту, критикуют, для них учителя — единомышленники, партнеры. А помните Володю Овечкина? Вундеркинд из рабочей семьи, который взорвал химическую лабораторию, безграмотно писал и делал математику за старшего брата. Так вот, сыгравший в фильме Овечкина Юра Воротницкий сегодня — директор центра информационных технологий БГУ Юрий Иосифович Воротницкий, серьезный ученый, кандидат наук, заведующий кафедрой кибернетики на факультете радиофизики и электроники университета. Слушают его лекции студенты, робеют на экзамене перед строгим преподавателем и не знают, что карьера его началась на съемочной площадке.
«Золото» и пробы
А началось все, как водится, совершенно случайно. Юра Воротницкий, ученик минской средней школы N 42 с биологическим уклоном, учился в выпускном 10–м классе и даже не мечтал о встрече с большим кинематографом. А в это время съемочная группа фильма «Расписание на послезавтра» активно набирала ребят, которые могли бы сняться в различных ролях, главных и не очень. Заглянули и в 42–ю.
— Интересно, что в этот день я весьма успешно прогуливал занятия, — вспоминает Юрий Иосифович. — Причину не помню, но прогуливал точно. Тем не менее, когда речь зашла о том, что фильм будет о физико–математической школе, наша классная вспомнила про меня, решив, что и я на что–нибудь пригожусь. Подумав, что ничего не теряю, вместе с пятью моими одноклассниками пришел на киностудию. Потом была встреча с режиссером, несколько кинопроб, но я, честно говоря, относился ко всему не то чтобы спокойно, но даже с легкой иронией. И вдруг через некоторое время Игорь Михайлович Добролюбов сообщает: «Тебя утвердили. Через месяц первые съемки в Вильнюсе. Ты с родителями говорил?» — «Нет, конечно». Дальше был тяжелый разговор с матерью. Для нее это было трагедией: сын собирается поступать в университет, у него занятия в школе, в перспективе золотая медаль и совершенно несерьезно в выпускном классе так надолго отрываться от школы. Уговаривать пришлось Игорю Михайловичу. Благо оказалось, что они вместе учились: Добролюбов заканчивал журфак БГУ, а мама училась на историческом. Университет тогда был компактный, не такой, как сейчас. Правда, я не сразу понял, что кино — это не игра, не шуточки, и тут придется поработать. Рабочий день длился иногда по 12 — 14 часов в сутки.
Съемки проходили в трех республиках бывшего Советского Союза. Школа (вполне реальная) находилась в Вильнюсе, бассейн в подмосковном Зеленограде, а классы в минском павильоне. Такая вот география.
— Мамины страхи не оправдались, золотую медаль получили?
— Получил, учителя здорово помогли.
«В фильме я сыграл самого себя»
Первые сцены шли туго, и тут режиссеру пришлось потрудиться с неопытными «актерами».
— Снимали на природе эпизод, где мой друг объясняет мне, что завоевать сердце девушки можно, получив Нобелевскую премию. Я отвечаю: «Всего делов–то». Эту фразу мне пришлось произнести несметное количество раз. С Игорем Михайловичем было очень легко работать. Интеллигентнейший, мудрейший человек. Сложилось так, что в фильме я сыграл самого себя, поэтому не считаю себя актером. Просто удачно вписался. Единственное, что вызывало дискомфорт, — это неграмотность моего героя в вопросах правописания. Я этим никогда не страдал. После фильма желания связать себя с кино не было. В жизни надо многое попробовать, но выбрать стоит главное. Физику я полюбил чуть раньше, чем встретился с отечественным кинематографом, поэтому поступил на радиофизический факультет университета и с кино завязал. Хотя ладно, признаюсь. Не совсем завязал. Был у меня еще один небольшой опыт. Спустя много лет, когда работал в студенческом отряде на Псковщине в городе Опочка, случайно снялся в массовке фильма по Чехову «Огни».
«Даль зажал мне рот»
— Звездный состав фильма впечатляет: Маргарита Терехова, Валентин Никулин, Евгений Стеблов, Валерий Носик...
— Олег Даль, Александр Леньков, Владимир Басов. Они с удовольствием с нами общались и получали, кажется, от этого общения не меньше удовольствия, чем мы. Мы были ребятки интересные, нацеленные на науку серьезную.
— Такие, какими мы вас увидели в фильме?
— Да. Мы впитывали друг от друга многое. Порой что–то совсем неуловимое, что исходило, к примеру, от Даля — человека совершенно уникального. Вообще, опытные актеры нам здорово помогали. Была одна запоминающаяся сцена, когда я взрываю химическую лабораторию, вылетаю из дверей. Тут директор, завхоз, и звучит моя известная фраза: «Науку на замок не закроешь». Завхоза играл потрясающий актер Борис Новиков. Первый дубль — я рассмеялся, второй дубль — Новиков показывает что–то не менее смешное. Опять не могу сдержаться. На четвертом дубле Даль не выдерживает, понимает, что я снова могу расхохотаться, хватает меня рукой за физиономию и держит. В таком виде эпизод вошел в фильм.
Мгновения славы
— Было немножко славы, но уже в университете. Фильм не так часто показывали в те времена. Ответить почему, сейчас мне несложно. В картине показана физико–математическая школа, где директор — доктор наук, учителя — суперпрофессионалы. Само существование подобных учебных заведений противоречило советской системе образования с ее едиными стандартами. Поэтому педагоги относились к картине весьма сдержанно, их смущала показанная атмосфера в школе, отношения между учителями и учениками — свободные, партнерские. К сожалению, даже для сегодняшней школы это не совсем актуально. Поэтому премьера прошла прекрасно, но потом фильм не то чтобы положили, но аккуратно задвинули на полку. Да и мне он казался несколько фантастическим. Зато сейчас я понимаю, что он просто опередил время: и школы такие появились, и учителя. К примеру, лицей БГУ.
— А ваша семья смотрела «Расписание...»?
— Выучили наизусть (смеется).
— Слава славой, а, простите за меркантильность, какой гонорар получили?
— Заплатили большие деньги. Около тысячи. Нам давали по 100 рублей в месяц независимо от количества съемочных дней. Я купил себе импортный костюм и туфли на выпускной.
Где же вы теперь, друзья из кинофильма...
— После школы наши судьбы разошлись. Кто–то сейчас в Германии, кто–то в Москве. Но большинство ребят действительно стали физиками. Актерскому мастерству посвятила себя только Ира Метлицкая. Правда, после школы она тоже поступила в БГУ на физфак, но потом поехала в Москву в театральное училище им. Щукина.
«Уважаю профессионализм»
— Вы считаете себя хорошим преподавателем?
— Да!
— Тогда объясните мне, гуманитарию, в чем практический смысл вашей кандидатской «Плоскослоистые радиопоглощающие структуры СВЧ–диапазона электромагнитных волн». Звучит, как мантра...
— Защищал я диссертацию во времена Советского Союза. Тогда существовали средства радиолокационного обнаружения и, разумеется, разрабатывались способы этому обнаружению противодействовать. Один из способов — нанесение на различные объекты покрытий, которые не отражают электромагнитные волны.
— Здорово. Главное — понятно.
— А потом началась перестройка, и я тоже очень быстро «перестроился», занялся информационными технологиями, телекоммуникациями, компьютерными сетями. И по сей день занимаюсь.
— На студенческих форумах пишут, что вы — большой враг шпаргалок. Ходите между рядами, проверяете?
— Врут. Студенты не представляют, что бы было, смотри я повнимательнее. Анекдот в тему. Идет письменный экзамен, преподаватель, зверея, выгоняет одного студента за другим, в аудитории осталось не больше четверти группы. Заходит декан. «Что у вас тут происходит?» — «Экзамен по математическому анализу». — «Наверное, тут любители списывать?..» «Что вы, — отвечает преподаватель. — Любители за дверью. Здесь остались одни профессионалы». Вот так и я — уважаю профессионализм. Иногда пройдусь, чтобы не наглели. А за отсутствие профессионализма везде наказывают.
«Воротник послал в деканат за журналом... Больно будет»
Это цитата из документа, о котором на факультете радиофизики ходят легенды. Из уст в уста передается притча о студенте, который получил высокий балл на экзамене, ничего не зная.
— Смотрю, студент на последней парте что–то прячет в нагрудный карман. Пришлось бумагу, конечно, изъять. Каково же было мое удивление, когда вместо формул и определений я увидел сочинение, озаглавленное: «Мысли и чувства, записанные на экзамене по методам вычислительного эксперимента у доцента Воротницкого Ю.И.». Прочитал и за адекватную оценку своих знаний в системе мировой научной мысли поставил ему «четверку». Больше не мог, этот оригинал не был ни на одной моей лекции. Сей исторический документ до сих пор храню. А история с каждым годом обрастает все новыми подробностями.
— Если бы Володя Овечкин стал реальным, то его жизнь была бы похожа на вашу?
— Да, наверное. Он, как и я, был хорошо адаптируемым к жизни.
Кстати
В 1948-м Алферов окончил эту же 42-ю среднюю школу, где физику преподавал Яков Мельцерзон – «учитель милостью божьей», ухитрившийся в разоренной после войны школе, без физического кабинета, привить ученикам интерес и любовь к своему предмету. По его совету Алферов поступил в Ленинградский электротехнический институт на факультет электронной техники…
Фото Александра РУЖЕЧКА, "СБ".
