Народный секретариат Белорусской Народной Республики. Сидят: А. Бурбис, И. Середа, Я. Воронко, В. Захарко; стоят: А. Смолич, П. Кречевский, К. Езовитов, А. Овсяник, Л. Заяц.Тяжкое бремя изгнания
Мы часто и подробно говорим об истории Белорусской Народной Республики в 1918 году. Восторжествовало мнение, что среди ее деятелей преобладали люди романтичные, но неопытные в политике. Они не смогли совладать с грузом ответственности, который взвалили на свои плечи в то переломное время. Конечно, хватало среди сторонников БНР всякого народу, были там и романтики — слов нет. Но ведь история этого образования, которое (опять-таки по всеобщему убеждению) так и не стало государством, не закончилась в тот грозный год. И романтизм постепенно угасал. А интриг становилось все больше.В начале 1920-х годов антибольшевистская оппозиция находилась в глубоком кризисе. Все ее попытки добиться власти в Беларуси кончились ничем. Ситуация осложнялась еще и последствиями Рижского договора, разделившего Беларусь на советскую и польскую части. Руководители белорусской политической эмиграции надеялись объединить усилия с представителями других регионов бывшей Российской империи. Центром притяжения этой «национальной» эмиграции стала Прага. Именно здесь 25 — 29 сентября 1921 года состоялась белорусская национально-политическая конференция. 37 делегатов от 42 «национальных и политических организаций» пытались в равной мере критиковать как советскую власть, так и Польшу. Полякам, пожалуй, доставалось даже больше. Но это никак не могло удовлетворить Антанту. Там видели в возрожденном польском государстве «санитарный кордон» против Советской России, свой главный оплот в Восточной Европе. Любая критика Польши воспринималась правящими кругами Запада как прямой вызов только что созданной Версальской системе международных отношений.
Да и среди самих белорусских деятелей хватало лиц, настроенных пропольски. На той же конференции в Праге Арсен Павлюкевич высказал благодарность польским властям за поддержку Слуцкого восстания. Вообще, это персонаж любопытный. Даже среди эмиграции, никогда не отличавшейся идейной чистоплотностью, Павлюкевич выглядел настоящим рекордсменом. По молодости он был членом Cоюза Михаила Архангела, ультраконсервативной монархической организации. Затем распростер объятия революции. Поляков сначала критиковал, потом получал от них поддержку, благодарил, проклинал, создал антипольскую радикальную организацию, сидел в польской тюрьме, приветствовал переворот Пилсудского… Наконец, сами же поляки судили его как агента ГПУ.
Павел Алексюк.
Пропольские элементы были объединены Белорусским политическим комитетом (БПК) и Наивысшей радой, возникшей в конце 1919 года в результате раскола Рады БНР. Они созвали в декабре 1921 года в оккупированной Вильне «Белорусский съезд». Делегаты приглашались лично представителем БПК Вячеславом Адамовичем (он же «атаман Дзеркач»). Съезд проходил под полным контролем польских властей, однако не получил широкой поддержки среди белорусского населения.
Оказались неудачными все попытки БНР поднять белорусский вопрос на международном уровне. Ничем окончилась миссия Евгения Ладнова в Париж. Визит Вацлава Ластовского и Александра Цвикевича на Генуэзскую конференцию также не принес ожидаемых результатов. При этом представители Рады БНР имели контакты на достаточно высоком уровне, провели беседы с английскими дипломатами, высшими иерархами католической церкви, премьер-министром Италии Луиджи Факта. Но все ограничивалось лишь выражением сочувствия и общими фразами. Дело в том, что в январе 1922 года на Каннской конференции Верховного совета Антанты была признана необходимость полноправного вовлечения в торгово-экономические отношения России и Германии. Там же были сформулированы шесть условий для начала этого процесса, а среди них: невмешательство одних государств во внутренние дела других, воздержание от пропаганды, направленной на свержение существующего порядка в других странах.
В результате делегация БНР не получила никакого статуса на Генуэзской конференции, а ее меморандумы не были приняты. Единственным успехом стало совещание с такими же непризнанными представителями Грузии, Азербайджана, Украины и Кубани. Был даже разработан совместный проект организации «Союз народов Восточной Европы», однако и он оказался мертворожденным.
В принципе, Запад был готов поддержать силы, выступающие против большевиков. Но европейские правительства не собирались давать деньги несерьезным организациям. А именно такими на поверку оказались представительства БНР за рубежом.
Константин Езовитов припоминал такой случай. Эмиссар Антанты пришел, чтобы выяснить статус «посла БНР» в Праге Николая Вершинина, и… был изгнан женой последнего, поскольку та мыла пол в «миссии». На самом деле она оказалась небольшой квартирой, где и жила семья Вершининых.
Не оправдались надежды сторонников БНР использовать территорию Литвы в качестве базы для своей деятельности. Там было даже создано специальное Министерство белорусских дел. Однако оно бездействовало, а в 1923 году его и вовсе ликвидировали. Президент Литвы вскоре перестал принимать деятелей БНР и даже отвечать на их обращения. Цвикевич вынужденно признал, что проект литовско-белорусского союза не получил развития, а сама Литва оказалась чересчур малой и слабой державой, чтобы на нее надежно опереться.
Делегация БНР в Праге (1919 г.). Стоят: Леон Дубейковский, Иван Черепук, Ефим Белевич. Сидят: Евгений Ладнов, Василий Захарко, Иван Середа, Леонард Заяц.Свара вместо политики
Белорусские политэмигранты не смогли наладить нормальную работу собственных политических структур. Между их основными центрами не было надежной связи, существовала острая конкуренция. Например, Томаш Гриб, занимавший должность «министра внутренних дел БНР», 7 апреля 1921 года в письменной форме потребовал от Язепа Воронко отчета о его деятельности в Бюро прессы и пропаганды, которое находилось в Ковно. Через два дня он получил ответ: «Ни о какой моей деятельности сообщить не могу, так как таковой деятельности у меня к этому времени не было».
Клавдий Дуж-Душевский.
Далее он признавался: «Все известия, которые доходят до нас, говорят нам, что как национальное, так и государственное движение расширяется и укрепляется. Это все расширяется самостоятельно, без нашего, только признаться, фактического участия». В конце концов отец бчб-флага отошел от сотрудничества с БНР. Политической деятельности он предпочел получение образования. Став в 1927 году инженером-строителем, Клавдий Степанович разработал немало архитектурных проектов на территории Литвы.
Партийные организации эмигрантов находились в постоянной междоусобной борьбе.
Лидеры заграничной группы белорусских эсеров Томаш Гриб и Язеп Мамонько, проживавшие в Праге, фактически оказались в изоляции. 15 марта 1923 года Рада БНР лишила их официального статуса и потребовала от своего представителя в Чехословакии отобрать у них дипломатические паспорта. В письме об этом решении говорилось: «Пражская громада должна была бы вышвырнуть из своих рядов этих персон за их битые физиономии». Конфликт разрастался и приобретал совсем неприличный характер. 8 декабря 1923 года заграничная группа БПСР (Гриб, Мамонько и Бодунова) распространила «Сообщение Бюро БПСР», в котором разъяснились возникшие противоречия. Стиль был вполне в духе их идеологических противников — большевиков. Сторонники Язепа Воронко обвинялись в «воронковщине», которая заключалась «в отрыве от истоков и идей эсеровского движения и заслуживает исключения из партии». В ответ ковенская группа БПСР разразилась гневной филиппикой. В своем обращении представители литовского центра белорусских эсеров назвали Гриба «политически нечистым человеком», характеризовали его как «злобствующего политикана, к сожалению, убогого и сидящего еще на школьной скамье». Они сами исключили своих оппонентов из партии.
 Язеп Мамонько. |
 Томаш Гриб. |
Осознавая бесперспективность дальнейшего существования т.н. «правительства» БНР в изгнании, председатель Рады народных министров Ластовский 20 мая 1923 года подал в отставку. По воспоминаниям, он аргументировал свой шаг следующим образом: «Надо искать работу, а программой сыт не будешь».
Это вызвало неудовольствие части эмиграции. 24 августа 1923 года появилась «Декларация Правительства БНР». В ней сообщалось, что председателем Рады БНР становится Петр Кречевский, а руководителем правительства и министром иностранных дел Александр Цвикевич. Кроме того, в правительство вошли Воронко (министр просвещения и полномочный делегат в Америке), Захарко (заместитель председателя Рады, и. о. министра финансов), Заяц (государственный контролер) и Прокулевич (государственный секретарь).
Нехватка денег заставила сократить количество министерских портфелей, штат сотрудников «правительства». Не велись надлежащий учет документации и канцелярская работа. Тот же Дуж-Душевский отмечал, что государственный контроль за расходованием средств Радой БНР и Радой народных министров отсутствовал полностью.
Владимир Прокулевич.
Мало того что «верховный правомочный орган» сократился до пяти человек, но и его даже условная легитимность была сомнительной. В соответствии с уставными документами БНР от 13 декабря 1919 года правительство могло избираться исключительно Пленумом Рады БНР. Но Рада к 1923 году фактически распалась. На эти обстоятельства обратили внимание Ластовский и Дуж-Душевский, не признавшие новый кабинет. Они заявили, что Рада собирается из несуществующих организаций, лидерами которых являются сами новые министры: Белорусского национального союза, Белорусской колонии в Литве, Белорусского пресс-бюро. Каждой из этих организаций Ластовский дал уничтожающую характеристику, отдельно остановившись на «узурпаторах из Белорусской колонии в Литве». Ластовский даже собирался вызвать их на суд чести.
Минск берет инициативу на себя
Руководство БССР решило использовать ситуацию для окончательной ликвидации эмигрантских центров. В это время советская разведка проводила активные мероприятия за рубежом.
Борис Савинков.
На имидже БССР положительно сказывались и начавшаяся новая экономическая политика, и курс на белорусизацию общественной и культурной жизни в республике.
Для работы непосредственно среди эмигрантов было решено направить за рубеж наиболее авторитетных представителей Советской Беларуси. В 1925 году в политическое турне по маршруту Варшава — Прага — Берлин выехали Дмитрий Жилунович и Михась Чарот. Эта поездка подтвердила, что среди белорусов зарубежья созрели просоветские взгляды. 14 августа 1925 года ЦК КП(б)Б определил условия проведения белорусского национально-политического совещания. Его запланировали собрать в Берлине.
2 сентября 1925 года в Праге, где с 1923 года находилось правительство БНР, прошла встреча Цвикевича и советских уполномоченных. На ней было окончательно согласовано место и время созыва конференции: Берлин, середина октября 1925 года. Для ее организации передавались и денежные средства. Любопытно, что одновременно Цвикевич вел переговоры с Литвой. На них он заявлял, что темой будущей конференции будут белорусско-литовские отношения. Каунас (Ковно) выделил на эти цели 3 тысячи литов. Невесть какие большие деньги. Но, по некоторым данным, это был не единственный такой перевод.
7 и 13 сентября 1925 года в ЦК КП(б) Б прошли два совещания по иностранным делам. В центре внимания находилась подготовка Берлинской конференции. Среди угроз, которые могли препятствовать ее проведению, обозначалось наметившееся сближение Литвы и Польши. Также неожиданно возникли противоречия между правящей партией и Наркоматом иностранных дел. Они касались соблюдения условий по выделению денег белорусской эмиграции. Дипломаты предлагали создать вместо Рады БНР Белорусский комитет за границей, который бы находился в тесной связи с советской стороной. Однако ЦК партии был категоричен и рассматривал такой шаг как акцию против БССР. Для Минска были принципиальными следующие вопросы: громкое публичное заявление Цвикевича, сложение полномочий БНР, возвращение в БССР политических и культурных деятелей.
Со стороны Наркомата иностранных дел СССР операцию по ликвидации БНР курировали Козюра и Орлов. В Берлин от БССР направлялись также Александровский и Ульянов. Вообще, Александр Ульянов, на тот момент советник советского полномочного представительства в Польше, ответственный за белорусские дела, фигура очень интересная. Мне неоднократно приходилось слышать, как наш известный историк Виталий Скалабан называл его «серым кардиналом белорусской политики».
Закономерная концовка
Конференция открылась в Берлине 12 октября 1925 года. На ней присутствовали 17 человек, в том числе Цвикевич, Заяц, Захарко, Прокулевич, Езовитов. БССР представляли Жилунович и Ульянов. Делегаты признали, что «чрезвычайную важность имеет стремление Советской Беларуси к осуществлению государственного идеала белорусского народа», а потому нужно считать «любые попытки активной борьбы против нее изменой делу освободительного движения». Участники приняли ряд резолюций.Наибольший интерес представляют два постановления Рады Народных Министров БНР. Первое из них провозглашало ликвидацию правительства БНР, а второе признавало Минск «единственным центром национально-государственного возрождения Беларуси».
В решении, в частности, говорилось: «В целях объединения всех сил народа для его полного национального и социального освобождения в полном согласии с краевыми белорусскими организациями, — признать с сегодняшнего дня Правительство Белорусской Народной Республики ликвидированным и остановившим свою деятельность». Подписи поставили Цвикевич, Заяц, Прокулевич. Не совсем понятна позиция Захарко. По одним данным, он все же сначала поддержал документ. Сам он впоследствии утверждал, что выступал против.
Решения Берлинской конференции не поддержал Петр Кречевский, формальный глава Рады БНР. 19 января 1925 года вышел «Бюллетень Рады Белорусской Народной Республики». В нем Кречевский клеймил «ликвидаторов», пытаясь ссылаться на различные юридические нюансы. Однако и сам руководитель Рады понимал, что правовые детали были настолько запутанны, что из его уст любая апелляция к закону звучит неубедительно. Потому Кречевский попытался использовать даже почти эзотерические аргументы. Он заявил, что Прокулевич и Заяц находились под гипнозом Цвикевича. Но Кречевский и Захарко так и остались в меньшинстве.
Об этом говорит тот факт, что после Берлинской конференции никакого нового правительства БНР так и не было создано. Просто не из кого, не на что, да и незачем. Остатки БНР продолжили свое существование в Праге на правах общественной организации, даже не используя эту аббревиатуру — БНР.
Все было понятно: БНР как заметный политический фактор перестала существовать. 22 октября Бюро ЦК КП(б)Б заслушало информацию Ульянова и сделало вывод, что избранная линия была полностью правильной, а поставленные задачи выполнены. Кроме того, Прокулевичу, Зайцу, Головинскому и Цвикевичу разрешили вернуться в БССР. Причем двум последним выдали по 430 долларов помощи…
Конечно, можно добавить, что многие из участников описанных событий стали затем жертвами сталинских репрессий. Раду БНР возродили после Второй мировой войны при активном участии американских спецслужб. Но это уже совсем другая история. Акцентируем внимание: правительство БНР, даже в изгнании, так и не было восстановлено. Точку поставили в октябре 1925 года.
Вообще, вся эта история выглядит и драматично, и поучительно, и печально. Тяжело в эмиграции создать сколько-нибудь серьезные структуры, которые бы оказывали существенное влияние на ситуацию на родине. Со временем это понимают и политические лидеры тех стран, которые дают приют таким изгнанникам, даже поддерживают их. Постепенно кураторство от дипломатов переходит к спецслужбам. А там совсем другие расклады и правила игры.Но и власти на родине не должны сидеть сложа руки. Тогда, в 1920-е годы, советская сторона проявляла чудеса политической гибкости, маневра. Без преувеличения можно сказать, что правительство БССР при поддержке Москвы предпринимало меры, которых от него никак не ожидали оппоненты. Делало это последовательно и решительно. Что и стало залогом как поддержки внутри страны, так и победы во внешнеполитическом состязании.
Вадим Гигин, кандидат исторических наук, доцент.
