Ответ на этот и другие тревожные вопросы, связанные с ближневосточной проблематикой, как видится, следует сегодня искать не столько в пространных статьях «кабинетных грамотеев», сколько у востоковедов–практиков. Одним из таких уникальных специалистов по праву, заслуженному под пулями в горах Афгана, может считаться наш соотечественник, ветеран Комитета государственной безопасности, полковник в отставке Владимир Гарькавый. Недавно в ДК имени Дзержинского состоялась презентация книги о нем, вышедшей в серии «Асобы» издательства «Адукацыя i выхаванне». Аншлаг в зале говорил о многом. Офицеры–чекисты, ветераны спецслужб, «афганцы», вдовы воинов–интернационалистов, спецназовцы, суворовцы, историки... Аудитория как бы символизировала основной круг читателей, на который и рассчитаны главы сборника эксклюзивных материалов под общим названием «Уладзiмiр Гаркавы: жыццё i лёс разведчыка».
...Говорим с Владимиром Владимировичем об Афганистане в офисной обстановке — с середины 1990–х полковник в отставке успешно трудится в банковской системе, занимает ответственный пост в совете директоров одного из банков.
ДОСЬЕ«Знакомство» с Бен Ладеном
Владимир Владимирович Гарькавый родился в 1948 году в деревне Лыски Слонимского района. После службы в Советской Армии и учебы в минском инязе учился в Высшей школе КГБ СССР, служил оперативником в Минске. В 1978 — 1979 годах прошел школу диверсионной разведки в Балашихе (Подмосковье). Затем окончил Краснознаменный институт имени Ф.Э.Дзержинского. Владеет немецким и персидским (фарси) языками, а также дари и пушту (официальные языки Афганистана).
Командировка Владимира Гарькавого в Афганистан (в составе советнического аппарата при резидентуре КГБ СССР) длилась с 1979 по 1984 год. Спектр выполнявшихся задач: помощь в становлении афганской службы безопасности ХАД, нелегальная разведка, контрразведка, освобождение советских пленных. Под прикрытием внедрялся в банды моджахедов, действовал в рядах так называемых лжебанд, состоявших из афганских «хадовцев» и боевиков, перешедших на сторону властей. За проявленную храбрость при выполнении спецзадания во время проведения операции «Шторм–333» (штурм дворца Амина 27 декабря 1979 года в составе группы «Зенит») награжден орденом Красной Звезды. Среди наград В.В.Гарькавого — орден «Звезда Афганская», а также более 40 медалей, в числе которых «За отвагу», «За боевые заслуги», «За десантирование в горных условиях», «За разведывательные мероприятия в группах спецназа», «За службу Отечеству»...
После Афганистана на разных должностях служил в системе КГБ СССР, БССР, Республики Беларусь. Член правления Белорусской общественной организации ветеранов КГБ «Честь». В 2017 году награжден Благодарностью Совета Министров.
— Владимир Владимирович, нужна ли была Советскому Союзу афганская кампания, которую одни называют авантюрой, а их оппоненты — первыми боями с зарождавшимся терроризмом?
— В те годы доводилось мне слышать и такую версию: если Советский Союз не введет войска, то первыми в Афганистан придут американцы. В принципе, так оно потом и случилось... Еще нам, во всяком случае мне, доводили информацию, что Хафизулла Амин — агент американских спецслужб. Тем не менее мы с ним работали, пытались перетянуть на свою сторону. И Амин поверил в правдивость наших намерений. Когда штурмовали его дворец, он не знал, кто штурмует. А когда ему сказали, что это русские, то не поверил. Но произошло то, что произошло. Можно было и другим путем его свергнуть, как это делают сегодня американцы, организуя «цветные революции», вбрасывая фейки и т.д. А с нашей стороны, конечно, штурм дворца Амина был дерзкой акцией. Однако почему она произошла? Если бы Амин не допустил ошибку, в борьбе за власть не ликвидировал бы Тараки, то, возможно, обошлось бы и без ввода наших войск. Хотя революция в Афганистане шла полным ходом. Как известно, афганцы, сам Амин неоднократно просили, чтобы ввели советские войска. Надо учитывать, что существовало много провокационных моментов. Допустим, американцы запустили в Афганистан Бен Ладена, который помогал финансами и вооружением группам моджахедов. Еще в мою бытность в афганской командировке это уже была известная личность. Таким образом, на территории ДРА стал зарождаться международный терроризм, как раз тогда, когда туда начали активно лезть американцы и их союзники.
Банда Суфи Айафа — одна из тех, в которых Владимир Гарькавый работал под прикрытием.
«Не называю их «духами»
В разговоре с Владимиром Владимировичем подмечаю: легендарный разведчик, которому много раз приходилось вступать в бой с афганскими боевиками, видеть их зверства, говорит о противнике достаточно спокойно, без гнева и ненависти. Честно сказать, непривычно: чаще всего в своих интервью наши воины–интернационалисты при упоминании о бандитах выражений особенно не подбирают. «Духами» я бывших врагов не называю в принципе. Предпочитаю слово «моджахеды», — озадачивает меня полковник госбезопасности. И с высоты личного опыта спокойно разъясняет свою позицию: — Было несколько случаев, когда они меня спасли от гибели. В первую очередь вспоминаю свое задание по внедрению в среду моджахедов через лжебанду. Тогда через руководителя лжебанды мы достигли договоренности с армейцами: по бандформированию, в котором я нахожусь, никакие войсковые операции не проводятся и бомбо–штурмовые удары не наносятся. Но произошел какой–то сбой (в последующем мы его анализировали), и эскадрилья вертолетов прилетела в то место, где дислоцировалась группировка, в которой я работал под прикрытием. Сверху на нас обрушился шквал огня, разрывов снарядов. Сначала «нурсами» долбали, а потом «сушки» еще дорабатывали. Там от всех, в том числе от меня, могло и мокрого места не остаться, но один из афганцев затащил меня в пещеру. Конечно, если бы ее завалило, то мы бы оттуда не вылезли, но обошлось. Так что мы, пять человек, отсиделись в укрытии».
Вспоминает Владимир Владимирович и другой случай то ли везения, то ли спасения: «Один раз ехали с моджахедами на бэтээрах. Я хотел сесть во второй, но афганец мне говорит: при нападении обычно первый пропускают, а уже в следующий стреляют». Прислушался к нему, сел в головную бронемашину. А из гранатомета прошили второй. Тогда много афганцев погибло. С одной стороны, я себя обезопасил, а другие не уцелели. Негуманно? С другой стороны, нападение тогда не ожидалось. Все делалось так, на всякий случай».
Однажды вместе с опытным контрразведчиком из ХАДа Саидом Акбаром Владимир Гарькавый под псевдонимом Нури отправился на переговоры в отряд моджахедов, готовый к переходу из стана оппозиции. Вдруг началась бешеная стрельба, разгорелся бой. Вырваться из кольца атаковавших «непримиримых» можно было только на автомобиле. Его попытался раздобыть Саид.
О том, что случилось дальше, Владимир Гарькавый вспоминает в своей книге «Афганистан: без грифа «секретно» (издана в 2008 году и размещена спустя 10 лет в сборнике статей «Уладзiмiр Гаркавы: жыццё i лёс разведчыка»): «Всего в этой затяжной, длившейся около часа перестрелке с нашей стороны я насчитал 17 убитых, были и раненые... Однако бой стал затихать. Я огляделся вокруг. Бородачи суетливо оттаскивали раненых. Кто–то, стоя на коленях, молился Аллаху, что пощадил его... Кто–то подбирал оружие, кто–то начинал его чистить. Я же незаметно для окружающих перекрестился, взял свое оружие и хотел было встать и идти, как ко мне спешно подошел Саид... «Рафик Нури, машина ждет нас!»... Без единой царапины, только измотанные, грязные и сильно взвинченные, мы выехали с простреливаемой территории и благополучно прибыли к своим».
Председатель КГБ БССР В.Г.Балуев вручает В.В.Гарькавому орден Красной Звезды за участие в освобождении советских солдат из душманского плена.
Под маской господина Вольфа
Не скрываю от Владимира Владимировича: мне как читателю хотелось бы больше узнать о его уникальнейшем опыте работы под прикрытием, в самом логове боевиков. Между тем в уже опубликованных мемуарах разведчика эта тема хотя и упоминается, но все же окутана туманом. Гарькавый раскрывает планы: гораздо больше подробностей о пребывании среди моджахедов планирует обнародовать в своей третьей книге, над которой сейчас трудится. Кое–что, правда, готов рассказать читателям «СБ» прямо сейчас:
— Привыкнуть к условиям, в которых обитают банды, очень сложно. Зимой в горах очень холодно — минус достигает 40 и более градусов. Но в зимнее время в основном меня посылали в бандформирования с немецкими документами прикрытия. Под псевдонимом Вольф я мог мотивировать и наличие теплой одежды, и европейские традиции соблюдать. Не на глазах у моджахедов, но где–то в сторонке я имел возможность употреблять спиртное — чтобы расслабиться после невольно увиденных сцен издевательств над пленными афганскими солдатами, убийств пленных, применения пытки «красный тюльпан» (когда с человека сдирали кожу). В праздник Рамадан я тоже был легендирован как немецкий советник, иначе трудно соблюдать уразу — есть и пить только при восходе и заходе солнца. Летом же, наоборот, жара сумасшедшая. И в банде, в которой я находился, боевики умудрились горную воду запускать в своеобразный бассейн. И мне надо было с моджахедами принимать эти «ванны», чтобы от жары немножко спасаться.
— Как бандиты оценивали своего противника? Наверняка, бывая в отрядах афганской оппозиции, не раз слышали отзывы моджахедов о «шурави»?
— В разных ситуациях разные люди высказывали полярные мнения. Моджахед способен тебе сказать одно, второе, третье, а сделать по–своему. Восток, как мы привыкли говорить, дело тонкое. А где тонко — там и рвется. В целом же душманы видели, что во время всех операций наши солдаты шли вперед, пробивали брешь в их обороне, а уже за ними шли «сорбозы» афганской армии. Поэтому в бандах бытовало такое мнение: «шурави» храбрые воины, но на войне не «обкатанные». С ними можно воевать и одолеть, если грамотно вести партизанскую войну. Некоторые наши пленные предпочитали смерть принятию ислама. И к таким парням душманы относились с уважением. К советским офицерам вообще отношение было особое: за пленение командира боевику предлагались большие деньги, чтобы использовать в своих интересах. Тот же полевой командир Ахмад Шах Масуд держал при себе личным телохранителем нашего бывшего офицера Николая, которому он доверял больше, чем кому–либо.
Тут Владимир Гарькавый вспоминает нашумевший в свое время российский фильм «9 рота»: «Хороший фильм. Но я, допустим, не помню, чтобы душманы ходили врукопашную. И когда обсуждали в банде: «Если нас обложат — будем врукопашную?» — то принимали решение: «Нет, оружие положим. Руки вверх». И шли сдаваться. Хотя, может, после 1984 года все изменилось?»
Освобожденный из плена белорус Игорь Колос (в центре). Слева — Саид Акбар, сотрудник ХАДа. Справа — полевой командир, у которого Игорь был в плену.
Спасая рядового Колоса
В своей книге Владимир Гарькавый вспоминает подробности освобождения из душманского плена солдата из Белоруссии Игоря Колоса. То была многоходовая и крайне опасная операция, которая, несмотря на огрехи сотрудников афганского ХАДа, в итоге завершилась успешно. Удалось контрразведчику вытянуть из неволи еще нескольких бойцов. А вот операция по спасению троих военнослужащих в последний момент сорвалась, жизни парней трагически прервались...
«Когда неоднократно внедрялся в банды, думал: может, и в последний раз такое попробую, больше не стану участвовать в таких операциях, — признается Владимир Владимирович. — Но с другой стороны, когда получаешь информацию о нашем солдатике, который в плену находится, и знаешь, как к нему относятся, и представляешь, что его мать, отец его все–таки ждут, то думаешь: «Если не я, то кто? Ведь меня–то специально для этого готовили!» Промедлишь — могут в Пакистан утащить или же ликвидировать. Руководитель говорил: «Надо тебе еще идти в банду. Вроде есть перспектива освобождения, надо помочь выйти солдату оттуда живым. Провести переговоры, специальные мероприятия и вытащить». И я шел».
Слушая Владимира Владимировича, вспомнил скандальное заявление академика Андрея Сахарова, сделанное в 1989 году в Канаде: мол, ему стало известно, что советских солдат, попавших в окружение, расстреливают с вертолетов, чтобы они не сдались в плен. Спрашиваю у Гарькавого, могло ли такое происходить. Ответ офицера однозначен: утверждение о приказах расстреливать своих — клевета. Ценился каждый солдат, офицер, своих в беде не бросали. Другое дело — ошибки, неправильный выбор цели, от которых в бою, увы, не застрахован никто.
Записывая очередной рассказ разведчика, ощущаю, как потеют ладони: «Я вам один только случай расскажу... Наносился бомбо–штурмовой удар по зданиям, где засели боевики... Принимая решение о нанесении БШУ, надо было использовать наводчика, проводника (как правило, местный житель), который должен был показать цель сверху. И если это был мой источник информации, я по возможности присутствовал с этим проводником при воздушной атаке на объекты. Итак, летим, схему местности нарисовали. Удобно ориентироваться по деревьям, но деревьев там нет. Сверху не поймешь, что бомбить... Мы крутились на вертолете. Один раз проводник показал на одно здание, второй раз показал на другое. Вертолет летает, бандиты могли уйти уже по кяризам. Мы третий раз крутанулись, давно надо показывать трассерами цель остальной эскадрилье «вертушек» и «сушкам». Говорю проводнику: «Давай, соберись, посмотри еще раз!» И он наконец повторно указал на одно из строений. Мы обозначили трассерами цель и взмыли резко вверх, чтобы нам с земли из «буров» бак не пробили. Я у афганца спрашиваю: «Ты уверен, что именно ту цель показал, которую надо уничтожить?» «Да, уверен», — последовал ответ. Докладываем в 40–ю армию, что цель поражена. Но после вернулись, чтобы еще раз проверить. Проверили. Оказалось, что разбомблен совсем не тот дом, что в родных стенах погибла мать нашего афганского наводчика...»
Жестокая правда войны. Подчас ее трудно принять и осознать. Но в бою роковые случайности соседствуют с примерами настоящего героизма.
Как «взлетели» 17 главарей
«Я особенно в герои не рвался — мне главное было живым остаться, — у Владимира Владимировича, похоже, особая шкала оценки своей роли на войне «за речкой». — О подвигах думать не приходилось, потому что после командировок в Афганистан нам вообще запрещалось озвучивать, чем мы там занимались». Спецмиссия «зенитовца» Гарькавого при штурме дворца Амина по–прежнему под грифом «секретно». Однако о многом уже можно говорить... Мой собеседник делает паузу и принимает важное для себя решение: «Об этом я рассказываю впервые. Время пришло. Однажды, когда я в очередной раз находился среди душманов, была поставлена задача ликвидировать участников сходки бандглаварей — 17 человек. Надо было подготовить удобное место. Через афганцев, через лжебанды, через сотрудников ХАДа убедили одного из ведущих главарей, что надо собраться в этой хижине. Рядом с жильем находился, практически примыкал к нему, склад боеприпасов. Я доложил информацию о времени и месте сходки. Мне сказали: «Ликвидируй». И вот мы вдвоем с афганцем пошли на сходку, сами находились среди главарей и, чтобы уйти вовремя, привели в действие часовой механизм. И 17 бандглаварей «взлетели».
В словах Владимира Гарькавого нет никакой бравады. Офицер дает понять: была сделана работа, к которой его и собратьев по оружию готовили годами. Профессионалы выполняли свой долг. И не они развязали ту войну почти четыре десятилетия назад. Полковник в отставке планирует еще многое рассказать читателям о «своем» Афганистане и опыте работы в разных сферах. Первые главы третьей книги уже готовы. А на титульной странице сборника «Уладзiмiр Гаркавы: жыццё i лёс разведчыка», который я вскоре вручу бойцам–разведчикам, легендарный воин–интернационалист написал доброе пожелание: «Спецназовцы! Постигайте военную и гражданскую науку. Пусть она (если настанет время) пригодится вам как материал для избежания ошибок, которые нам (старшему поколению) приходилось допускать, шагая в неизвестности предстоящего».
spetsnaz@sb.by
Фото Александра СТАДУБА и из личного архива В.В.Гарькавого.
