— Легкая атлетика и борьба — кардинально разные виды спорта. Что заставило тебя сменить беговую дорожку на ковер?
— Я с детства занималась легкой атлетикой, а когда поступила в училище олимпийского резерва, бегала средненько — все же уровень в нем был повыше, чем в детско–юношеской спортивной школе. Потом травмировала ахилл и долго восстанавливалась. Понимала, что тренерам проще взять молодую спортсменку и растить ее, чем работать со мной с учетом того, что травма может повториться. Уже тогда я общалась с Ольгой Земцовой, тренером по борьбе. Она подошла ко мне и ошарашила: «Тебя отчисляют». И предложила попробовать себя в борьбе. Я была в шоке. Совсем уходить из спорта не хотелось — мне было 16 лет, надо было думать о поступлении. Но переход давался очень тяжело. Специфика тренировок совсем разная, в борьбе в разы больше силовых нагрузок. Я тогда много плакала, переживала, что не получится, постоянно была в сомнениях.
— Неужели до этого никогда не приходилось драться даже с братьями–сестрами?
— Я была очень активной в детстве, даже, сказала бы, слегка шальной. У нас в семье шесть сестер. Со старшей у меня разница 8 лет, с младшей — 6. Когда были маленькими, я от сестер получала. Сама же нарывалась. Обид не было — понимала, что провинилась. А с младшими сестрами дружила, я их всюду водила, всегда защищала. Когда надо было выходить на поединок в борьбе, вцепиться в кого–то было не страшно. Страшно было, что я не умела делать приемы. То есть на тренировках отрабатывала их, а когда начиналась настоящая борьба, не могла ничего сделать — соперники–то закрываются! Но уже тогда понимала, что надо не драться, а бороться. И выигрывать.
— В какой момент поверила в свои силы?
— Когда выиграла юниорское первенство Беларуси, которое было отборочным на чемпионат Европы. Я боролась в категории до 51 килограмма, при этом сгоняла к нему около шести кило. Я прошла соперниц, которые тренировались с детства, а у меня же опыта было два года. Увидела, что расту, и поверила в себя. Но уже на чемпионате Европы поняла, что надо работать дальше. Хотелось выиграть, и это мешало. Плюс знала приемы, но не знала хитростей и деталей — во многом толкалась и боролась за счет характера.
— Зато у тебя все получилось на нынешнем чемпионате Европы в Каспийске.
— Если честно, когда победила, испытала шок, потому что допустила в финале серьезную ошибку. Сейчас на табло показывают не просто секунды, а доли секунды. И когда до конца поединка оставалось 0,03, я, думая, что победила, плюхнулась на ковер. А соперница поперла на меня. Могла проиграть на последних секундах. Сделала для себя вывод: бороться надо до конца — пока не прозвучит свисток судьи. Но вообще, простым турнир не был. Все соперницы серьезные — чемпионки Европы, призеры чемпионатов мира, в финале — победительница первых Европейских игр. Не знаю, как я их, но они все заставили меня понервничать.
Финальная схватка Ирины Курочкиной на чемпионате Европы в Каспийске.
— Ты очень хрупкая с виду девушка. Часто приходится на словах отбиваться от тех, кто считает, что борьба — неженский вид спорта?
— Хватает тех, кто так думает, даже среди спортсменов. Но я не согласна. То же самое можно сказать про бокс, карате, гандбол — про любое единоборство или контактный вид спорта. А что, там девушки тоже в нос получают! И у нас бывают сломанные уши, синяки, травмы — но это единичные случаи. Ломала ухо — ничего страшного, к синяку лед приложила — и через два–три дня его нет. Мы к травмам относимся спокойно. И вообще, я за то, чтобы детей — и мальчиков, и девочек — отдавали в наш вид спорта.
— А ведь и в твоей карьере была серьезная травма, которая надолго выбила тебя из строя.
— Да, уже когда занималась борьбой, пришлось удалить позвоночную грыжу. На память остался шрам на шее. Сначала врачи предлагали вставить имплант, но сразу предупредили: может время от времени выскакивать. К счастью, у меня обошлось без импланта, врачи — а я оперировалась в Беларуси — отлично все сделали и разрешили тренироваться.
— После операции хотелось побыстрее вернуться?
— Изначально возвращаться вообще не хотелось. После операции я долго лежала, затем начала потихоньку ходить, но не могла поворачивать шею. Потом стала приходить в зал. Мой тренер Артур Евгеньевич Зайцев придумывал упражнения, чтобы я могла укреплять мышцы. Когда начала тренироваться, захотелось вернуться. И через восемь месяцев после операции я начала выходить на ковер.
— Это какие терпение и силу воли нужно иметь!
— Борьба здорово закаляет характер. Она добавляет уверенности в себе, развивает силу воли.
— Зато извечная проблема девушек с весом тебе не понаслышке знакома. Обычно перед соревнованиями приходится гонять килограммы. Какая диета у Ирины Курочкиной?
— Никаких диет! Перед чемпионатом Европы я специально придерживала вес, согнать пришлось всего около двух килограммов. Обычно за несколько дней до соревнований начинаю заниматься в специальном костюме, который не пропускает воздух и удерживает тепло, отказываюсь от воды и сладкого. Поначалу сгонка веса давалась тяжело — очень давило на психику то, что нельзя поесть. Но ко всему привыкаешь. Сейчас, даже когда соревнований нет, стараюсь не налегать на булочки и сладкое — сначала испортятся зубы, а потом и фигура! А в целом просто соблюдаю режим, причем не только в питании.
— На чемпионате Европы ты выступала в категории до 55 килограммов, но на Олимпиаде в Токио будет другая категория — до 57 килограммов. Придется поднабрать?
— Пока этот вопрос на карандаше у тренера. Прицениваемся к категории до 57, но времени впереди еще немало.
— Следующие крупные соревнования — чемпионат мира — пройдут только осенью. Почему сейчас, когда у тебя было время передохнуть, не рванула в жаркие страны или смотреть мир, а приехала в Бобруйск?
— После соревнований мне всегда хочется посидеть дома и никуда особо не выходить. На турнирах нас окружает много людей разных национальностей, с разным менталитетом. Устаешь от этого. А дома могу выдохнуть. Знаете, что я сделала, когда вернулась из Каспийска? Хорошенько поела и легла спать.
tanyapast91@gmail.com
