В Москве недавно прошел семинар «Польша и Россия: в поисках взаимопонимания». Мероприятие было организовано представительством Польской академии наук в Москве и посольством Польши. Катынская тематика была одной из главных обсужденных тем. Это не случайно, поскольку тематика важна и для Варшавы, и для Москвы. На семинаре собрались ведущие российские ученые–полонисты, влиятельные общественные персоны, а также представители научной и политической Варшавы.
Участники семинара были едины в мысли, что сегодня невозможно выстроить эффективное сотрудничество, если не извлечь уроки из прошлого. Выступивший главный редактор «Газеты выборчей» Адам Михник подчеркнул необходимость развития контактов между интеллектуальной элитой стран Восточной Европы, в том числе и на базе честного осмысления трагедий прошлого.
Общим было мнение, что важнейшее значение для улучшения взаимопонимания между странами региона имеет ликвидация белых пятен в совместной истории. Последние события, связанные с 70–летней годовщиной расстрелов польских офицеров в Катыни, трагедией польского «самолета номер 1» под Смоленском, удивительным образом повлияли на сближение российского и польского общества и политических элит двух стран. Жесты доброй воли со стороны Кремля, решившего передать ряд документов по «катынскому делу» полякам, с воодушевлением встречены в Варшаве.
А что же мы? У нашей страны, возможно, тоже есть аргументы в разрешении противоречий сложнейшего сегмента истории. Речь идет о т.н. «катынском списке», который, кстати, часто вспоминали участники московского семинара. По мнению российского историка Натальи Лебедевой, этот документ должен содержать около 4 тысяч фамилий польских граждан, расстрелянных по решению Политбюро ЦК партии в 1940 году на территории БССР.
Однако судьба т.н. «белорусского списка» неизвестна. По мнению авторитетных исследователей, следы нужно твердо искать в архиве правопреемницы КГБ — Федеральной службы безопасности России. Профессор Лебедева в интервью «Газете выборчей» отметила, что список репрессированных польских граждан может находиться и в документах 15–й бригады конвойных войск НКВД, дислоцировавшейся до войны на территории БССР, — эти документы должны быть в московских архивах ВВ МВД России. По сведениям г-жи Лебедевой, согласно приказу от 22 марта 1940 г., подписанному наркомом внутренних дел СССР, генеральным комиссаром госбезопасности Л.Берией, весь «польский контингент» из тюрем Гродно, Бреста, Вилейки, Пинска и Барановичей (ок. 3.000 человек) должен был в течение двух недель быть переведен в Минск. Перед этапированием составлялись подробные списки всех арестованных. Этот документ также должен храниться в Москве и может пролить свет на многое.
Возможно, что хотя бы косвенные упоминания о т.н. «белорусском списке» хранятся в наших госархивах. По мнению сотрудника польского научно–исторического центра «Хартия» Анны Дзенкевич, польским госучреждениям, Институту национальной памяти следует обратиться в Минск с просьбой о помощи в поиске документов по «катынскому делу». Вацлав Радзивинович, шеф–редактор московского бюро «Газеты выборчей», в беседе со мной также высказал надежду на помощь со стороны белорусских архивистов. По мнению историка и политолога Польской академии наук Войцеха Матерского, любые сохранившиеся документы этой тематики стали бы не только важным звеном в изучении истории катынской трагедии, но и сыграли бы важную роль для людей, чьи родственники были расстреляны в те страшные годы. Многие из ныне живущих даже не представляют, где покоится прах их близких.
К сожалению, многие факты свидетельствуют, что документы о Катыни, если до войны и хранились в Минске, скорее всего могли быть в июне 1941–го уничтожены сотрудниками НКВД. Слишком уж быстро Минск был атакован нацистами. Совсекретные документы тогда, перед отступлением, уничтожались тотально и в первую очередь. Возможно также, что покойный генерал Э.Ширковский, в конце 80-х годов, скрывая от общественности все, что хоть как-то связано с Куропатами, переслал, от греха подальше, на Лубянку и материалы, имеющие отношение к исполнению приказа Л.Берии. Но нельзя полностью исключать, что в государственных архивах находятся иные материалы, связанные с репрессиями в отношении этнических поляков в 1937–1938 годах. Они, как резонно замечают польские исследователи, также могут оказаться полезными для изучения трагических страниц прошлого. Убежден, что если есть хоть какая-то возможность, если хоть что-то сохранилось в архивах, следует искренне пойти навстречу ожиданиям польских ученых.
Категорически важно понимать, что современная Беларусь не несет ответственности за преступления некоторых деятелей сталинского режима. В БССР, как известно, репрессии тоже имели широчайший размах и затронули все без исключения слои общества, нанесли огромный удар по развитию национальной культуры. Жест доброй воли в виде передачи Польше архивных документов — если они, конечно, имеются! — обязательно придаст солидный импульс улучшению взаимопонимания с соседями.
