Отличился генерал и в последней в своей жизни битве — под Клястицами неподалеку от Полоцка.Он был родом из бедной дворянской семьи, и шести лет от роду его отправили в Шляхетский кадетский корпус. Военная служба была Кульневу на роду написана: отец, поручик карабинерного полка, был хорошо знаком с Александром Васильевичем Суворовым. Начав служить, Яков Петрович старался во всем следовать суворовским традициям. Хорошо знавший Кульнева Денис Давыдов вспоминал, что тот боготворил Суворова и «всегда говорил о нем со слезами восторга». Вполне по-суворовски его последователь регулярно отличался крылатыми фразами, самая известная из них такова: «Матушка Россия тем хороша, что хоть в одном углу ее, да дерутся».
Драться всерьез он начал на Русско-турецкой войне 1787 — 1791 годов и отличился при взятии крепости в Бендерах. А в 1794 году во время подавления польского восстания под руководством Тадеуша Костюшко Якову Петровичу посчастливилось послужить под началом Суворова. Кульнев отличился под Кобрином и Брестом, а за решающую битву в предместье Варшавы Праге был повышен в чине до майора.
Как и Суворов, он больше всего на свете не любил сидеть без дела. Яков Петрович сожалел, что не участвовал ни в итальянском и швейцарском походах Суворова, ни в сражении при Аустерлице. С воинством Наполеона он впервые встретился в кампании 1807 года в Восточной Пруссии. А в мае 1807‑го Кульнев впервые прославился на всю русскую армию. Преследуя отступавших французов маршала Нея, он со своими гусарами переправился через реку Пассаргу (ныне Пасленка в Польше) и захватил большой обоз с боеприпасами. Когда наполеоновские бойцы попытались обоз отбить, смекалистый Кульнев боеприпасы взорвал со страшным грохотом, а сам благополучно отошел, использовав возникшую при взрыве дымовую завесу.
В том же 1807‑м в известной битве при Фридланде Кульнев попал в окружение, но храбро его прорвал, буквально прорубив себе дорогу сквозь строй неприятельских кавалеристов. После Тильзитского мира с Наполеоном новая война, со Швецией, началась уже на следующий год. В 1808 году Яков Петрович за боевые отличия в Финляндии получает чины полковника и генерал-майора, одновременно поражая местное население не только храбростью, но и гуманизмом. Поэт Йохан Рунеберг, автор слов нынешнего гимна Финляндии, воспел его стихами:
Пусть речь о Кульневе пойдет,
Слыхал ли ты о нем?
Вот впрямь умел всем братом быть,
И умереть, и славно жить:
Он первый — сечь, колоть, рубить
И первый — лихо пить!
Мелочей на войне для Кульнева не было, любые трудности для его гусар были преодолимы. Посреди зимы в начале 1809 года он писал: «Товарищи, грибы поспевают, не все на крупу налегать: хороший хозяин на целый год запасается всеми летними произрастаниями». Ничего странного тут не было, генерал напоминал, что летом 1808 года вследствие сложностей с подвозом продовольствия «иногда по неделям и более не доходило и куска хлеба; питались одними грибами, находились в беспрестанном движении, многие и славные победы одержали, а наконец и покорили всю Финляндию».
А на излете войны со шведами, закончившейся включением Финляндии в состав Российской империи, Якову Петровичу удался по-гусарски лихой ледяной поход. «Перейдем и мы ледяную степь Ботнического залива», — уверял он своих бойцов — и в марте 1809‑го по льду залива, к ужасу шведов, вышел на сушу всего в ста верстах от Стокгольма. Шведы сочли за лучшее как можно скорее заключить невыгодный для них мир.
А в 1810 году Кульнев лихо перенесся под палящее солнце Балкан на очередную войну с турками, отличившись в знаковых сражениях при Силистрии, Шумле и Рущуке. К началу похода Наполеона на Россию Яков Петрович и его Гродненский гусарский полк полностью готовы. В первых же столкновениях с французами Кульнев показал себя отчаянным и одновременно расчетливым храбрецом. В июле 1812‑го, переправившись разведки ради через Западную Двину, он наголову разбил два французских полка, захватил 200 пленных, в том числе первого за Отечественную войну пленного наполеоновского генерала Жана де Сен-Женьеса.
Отличился Яков Петрович и в последней в его жизни битве под Клястицами неподалеку от Полоцка. Он вытеснил французов из деревни Якубово, а у Клястиц захватил 900 пленных и в придачу весь обоз маршала Удино. 1 августа 1812 года его гусары, переправившись через реку Дриссу, попали под плотный огонь противника. Французским ядром Кульневу оторвало обе ноги, вскоре он скончался. При известии о его гибели его подчиненные плакали: Яков Петрович был настоящий «отец солдатам», армия и служба Отечеству поглощали всю его жизнь. За тридцать лет службы он ни разу не был в отпуске. Намечавшаяся женитьба расстроилась после того, как невеста пожелала, чтобы ее избранник ушел в отставку: оскорбленный до глубины души Кульнев тотчас же порвал с возлюбленной. В быту генерал был удивительно неприхотлив, спал на сене, ходил в одной и той же «изодранной и прожженной шинели», но для блага своих бойцов не жалел ничего.
Кульнев стал вторым русским генералом, погибшим в Отечественную войну 1812 года, и первым, чью память стали тщательно сохранять.
Хорошо известен его портрет кисти Джорджа Доу из Военной галереи Зимнего дворца, уже в 1830 году Николай I повелел установить памятник Кульневу неподалеку от деревни Соколище (ныне это Россонский район Витебской области). В 1900‑м имя Кульнева получила учительская семинария в Полоцке, в 1909‑м — гусарский полк, которым он командовал, стал называться Клястицким генерала Кульнева. Помнят о герое и в наши дни, в Москве и Полоцке есть улицы Кульнева.
Юрий БОРИСЕНОК
