Прославленный оперный певец о семье, жизни в Лондоне и поп-исполнителях
Сегодня Дмитрий Хворостовский — один из самых популярных оперных певцов в мире. Он исполняет главные партии в известных операх и регулярно дает сольные концерты в сопровождении таких коллективов, как Сан-Францисский симфонический, Роттердамский, Нью-Йоркский филармонические оркестры. Не раз его неподражаемый баритон звучал и в концертных залах Беларуси — в Минске, на “Славянском базаре в Витебске”. Очередную встречу с ним подарил музыкальным гурманам III Международный фестиваль “Владимир Спиваков приглашает”, торжественное закрытие которого, кстати, состоится сегодня в Белгосфилармонии.
— С Владимиром Спиваковым не пересекался уже лет шесть. Поэтому, когда узнал о возможности выступить с ним на одной сцене в Минске, с удовольствием согласился. К тому же для меня огромная радость встречаться со зрителями, которые меня знают и ждут, — сказал Дмитрий Александрович.
— Вы живете в Лондоне в интернациональной семье. Ваша вторая жена Флоранс — итальянка, ее родители — итальянка и француз. А кем вы себя ощущаете?
— Русским. Ведь эта “русскость” — не географическое понятие, а скорее состояние души. Умение или неумение жить, бесконечно повторять просчеты и ошибки в своей жизни, неумение быть стопроцентно счастливым, все это самокопание, нытье, необычайная сентиментальность и ностальгия — так все привычно трактуют русскую душу за рубежом. Отчасти в этом есть доля правды. Это любовь до боли к родине и к тому зыбкому понятию о ней, которое трудно выразить словами. Это любовь к своей культуре, гордость за нее.
— Компания Philips records настоятельно предлагала вам записать дуэты с такими популярными певцами, как Андреа Бочелли и Мадонна, но вы отказались. Почему?
— Более того, после таких предложений мои отношения с этой компанией расстроились. Я предпочитаю совместные выступления со звездами оперной сцены. С огромной радостью проводил серию концертов “Хворостовский приглашает”. И среди моих гостей в разные годы были Суми Чо, Анджела Георгиу, Анна Нетребко. В марте в Кремлевском дворце вместе со мной на сцене появится Элина Гаранча. Такие проекты мне более интересны.
— Но вы все же приняли участие в записи альбома Игоря Крутого и даже спели с Ларой Фабиан. Исключение из правил?
— Моим принципом стало высказывание “никогда не говори “никогда”. Кроме того, я сознательно пошел на этот шаг. Благодаря записи альбома “Дежавю” мне удалось привлечь внимание публики, которая не ходит на классические концерты. Хотя, должен признаться, меня терзали сомнения по поводу того, стоит ли записывать эту музыку. Дважды прекращал работу и завершил запись лишь потому, что когда показал одну из песен этого альбома Суми Чо, она, обладающая огромной непосредственностью, вскочила на стул и начала говорить комплименты музыке Игоря Крутого.
— Вы часто бываете в России и наверняка знаете, что происходит в Большом театре. Как вам ситуация, которая приковывает внимание не только поклонников высоких жанров? И, в частности, события, связанные с творческой судьбой Николая Цискаридзе?
— Такая ситуация могла возникнуть лишь в репертуарном театре. Есть очень хорошее правило: все, даже очень талантливые артисты не должны сидеть на месте. Им нужен свежий воздух, нужна свобода. Но это то, чего не бывает в репертуарных театрах. Поэтому через какое-то время артисты там и начинают вести себя, как пауки в банке.
Хочу сказать еще об одной проблеме, которая меня как музыканта не может не волновать. В моей жизни был период, когда я преподавал в общеобразовательной школе уроки музыки. И преподавал их по системе “трех китов” Дмитрия Кабалевского, весьма спорной. Но дело не в качестве программы, а в том, что в те годы музыка все-таки была в жизни детей, теперь же этот предмет исключен из школьной программы.
— У вас большая семья, в которой четверо детей — по двое от разных браков, и все они живут в Лондоне. Каким вы видите их будущее? Хотите ли вы, чтобы они продолжили ваше дело?
— Нет, для того чтобы стать музыкантом, нужно очень много заниматься. В моей жизни возможны были лишь эти занятия. Сейчас жизнь, тем более лондонская, предлагает широчайший выбор увлечений. К примеру, мой сын Максим знает все о динозаврах. Не исключено, что этот интерес повлияет в дальнейшем на его профессиональный выбор. Поэтому и говорю с абсолютной уверенностью: музыкантами мои дети не будут. У них просто не хватит усидчивости, которая необходима для обучения музыке.
— С удивлением узнала, что вы боитесь высоты.
— Настолько, что даже боюсь выходить на балконы на высоких этажах. Но пытаюсь побороть этот страх. Однажды прыгнул с парашютом в паре, и, к моему удивлению, мне это очень понравилось. Думаю, надо как-нибудь повторить.
— Вас что-то еще кроме этого страха беспокоит в жизни?
— Да. Мне страшно за будущее, за своих родных и близких, за весь этот шаткий мир. Люди не отдают себе отчета, к чему могут привести их поступки. Может так случиться, что никакой потребности в том, чем мы с вами занимаемся, не будет. Поглотившая мир масса людей обладает совершенно другими ценностями, не присущими нам. Поэтому нужно отдавать отчет в своих поступках.
— Какой совет можете дать тем, кто придет после вас?
— Для того чтобы преуспеть в жизни, нужно раздвигать границы собственных возможностей. Постоянно себя подталкивать, искать что-то новое. Нет, даже не искать, а подводить себя к черте невозможного.
— Ваш гастрольный график расписан на много лет вперед. Долго привыкали строить свою жизнь по-капиталистически?
— На первых порах было очень тяжело. В свое время сам свою жизнь прожигал и теперь знаю, к каким плачевным результатам это национальное свойство может привести. Сейчас быть беспечным для меня — роскошь, которую я себе позволить уже не могу. Хотя бы потому, что у меня очень большая семья.
При подготовке публикации использованы материалы с сайта www.versia.ru
