— Да, но, к сожалению, госслужащим у нас запрещено заниматься предпринимательской деятельностью. Хотя я знаю, что в некоторых других странах такого запрета нет. И может быть, и нам в этом плане надо было бы пойти на смягчение, не допуская конфликта интересов. Если у человека есть склонность, желание и возможности вести свое дело, почему нет?
— Любопытно, какое занятие вы выбрали бы? И что в наибольшей степени влияет сегодня на успешность бизнеса?
— Учитывая, что у меня есть определенный опыт, я, наверное, занялся бы консалтинговыми услугами или открыл частную школу, может, даже университет. В принципе, у нас и до нынешней либерализации были весьма сносные условия для бизнеса. На самом деле проблема предпринимателей сосредоточена, как правило, в плоскости конкуренции, а не законодательства. Обратите внимание, ведь чаще всего всплеск недовольства, дискуссий происходит именно тогда, когда резко возрастает конкуренция. Как в случае с ипэшниками: открывались сетевые магазины, новые торговые центры, менялась конфигурация рынка. Это потребовало изменения модели поведения от самих предпринимателей. Те, кто привык еще с 1990-х торговать на рынках, в полосатых палатках, рано или поздно проиграют. Да, такие палатки есть всюду в Европе, не только у нас. Но там продается в основном сезонная продукция: фрукты, овощи, ягоды. Одежду там люди не покупают, потому что это уже прошлый век. Поэтому я думаю, что не законодательное поле в первую очередь определяет желание и возможности людей вести бизнес, а внутренняя убежденность, готовность брать ответственность за себя, свою семью, свое будущее.
— А как же набор определенных знаний и доля авантюризма?
— Это само собой разумеется, равно как и без доступа к финансовым ресурсам тоже ничего не получится. Сегодня, когда установились макроэкономическое равновесие и стабильность на финансовом рынке, меняются и условия финансирования. Например, Белорусский фонд финансовой поддержки предпринимателей уже предлагает деньги малому бизнесу по ставке семь процентов годовых.
— Знакомлюсь с новыми документами по стимулированию деловой активности и не перестаю удивляться. Тут вам и единые минимальные требования в области санитарной и пожарной безопасности, и запрет до 2020 года на введение новых налогов, и повышение налоговых ставок, и многочисленные льготы для ремесленников, и совершенствование порядка лицензирования, и упорядочение контрольной деятельности. Какие из предлагаемых новаций, на ваш взгляд, самые долгожданные и важные?
— Дело в том, что мы не выросли в рыночных условиях, а окунулись в них как в омут с головой в 1990-е. Тогда нам говорили, что это благо, и вот-вот все заживем счастливо и богато. Реальность оказалась намного сложнее теории. Кроме того, многие люди продолжали жить по старинке, полагаясь в решении всех своих проблем на государство, которое изо всех сил старалось эту функцию выполнять. С другой стороны, появилось огромное количество дельцов, с удовольствием готовых заработать на таком бизнесе, который очень близок к обману. Их и сейчас хватает. Это и продажа одеял по завышенным ценам, и регулировка окон, и продажа “волшебной” посуды, фильтров для воды. Отсюда масса всяких запретов, ограничений, контрольных и регулирующих функций, которые были непонятны нашим зарубежным партнерам и инвесторам.
Сейчас, наверное, мы достигли такой стадии, когда государство должно постепенно уходить от излишнего регулирования, создавать дополнительные условия для самозанятости. Например, недавний указ о ремесленной деятельности. Если человек что-то умеет делать руками и делает это хорошо, надо дать ему все возможности заработать и продать свою продукцию, в том числе через интернет. Не вижу в этом никакой проблемы. Главное, чтобы люди платили налоги, не уходили в тень, помнили о социальной ответственности.
То же самое касается проверок и штрафов. Наверное, нашим правоохранительным, контролирующим органам надо более гибко подходить к этой работе, не рубить сплеча. У бизнесмена должно быть право на ошибку, потому что он априори не в состоянии точно просчитать все риски, с которыми он может столкнуться. Разве может сегодня директор работать исключительно по стопроцентной предоплате? Разве защищен он от встречи с мошенниками или, допустим, от форс-мажорных внешних факторов? В этом случае акцент надо делать не на карательной функции контроля, а на страховании возможных рисков, создании подушек безопасности для предприятия. Допустим, банкротство не должно рассматриваться однозначно как уход от долгов, нужны цивилизованная санация предприятия, его оздоровление, а при необходимости перепрофилирование.
— Тем не менее пока одни называют малый бизнес локомотивом экономики, другие утверждают, что будущее все-таки за крупными компаниями и корпорациями. Кто же прав в этом споре?
— Не надо абсолютизировать. Конечно, нельзя отказываться от крупных производств, наполняющих бюджет и несущих огромную социальную нагрузку. Но малый бизнес нужен для того, чтобы связывать излишнюю рабочую силу. Он малый, но не второстепенный, поскольку там рождаются инновационные идеи. Предприятия, достигшие огромных успехов в ИT-сфере, первоначально начинали с обычных стартапов, с мозгового штурма нескольких человек. Нашим промышленным гигантам как воздух нужны малые предприятия, чтобы продвигать свою продукцию, генерировать современные идеи в маркетинге и рекламе, создавать новые механизмы логистики. В этом смысле потенциал предпринимательства еще предстоит раскрыть.
konon@sb.by
