Почему саперам нельзя терять чувство страха

Долгое эхо войны

— У нас от ошибки до ее необратимых последствий проходят секунды. Иногда доли секунды. Даже не успеешь понять, что произошло, — говорит начальник отделения боевого обеспечения — начальник саперно-пиротехнической службы Николай Нагурный. — За свою практику я несколько раз испытал чувство, когда «вся жизнь прошла перед глазами». Главное, при этом я на автомате делал все, что должен был, и сделал правильно. Но как именно, потом даже вспомнить не мог.

— После войны разминирование велось в основном на полях, которые требовалось как можно скорее очистить для сельского хозяйства, — рассказывает подполковник Нагурный. — Далеко не все неразорвавшиеся снаряды тогда удалось извлечь. С годами под воздействием температурных перепадов в земле происходит движение, и снаряды постепенно выталкиваются на поверхность. А когда, например, прошел трактор с плугом или ведутся земляные работы, верхние слои почвы становятся мягче и процесс ускоряется. Сказать даже примерно, сколько еще боеприпасов таится в белорусской земле, не может никто.

Наибольшую опасность представляют немецкие авиабомбы с сотнями килограммов тротила и мудреными взрывателями. Одиночные снаряды — обычно те, которые были выпущены из орудий и не разорвались. Их находят в местах, где, скорее всего, во время сражений располагались позиции артиллерийского или минометного расчета. Или же временные склады.

Котлован смерти

Абсолютный рекорд за весь период существования саперно-пиротехнической группы воинской части 5525 установлен в июле 2014‑го. Произошло это в Новобелицком районе Гомеля. Прокладывая водопровод на территории мебельного предприятия, рабочие нашли снаряд.


Снаряды калибром от 45 до 155 миллиметров лежали вплотную. Почти все — с взрывателями МД-2 и МД-5, которые неспроста прозвали «ловушками для саперов». Они весьма чувствительны — могут сработать от малейшего движения. Или совсем без причины. Риск усиливало то, что часть боеприпасов была разорвана.

— Во время войны (или вскоре после нее) там вырыли котлован для снарядов, подлежавших утилизации, — делится догадками Нагурный. — Сверху положили «сколько было» взрывчатки и подорвали. После все зарыли и забыли. При этом значительная часть снарядов уцелела, а в каком состоянии оказались взрыватели, неясно. Методика, тогда считающаяся вполне приемлемой, сегодня просто невообразима.

В сопровождении наряда ГАИ боеприпасы вывозились на полигон и уничтожались. В общей сложности было обезврежено свыше 4500 боеприпасов — в несколько раз больше, чем в среднем за год.

Страшно представить, что могло произойти, задень лопата рабочего или ковш экскаватора один из взрывателей.

— Ударная волна полностью или частично разрушила бы здания предприятия, а разлет осколков мог достигнуть 300 — 500 метров, — сапер моделирует возможные сценарии. — В радиусе еще нескольких сотен метров вылетели бы стекла в домах, и остается гадать, сколько людей бы пострадало.

Особо опасны

Наиболее сложное и, к счастью, самое редкое, с чем приходится иметь дело, — самодельные взрывные устройства (СВУ). Они максимально опасны ввиду непредсказуемости своей конструкции.


— Я тогда только начал служить в Могилеве. В одной из деревень Круглянского района кто-то решил припугнуть фермершу. Ее сын, возвращаясь с дискотеки, увидел на калитке кусок трубы с мигающими светодиодами и, не понимая, что это такое, принес в дом. Хорошо, что один из родственников догадался и приказал всем уйти. Скажу честно, и я, зеленый лейтенант, и мои опытные коллеги были ошарашены. Никто с таким раньше не сталкивался. Работали всю ночь. Завершилось благополучно: вывезли и уничтожили путем подрыва.

Риск на каждом шагу

Знакомлюсь с двумя парнями, которые служат в СПГ не первый год. Они немногословны и, представляясь, вместо фамилий называют позывные: Александр Маэстро и Андрей Меломан.

— Мой первый выезд был в Ветку. В поле за огородами люди нашли снаряд. В процессе обезвреживания мандраж, конечно же, присутствовал. Все-таки одно дело — учеба и другое — реальная ситуация. Гораздо больше эмоций испытал, когда перевозил авиабомбу. Особенно проезжая через лежачего полицейского. Это, пожалуй, самый напряженный момент, ведь неизвестно, как поведет себя при малейшей встряске боеприпас, пролежавший в земле десятки лет.

Транспортировка снарядов осуществляется по строгим правилам: в сопровождении экипажа ГАИ, по отдаленным от населенных пунктов (насколько это возможно) маршрутам, а скорость движения не должна превышать 60 километров в час. Хотя, конечно, даже соблюдение всех требований не дает абсолютных гарантий.

«Коршун» покажет, «Сокол» спасет

На стадионе части кинолог группы проводит занятие с немецкими овчарками Ральфом, Роной, Альфом и Фрэей. Они обучены распознавать запахи наиболее распространенных и часто применяемых взрывчатых веществ. Как свидетельствует многолетняя практика, лохматые нюхачи справляются с этой задачей эффективнее любых детекторов.

Самыми простыми и незаменимыми инструментами остаются лопата и металлический щуп. К такой же классике можно отнести разработанную еще в СССР конденсаторную подрывную машинку — с ее помощью уничтожают боеприпасы. Как это происходит, саперы показывают на видеозаписи смартфона. Кадры взрыва, взметающего вверх килограммы земли и сотни невидимых осколков, впечатляют. И в отличие от рисованных на компьютере голливудских спецэффектов здесь все по-настоящему.

А вот детектор «Коршун», позволяющий обнаруживать взрывные устройства дистанционно, относится к современным технологиям. Как и блокиратор радиочастот, который саперы используют при обнаружении подозрительных предметов. Заглушая сигналы, прибор делает невозможным радиоуправляемый взрыв. Кстати, использовать мобильную связь при включенном блокираторе не получится. Это уже проверено: мой телефон показывал на экране наличие сети, но вызов не шел.


В гардеробе саперов — защитные костюмы двух видов. Тяжелый весит около 40 килограммов и используется непосредственно при обнаружении взрывных устройств. Выходя на проверку потенциально опасных зон, используют легкий КЗС «Сокол». Он весит девять килограммов, удобная конструкция дает гораздо больше свободы для активных действий.

— Получили их два года назад, — рассказывает Андрей Меломан. — Отличный костюм. Защищает от пистолетных пуль и осколков, которые летят с еще большей скоростью. Интересно, что пластины здесь не стальные, а из специального высокопрочного полиэтилена, отсюда и такой щадящий вес. При необходимости можно бежать, приседать, прыгать.

Остаться в живых

Для становления профессионала требуется как минимум пять лет практики. Поэтому в СПГ служат только контрактники и офицеры, пришедшие, как правило, из других подразделений бригады. Желающих хватает. Но дано это не каждому.

— Главный критерий — желание кандидата освоить профессию, стать специалистом высокого класса, — Нагурный делится секретами рекрутинга. — Ну и, конечно же, человек должен понимать, насколько напряженный и специфический труд его ждет. Важный момент — согласие или, по крайней мере, принятие со стороны близких. Иногда приходилось отказывать кандидатам, поскольку их жены, родители были категорически против, и переубедить их не удавалось.

Какими еще качествами должен обладать сапер? В ответе на этот вопрос есть много аспектов. Порой парадоксальных и на первый взгляд несовместимых сочетаний. Наиболее показательный пример — естественный человеческий страх, обусловленный здравым смыслом.

Саперы — настоящие герои, но не супермены из киновселенной. Страх им ведом. Но страх сапера особенный. Он не парализует волю, не сковывает мышцы, а, напротив, заставляет мобилизоваться, делать все четко и по уставу, который, как известно, написан кровью.

Терять этот профессиональный страх никак нельзя. Появляются признаки равнодушия к риску и уверенности в том, что все под контролем и ничего страшного не случится. Такая иллюзия — сигнал, означающий, что из саперно-пиротехнической группы нужно уйти. Возможно, на время, возможно, навсегда. Ведь главное правило любого сапера: количество боевых выездов всегда должно равняться количеству возвращений в часть. Живым и невредимым.

КСТАТИ