Этой весной в Казимировском лесу, ставшем в годы оккупации одной из самых кровавых окраин Могилева, обнаружены еще семь мест массовых захоронений. Пока «вскрыты» пять, поисковые работы продолжатся до конца октября. С августа по инициативе прокуратуры Могилевской области люди впервые получили возможность увидеть, как поднимают останки жертв геноцида.
Увидеть лицо нацизма
О жутких тайнах Казимировского леса общественность впервые узнала из статьи в нашей газете «На кладбищах не гуляют…» от 29 мая 2009 года. Тогда руководитель областного историко‑патриотического клуба «Виккру» Николай Борисенко рассказал о массовой бойне, что учинили тут фашисты. А очевидица событий Анастасия Прокопьева показала одну из могил — она запомнила на всю жизнь, как гудела от взрывов земля, а полицаи бросали в воронки от бомб людей — мертвых и живых. Спустя два года виккровцы совместно с 52‑м отдельным специализированным поисковым батальоном Минобороны подняли останки 58 мирных жителей. В этом году уже обнаружены останки почти 80 человек.…Места, где каратели зверски уничтожали мирных людей, проживавших в городе и окрестностях, подпольщиков и других участников антифашистского сопротивления, огорожены сигнальными лентами, помечены табличками «Внимание! Ведутся поисковые работы». Подходим к краю одной из больших «раскрытых» могил. Заместитель прокурора Могилевской области Андрей Волков поясняет:
— Здесь лежат погибшие от отравления газом: их привозили в специальной машине‑душегубке, сбрасывали в яму. Видите — все черепа целые, вокруг ни одной гильзы. Предварительно — около десяти человек, но это только первый слой, и кто знает, что под ним. В акте Чрезвычайной государственной комиссии есть сведения, что в годы Великой Отечественной войны таким образом фашисты уничтожили более 1200 душевнобольных Печерской психбольницы, свыше 600 из них — в Казимировском лесу.
Андрей Волков. ...В очередном раскопе кости словно перемолотые. Изверги ставили обреченных на мины, взрывали. Что оставалось от стариков, женщин, детей — скидывали в воронку… Сколько человек тут покоится, установит судебно‑медицинская экспертиза.
В третьей яме лежат женщины и дети — это читается по размеру костей, черепов, ботинок. Рядовой 52‑го спецбатальона Матвей Дмитренок, который работает здесь уже полтора месяца, признается:
— Даже опытные военнослужащие, извлекая из земли раздробленные маленькие черепа, содрогаются, осознавая, в каких муках умирали дети. Будем копать дальше. «Это надо живым» — так говорят местные жители, которые к нам подходят постоянно.
К расстрельным ямам едут люди со всей Беларуси, чтобы поклониться погибшим. И на всю оставшуюся жизнь запомнить, чтобы не допустить больше подобного.
— Люди, особенно молодые, должны увидеть лицо нацизма. Тем более сегодня, когда он вновь поднимает голову, когда идут попытки переписать историю, — убежден Андрей Волков.
— Молодое поколение должно осознать, как сильно мы пострадали от этого зла, чтобы правильно оценивать происходящие в мире события и чтобы понимать, что за этим всем стоит.
Знать правду о войне
Сегодня в расстрельный лес приехало 40 студентов Белорусско‑Российского университета. Будущий инженер‑машиностроитель Максим Иванов до посещения этого места считал себя сильным человеком, а сейчас едва сдерживает слезы:— Столкнувшись лицом к лицу с людской болью и трагедией, тем более в таких масштабах, любой нормальный человек испытает шок.
Но я уверен, что показывать подобное необходимо. Вот она — правда о войне, которая рвет душу, будит память. И эту правду, какой бы жестокой она ни была, должен знать каждый.
Третьекурсница Белорусско‑Российского университета Валерия Даревская, словно боясь потревожить покой невинно убиенных, шепчет:
— Побывав здесь, начинаешь по‑настоящему осознавать ценность мира и всего, что имеешь. И главное — понимаешь, что никогда не хочешь столкнуться с чем‑то подобным.
Останки поднимут и перезахоронят. А в следующем году виккровцы и спецбатальон вернутся в Казимировский лес, где предстоит обнаружить еще несколько расстрельных ям. Николай Борисенко говорит:
— Сколько конкретно людей загублено здесь, неизвестно. Но с учетом выявленных фактов назрела необходимость придать Казимировскому лесу статус мемориального места массового геноцида советского народа. Вместо скромного камня, установленного в 1990‑е, возвести фундаментальный комплекс, как в Борках, — чтобы о трагедии помнили будущие поколения.
Николай Борисенко. ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Заместитель директора Могилевского областного центра олимпийского резерва по гребным видам спорта Александр Толкачев:
— Мое детство прошло в Сараканайске, расположенном на опушке Казимировского леса. Здесь жила моя бабушка Вацлава Круковская. Ее супруг Фома Иванович в 1941‑м воевал подо Ржевом, откуда прислал последнее письмо. В 1944‑м сообщили, что он пропал без вести. Бабушка, так и не узнавшая, где он погиб, в одиночку поднимала пятерых детей. Знаю, что она со старшими дочками Геленой и Идой, которым было восемь и одиннадцать лет, после массовых расстрелов людей, несмотря на запреты карателей, по ночам прокрадывалась в лес — посмотреть, не остался ли кто в живых, ведь изверги закапывали раненых вместе с убитыми. Они нашли двоих — мужчину и женщину, прятали у себя в хате, потом переправили к их родным. Имена спасенных стерлись из памяти.
Александр Толкачев. Моя мама Мария Фоминична, которой сегодня 85 лет, хорошо помнит, как каратели группами свозили сюда людей, как страшно они кричали, как дрожала от взрывов земля. Уже после войны она запрещала нам, детям, ходить в этот лес по грибы и ягоды, объясняя, что негоже ничего брать с могил, а это место — одно большое кладбище, только без крестов. Но мы, мальчишки, все равно туда бегали и время от времени натыкались на человеческие кости.kislyak@sb.by
