Че‑та кучно за первый месяц лета пошло. Едва не через день приходится слышать от самых разных беглых одно и то же: «Сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности...» Назад хотят, аж стон за рубежами стоит, такая тяжкая там у них получается жизнь.
Из последнего: на одном канале сидят двое беглых и трут о повседневном. Получается — о выживании. И он, и она здесь, на родине, были молодыми‑успешными, подающими и восходящими.
Теперь они там от психологов не вылазят, а те им говорят: «Все потому, что оставшиеся на родине получают свой профит, а вы не можете этого простить ни им, ни себе». И беглые, самое главное, с этим абсолютно согласны: «Со временем, быть может, это изменится, но неизвестно, сколько ждать. И будет ли, неизвестно».
Как человек, к которому и один, и другая могли обращаться за советом, скажу: нет, не будет. И да, вы правы. Вы — в заднице, вы залезли туда сами, выбрали этот запах, вкус и консистенцию абсолютно осознанно.
* * *
Еще один ток, где другая рассказывает (со знанием дела) еще одному полудудю: «Очень многие люди в Беларуси сейчас смотрят на эмигрантов и жалеют их». Они‑то оба сами — в коричневом шоколаде, но не глупы. И не могут не понимать: большинству эмигрантов утешение требуется. «Их везде гоняют, без своего куточка, ничего нет, с документами непонятно что, а вдруг завтра заберут ВНЖ...» — однако оба знать не хотят, что именно они, лидары думак, в свое время и подбухторили простых людей пойти за собой. Если быть точными — перед собой.
Теперь лидары — в том самом пахнущем шоколаде, но подумать о своей вине перед остальными — нет такой мысли. Во всем виноват Чубайс (зачеркнуто) Лукашенко. Как замечательно сходятся мысли у всех, кто сам опьянен только одной мыслью: свалить существующую власть! Не находите?
При этом самые умные из них уже почти что криком кричат, обращаясь сюда, к нам: «Мы — одна нация! Мы — единый народ! Мы у себя одни!» Так им хочется домой. Так обрыдла эмиграция. И так стремительно утекает у них сквозь пальцы время: еще пяток — десяток лет, и они растворятся в чужих просторах, а обратно их забудут позвать.
Отсюда и посылы типа «не злите деда», «я дефиницию ябатьки заменила бы» и «главное — сохранить страну». Погодите, мы еще от них услышим «спасибо Лукашенко» — попомните мои слова, к тому идет.
* * *
И ведь смотрите, что они, гады, теперь озвучивают: евроинтеграция, выходим из ОДКБ (а куда?), энергозависимость от одного соседа (а надо от многих, что ли?), парламентаризм с парламентариями и все прочее — мол, сейчас об этом говорить можно. Но тогда, в 20‑м, они об этом не говорили, нельзя, вишь ты, было. Почему? А чтобы люди «не переругались на входе».
Это ровно то, о чем не уставали тогда же, в 20‑м, рассказывать все государственные СМИ: люди, вас обманывают. Люди, вам не говорят не то что кусочка правды, вам дурят головы. Люди, подумайте сами, оцените трезво, не поддавайтесь.
Поддались. Многие поддались. Активисты беглых до сих пор ностальгически вспоминают «массу нейтралов, которых удалось вытащить на улицы». Снова фактически подтверждая, что им нужны были толпы, а не последователи. Способные прочитать лозунги, но не проанализировать программы. Им нужен был захват власти и переворот, а не развитие и процветание страны. А на народ — да плевать на этих нейтралов, их использовали для решения задач момента, дальше они влиять не будут.
Действительно: гляньте на любую страну, где победила «улица», начиная да хоть бы и с 1990‑х годов, с отделения от СССР прибалтов. И заканчивая хоть Закавказьем, хоть Майданом. Ни в одной стране те самые массы не смогли (и уже не смогут) отыграть хоть что‑то назад. Так они устроены, современные «цветные революции» и даже провалившиеся мятежи.
Раскрою тайну: потому, что власть у тех «победивших невероятных» немедленно отбирают. Как это кто? Те, кто им, невероятным, все это время и платил. Западники.
* * *
Русофобию, конечно, из беглых не выбить («всякий антисоветчик — всегда русофоб»). И писк «откройте белорусам границы, бо забудуцца пра Захад» от них звучать будет. Хотя бы потому, что — оплачено. Но у самых умных — безо всякого энтузиазма. Ибо пожили, повидали: сидят, будто в шоколаде — и по цвету, и по консистенции... но запах не тот. Не нравится им.
Потому они и радостно так, оживленно, к нам адресуясь: «Беларусь должна быть самостоятельной, независимой, отдельной!» Ну, так и мы не против, наоборот. Вот тока... и без невероятных тоже — плавали, знаем.
Знаем и то, кстати говоря, что все беглые до сих пор тайно хотят, чтобы мы с вами здесь «за все заплатили». Не отдавая себе отчета, что это мало чем отличается от «никаких лекарств, даже детям». А может, и наоборот: четко этот свой, западными ценностями навязанный нью‑нацизм осознавая.
* * *
Здесь у них было этакое разделение труда: журналисты, политологи, культурологи, философы, телезвезды, ученые, писатели — кого забыл упомянуть? — увлеченно звали народ на улицы. Желая перамен и не желая просчитать хотя бы первые последствия.
Теперь, видя войну поблизости, самые умные украдкой крестятся: пронесло, Господи, не вышло.
Маргинальные массы охотно пошли на обещанный «праздник непослушания». Перекрывали движение, захватывали дворы, терроризировали соседей, брали горлом и толпой — что в интернете, что в жизни. Сейчас молча и покорно садятся. Те, которые их звали «на праздник», — они же фотки и сделали, доказательную базу подготовили.
Там, у сбежавших, разделение осталось примерно тем же: маргинальная масса таксует, вяжет, упаковывает, собирает, бомжует по хостелам и пашет по 16 часов, просто чтобы выжить.
Верхушка присосалась к грантам, делает что велят, оттого сама себе становится все противней. И верхи, и низы отчетливо понимают, осознают, видят каждый день: они есть второй сорт для местных, если не третий. И будут такими, куда бы ни уехали. Запад устроен так — и никак иначе.
* * *
Ну и вот еще что. Основное сожаление рвется из беглой души о чем? Денег нет. Их меньше, чем было. Их не становится больше. А у тех, кто не сбежал, их много. Гораздо больше. Принципы? Ах, оставьте, какие принципы, скажите, что делать и сколько заплатят.
У тех же, кто сидит — и беглые об этом знают лучше всех остальных! — желание одно. Чтобы пришли и сказали: вот есть бумага подписать. Или — за дверью телевидение, надо выступить. Или — сдай вот этих, по списку, расскажи, что знаешь. И срок закончится.
Так вот, повторю, самые умные беглые уже и говорят об этом не стесняясь, мол, почти каждый скажет: куда идти? где подписать? И правильно сделает.
Идея? Принципы? В 2024 году от них уже ничего не осталось, ото всей этой мишуры на камеры: за свободу, за демократию, до конца... Нет таких принципов, даже у шести с небольшим тысяч еще гиперактивных — нету. Значит, и не было. Никогда.
А вот шесть миллиардов, которые одна только Польша потратила на мятеж, — были. Больше того, они, если кто не понимает, не закончились. И не закончатся, не побоюсь сказать, никогда.
Так что не стоит беглых там жалеть. Они здесь ни нас, ни страну не жалели и не пожалели бы. А надо нам своими делами здесь заниматься. И своей страной.
